Если я немедленно не предприму хоть что-нибудь — мне конец!
Диспозиция такова: я сижу на полу, все еще не в состоянии глотнуть воздуха, а из культи короткими толчками брызжет кровь, рисуя на паркетном полу историю последних секунд моей жизни… А напротив стоит жирная мразь, на чьем лице, перекошенном от смеси боли и злобы, четко различимы глаза с характерно расплывшимися зрачками. И в них столько неподдельного удовольствия, что не надо никакого сверхчувственного восприятия, чтобы увидеть его.
Твою мать, что делать?! Что же делать?!
— Щенок, у тебя хватило наглости выйти против меня?! — мерзкий, писклявый голосок, будто вилкой по стеклу прошелся по моим обнаженным нервам:
— Я ЗДЕСЬ ХОЗЯИН!!! — истерично взвизгнув, он шагнул вперед, и с силой ткнул стволом дробовика мне в лицо. Из рассеченной скулы по шее за воротник побежал тоненький ручеек крови.
— Да я тебя с потрохами сожру, и не подавлюсь, мелкое отродье! — он шумно выдохнул, и уже спокойнее продолжил:
— Для начала отстрелю твои ручки — с одной я уже управился, ха-ха! — краем уха слушая, как он изгаляется, я неожиданно вспомнил, что собирался опробовать в городе подсмотренный у Демона навык — плазменный шар. Пока я не вернул полный контроль над собой, вспомнить об этой возможности я отчего-то не мог, но стоило мне остыть — как измученный мозг тут же подсказал возможное решение.
Я сосредоточился, вспоминая нужную последовательность действий. Понимая, что если я начну формировать заклинание в «прямом эфире», то кукловод это тут же заметит, и, скорее всего, прекратит мои мучения выстрелом в голову. Поэтому нужно было каким-то образом замаскировать его создание. Времени на эксперименты не было, у меня есть ровно одна попытка — все или ничего!
Я ушел в себя, пытаясь повторить действия, которые совершал Демон — эта магия кардинальным образом отличалась от того, что я читал в фантастических книжках. Никаких классических «плетений», никакого «единения» со стихиями… Единственное, что делало их похожими — это необходимость наличия источника питания — обычно это была некая мана. В моем случае ей была моя сильно истощившаяся Аура…
Я принялся выбрасывать в окружающее пространство огромное количество энергии, якобы от боли и неспособности ее контролировать — по крайней мере именно так должен был подумать стоящий передо мной жирдяй. Плотное облако Силы, окружающее меня, должно было замаскировать формирующуюся цепочку.
Почему я называю заклинание цепью? Потому что в завершенном виде оно состояло из неких звеньев, каждое из которых являлось формулой. Формулой могла быть эмоция, или сложная комбинация энергетических потоков, или что-то совсем неописуемое для простого человека… Связывая эти звенья воедино, я создавал ту самую цепь, и если по отдельности звенья являлись всего лишь бесполезными сгустками энергии, то связанные воедино в определенном порядке, они могли дать тот эффект, о котором я толкую.
Толстяк, обеспокоенный энергетическим всплеском, в качестве профилактики и для собственного удовольствия еще несколько раз прошелся по моему многострадальному лицу стволом дробовика, оставляя на нем глубокие, рваные раны. Плевать. Главную цель, а именно маскировку готовящегося заклинания, я выполнил.
На удивление, оно сформировалось гораздо быстрее моих ожиданий — секунд за пять. Может, дело в многократно ускоренном мышлении?
Я поднял глаза на толстого садиста, и едва удержался от улыбки — плазменный шар был готов к применению.
Я не учел одного: энергию для активации умение берет не при создании, а при использовании, поэтому последнее, что я ощутил, было стремительное опустошение моего энергетического резерва…и мгновением спустя меня накрыла тьма.
Не знаю, сколько я провалялся без сознания, но когда пришел в себя, осознал одну простую истину — я жив. А это значит, что мертв мой свиноподобный визави. А это, в свою очередь значит, что заклинание сработало!
Свое самочувствие я оценил на троечку по десятибалльной системе. Общая слабость, сильнейшее энергетическое истощение, и самое главное — культя на месте правой руки — не позволяли поднять оценку повыше. С трудом открыв глаза, я огляделся: обшарпанные стены, видимо когда-то бывшие белыми, проводка, свисающая со стен, и одинокая тусклая лампочка, бросающая тень на всю систему Российского здравоохранения, канувшего в лету — я в больнице. Запах лекарств, пропитавший стены, скрипучие кровати, застеленные худыми, равными покрывалами и разваливающиеся тумбочки прямо намекали о том месте, куда я попал.
Я попытался встать, но быстро отказался от этой затеи — организм, истощенный свалившимися на него приключениями, категорически отказал мне в сотрудничестве. Но мои старания не прошли даром — на звук надсадного хрипа, поневоле вырвавшегося из моей груди, в комнату заглянула какая-то женщина, увидела, что я пришел в сознание, и, воскликнув:
— Ой, господи! — куда-то убежала.
Ну, хоть какой-то эффект…надеюсь, она пригласит ко мне кого-то в достаточной мере осведомленного — срочно нужны свежие новости! Или…может я отключился еще до того, как плазменный шар сформировался, и тот кабан захватил меня в плен? От этой мысли по моей спине пробежал холодок, и я с опаской покосился на закрытую дверь. Вероятность подобного я оценивал как крайне низкую, однако…
Через минуту в коридоре послышались торопливые шаги, и в палату, где я был, ворвался… Царь?
— Живой! Живой, чертяка, живой! — он подскочил ко мне, радостно улыбаясь, но обниматься, как я опасался, не полез:
— Я знал, что ты справишься! Организм молодой, что ему пара царапин — верно я говорю?!
Я прекрасно понимал, что иначе мой Миньон мыслить просто не может, поэтому не удивился искренней радости с его стороны.
Однако когда я ощутил, как по нашей связи — Хозяин-Миньон ко мне хлынул поток энергии, заполняя мои истощенные резервы, то сильно удивился его мощности и скорости. Присмотревшись к его ауре, я обнаружил, что она довольно быстро теряет в плотности — смыслом жизни Миньона является служение Хозяину, и Царь делал все, что мог для меня, даже не осознавая этого. Вирус не оставлял ему иных альтернатив, кроме служения, и выполнял за него всю необходимую работу.
Черт, получается, имея нескольких Миньонов, можно не париться по поводу объема собственной энергии? Было бы славно…
Неожиданно я понял, что меня абсолютно не волнует потеря запястья — я об этом думал, как о царапине — это больно, это в некоторой мере ограничивает мою свободу…но это временно!
