Дар глянул на ксенологов и удивленно двинул влажными от пота бровями. В отличие от него, ребята явно пребывали в восхищении, по крайней мере, это было написано на их лицах. Что ж… Может, он и не прав насчет этой замечательной культуры… Но с технологией-то точно не ошибался!
Манола стоял, окруженный мохнатыми малоросликами, как настоящий Гулливер. Его лицо под широкополой шляпой поблескивало капельками испарины, отсюда казалось, будто у него ячеистая кожа, как у ящера. Но глаза сверкали блаженством – не каждому ксенологу выпадает такая удача. Ведь реццы – почти люди.
«Почти не бывает», – обессиленные жарой мысли ползли медленно, как черепахи, – «или люди, или нелюди.»
Петлюгин вытер рукавом пот с лица. Он не то чтобы устал, но все равно было жаль, что у лилипутов нет подходящего транспорта. С техникой тут было туго, что уж говорить. Хватило только Кнерецу.
Дар снова всмотрелся в однообразные строения слева. Новая столица, Цу-Рецц, если и поражала воображение, то лишь однообразием приплюснутых форм. Вчерашний Ац-Рецц был куда любопытнее. А здесь только подстриженные, словно под гребенку, белые квадратные коробки по сто двадцать три сантиметра от земли высотой. Нечего сказать, торжество просвещенной архитектуры…
По правилам местной развитой монархии, межзвездных гостей учтиво пропустили вперед. Его Сиятельство Вечноживущую Опору Света Непобедимого Кнереца везли следом на каком-то самодвижном рыдване ошаленной дряхлости и таких размеров, что было странно, как оно помещается на улице. Колымага скрипела и визжала, но двигалась вполне самостоятельно. Дар едва сдержал улыбку, впервые узрев это механическое угробище. Мог бы и не сдерживать, реццы все равно не разбирались в человеческой мимике.
Агрегат был явно военного назначения. В сглаженных формах, сточенных касаниями маленьких лап, угадывались некие функциональности – короткие тупые стволы, плоские разрядники, излучатели и еще Бог знает что. Судя по небольшим подкрылкам, ползучий мастодонт когда-то умел летать. Вообще, он был похож на ту штуку, которую вчера называли «планцер», только посложнее. Его треугольные формы будто стремились вверх, а размер превосходил габариты среднего посадочного шлюпа. Так что, либо на Рецц прежде было принято охотиться на монархов во время прогулок, либо этикет приема гостей возник во времена, когда реццы встречались на орбитах…
Узрев ржавый рыдван монарха, Манола обернулся к Дару и Корнвэллу, многозначительно подняв брови.
Ксенологи просто какими-то другими стали, после сообщения, что делегацию освещает своим присутствием прибывший специально для них «Кнэ». Глаза у обоих блестели как у детей на день рожденья. То и дело вертели головой, оглядываясь на этот «планцер» в предвкушении…
Дар вспомнил свой недавний спор – почему, если божественная приставка звучит «Кнэ», монарха зовут Кнерец а не Кнэрец? В ответ выслушал от Корнвэлла массу бесполезной информации, но так и не понял сути. То ли ошибка Первой Контактной, то ли правописание реццов. Как и все тут – ясное и неясное одновременно…
* * *
Не будучи цивилизаторщиком, Дар без восторженности поглядывал на окружающее. Нельзя сказать, что ему вообще было все равно. Он имел любопытство к некоторой специфической части познаний белых мохнатышей. На своем веку Дар успел повидать множество удивительных способов, коими представители различных цивилизованных рас лишали друг друга не определенной точно наукой субстанции, именуемой «жизнь». Вся ксенология для него сужалась к этому узкому спектру. Про реццов пока еще ничего ясно не было, но это вовсе не означало, что им не удалось сказать тут своего нового слова…
Но было и другое… Время от времени тянуло внизу живота, как нервы или предчувствие. И это было очень важно. Его слишком долго тренировали улавливать опасность, вычленять главное угрожающее направление, чтобы он мог ошибаться. Вокруг не было мирно и спокойно на все сто, в отличие от вчерашнего дня в Ац-Рецц. А после появления драндулета с «Кнэ» на борту, воздух будто сгустился, и временами накатывало ощущение серьезной тревоги, правда, тут же рассасывалось. Это уже была чисто его сфера, и Дар был начеку, будто держащая по ветру нос гончая.
В какой-то момент тревога волной усилилась, он даже затормозился, оглядываясь по-иному.
Ярко освещенная солнцем, Великая Скала высилась впереди своим острым срезом… Нет, угроза не шла оттуда.
Далеко на юге возносилась другая величественная башня. Трудно было осознать истинные размеры ее рукотворного тела, плавящегося в дымке раскаленного воздуха. То был виденный ими вчера таинственный звездогаситель Ац-Рецц.
– Nobody can prove it now[14]… – Корнвэлл заметил его взгляд, усмехнулся.
– Кхм, – поперхнулся Дар, песок уже сидел в горле. – А ведь нас так и не пустили! Манола должен был договориться, совсем ведь рядом ходили, damn![15]
– I don’t think so… Look at them[16]… – тот криво кивнул на реццов. – Они так упорни… Besides, maybe this cannon works only in prehistoric ages[17]…
– Знаешь что, – Петлюгин вдруг почувствовал желание поделиться, будто тянули за язык, – в Ац-Рецц, в том технопарке под Звездобоем, на одном, типа, танке были внешние пульты. Не спутаешь. Я прикинул – реццы бы утонули там.
– What?[18] – острые глазки Корнвэлла впились в Дара.
– Говорю тебе. На той машинке ездили не реццы. Железно. Так что вы процеживайте, что они тут разводят перед нами…
– Аma-azing![19] – только и выговорил Корнвэлл, пораженно хмуря свои кустистые брови.
Порыв нового суховея заставил обоих спрятать лица в ладонях. Одежда под легким броником уже липла к телу.
Манола обернулся и поманил Корнвэлла к себе. Тот повернулся и потрусил к шефу быстрыми шажками. Пожалуй, из всего экипажа реццам больше всех должен нравиться именно Корнвэлл – маленький, с писклявым тенорком и очень подвижным лицом.
Утирая бесконечный пот, Дар снова чертыхнулся. Наслаждаться летними комбинезонами могли все, кроме Петлюгина – под одеждой пришлось напялить незаметную броню, проклятье инструкциям. Серьезных угроз для делегации Союза он все еще не чувствовал, а если б они и были – по условиям реццов, гости-люди были безоружны. Бесконечно тупо – быть безоружным, но в броне. Без трусов, но в носках!
Ветер принес ароматы словно выжженной травы и козьего навоза с резиновым сыром – чужое, но рождавшее эмоции. В данном случае эмоции отторжения. Они были какими-то совсем чужими, эти реццы. Дар подумал, что у него раньше не было к ним никакого специального отношения. Они были безразличны ему, как муравьи. Ведь совсем не важно, как пахнет муравей.
