— Да, и там жили мои предки, Толбот и Эмили, они были среди первых колонистов космоса.
Лейла вдруг ощутила отчаянное нежелание разговаривать о предках Дэйна. Когда он бывал пьян и плаксив, то пускался в рассказы о старых Фанданах и о том, как с ними никто никогда не был честен, а они всегда были честны со всем остальным миром.
— Да, — ответила она, — Толбот и Эмили. Они продали свою долю в семейном бизнесе, больницы в Торонто, не так ли?
— Да. — Он почувствовал попытку его остановить, предупредить гневную тираду, но не уступил. — Они владели геронтоклиниками по всему Онтарио и Мичигану. Но они знали, что будет дальше.
Лейла бросила макароны в кипящую воду. Решила попытаться сменить тему:
— Я сегодня на рынке видела женщину, женщину с ребенком.
— Ну и что? Там их всегда полно.
— Она просила милостыню.
Дэйн фыркнул. Вечно она все преувеличивает. Милостыню! На борту «Основателя»! Этого не может быть.
— Милостыню? Да брось ты.
— Дэйн, ты не понимаешь, что происходит на этом корабле.
— Знаешь что, Лейла! — Он начинал злиться.
— Это правда. Я видела своими глазами, как она протягивает руку прохожим. И там много людей, которые начинают голодать. И много больных. Там, в Креслах.
— Послушай, они были счастливы получить хоть Кресла.
— Кресла теперь по одному на несколько человек. Ты понятия не имеешь, что там творится. Сидишь здесь, запершись от всего этого.
— Проблема общих кресел — вопрос, который мы очень давно решили. Ибрагим обещал, что прекратит продавать по несколько билетов на одно кресло.
— Обещания Ибрагима не стоят того воздуха, что он на них расходует. Теперь-то ты должен уже это понимать!
— Послушай, я только что смотрел, как пять тысяч человек вытолкнули в шлюзы «Атлантиса». Там были и люди из моей семьи! И потому я не очень волнуюсь за тех, кто выбрался из Системы живым, понимаешь?
— Что? — Глаза Лейлы округлились.
— Всего казнены пять тысяч человек. В том числе Франческа Фандан, старейшая из моих двоюродных сестер.
— О Господи… — Она остолбенела. Повернулась обнять Дэйна, успокоить, но он давно уже не находил покоя и почти сразу отодвинулся. Она смотрела, как он налил себе вина и сел за маленький обеденный стол. Пока Лейла готовила макароны, салат и соус, Дэйн мрачно смотрел повторение новостей.
Вначале они ели молча. Потом Дэйн ценой огромных усилий попытался вести себя нормально, и очень недолго разговор шел гладко, но Лейла забылась и вернулась к больной теме — Креслам.
— Я боюсь, что это правда, Дэйн. В некоторых секциях люди сидят на полу.
Дэйн не желал верить. Отказывался себе это представить. Где угодно, только не на его корабле.
Но Лейла видела людей из Кресел на рынке. Видела полураздетых грязных детишек и просто голодных людей.
— Там орудуют банды, Дэйн. Подонки, которых Халифи используют для поиска сексуальных объектов для друзей Ибрагима. Они занимают кресла, когда пожелают, и заставляют законных владельцев сидеть на полу, если найдут там место.
Она была готова сорваться.
Все еще потрясенный трагедией «Атлантиса», Дэйн буркнул какое-то ругательство и цинично пожал плечами.
— Ну и что? Они зато выбрались. Последний корабль к свободе.
— Здесь тоже начнут погибать люди, Дэйн. Это можно предупредить, если дать людям право на Каюты.
Опять. Дэйну даже думать об этом снова было трудно. Он разразился тирадой:
— Слушай, ты отлично знаешь, что это безнадежное дело! Люди в Каютах заплатили за места. Какую компенсацию ты им предложишь? Они платили за эти места много лет назад, когда не было никаких гарантий, что корабль будет достроен. У них была вера! А еще в Каютах живут семьи. У них что, никаких прав нет? Это просто невозможно!
Но Лейла стояла на своем:
— Дорогой, я знаю, что ты не жесток. Я знаю, что если ты пойдешь вниз и увидишь, что творится в Креслах, ты тоже скажешь, что надо что-то делать.
Дэйн знал, что не в силах взглянуть в глаза правде.
Проезд в Креслах — эта трудность была в проекте с самого начала. Четыре года до нового мира, четыре года в кресле пять футов длиной и три фута шириной. Для Дэйна, воспитанного в условиях базы Фандана, была страшна сама мысль о таких ограничениях.
Но с самого начала это был единственный способ принять орды людей, которые, как было ясно, в конце концов будут просить вывезти их из Системы. Потому что «Основатель» будет последним кораблем с экипажем из свободных колонистов космоса.
И даже каюты пришлось уплотнить вдвое. Дэйн жил вместе с Лейлой, Аделаида и Мелисса тоже не имели отдельных кают.
Проблему Кресел решить было невозможно, как и любую другую человеческую проблему, по разумению Дэйна. Он привык жить в более простом мире машиностроения. Проектируя устройства с четко определенными требованиями, рассчитывая напряжения и усталость материала, охлаждение льда и энергетические решетки.
А в работе с людьми никакие планы и проекты ничего не значат. Из-за жадности Халифи пассажиры будут погибать на полу от перегрузок при ускорении.
Так не должно было быть. В проекте «Основателя» были предусмотрены и безопасность пассажиров, и относительный комфорт.
Неожиданно настенный телефон замигал сигналом приоритетного вызова. Дэйн посмотрел в изумлении. Ему теперь нечасто звонили, тем более по линии приоритетного кода.
С наручного пульта Дэйн переключил изображение на главный экран телевизора. К его удивлению, звонила тетушка Агата Фандан. Глаза ее блуждали, лицо было бледно.
— Молодой человек, мне немедленно нужна от тебя одна вещь. — Голос был хриплым.
— Тетушка, где вы? Я и подумать не мог, что вы на борту!
Тетка уставилась в упор, но смотрела будто сквозь него.
— Молодой человек, несмотря на наши прошлые, скажем, разногласия, я хочу, чтобы ты знал: я решила тебя простить. В настоящий момент я нахожусь на борту частного шаттла в пределах десяти тысяч километров от твоего корабля.
Теперь уже Дэйн вытаращил глаза, потеряв на минуту дар речи.
— Вот что мне от тебя нужно, молодой человек: место, или площадь, или как вы это назовете, на вашем корабле. Мне требуются салон с гостиной, две спальни, кухня с моечной, приемная и место для офиса. Кроме того, со мной штат прислуги в количестве трех человек, которым тоже следует предоставить помещение.
У Дэйна в голове не укладывалась такая дикость.
— Простите, тетя Агата, но это будет нелегко. У меня нет власти предоставить столько места вам или кому бы то ни было. Может быть, мне удастся достать кресло или общее кресло — больше ничего не осталось. Все места в каютах давно распределены.
