Рэйнар покосился на птиц, но ничего не сказал. Когда мы спускались к подножию холма, я заметил, что нагайка, которую подобрал рядом с телом Макса, так и торчит у меня за поясом. Да, я забыл положить её в могилу. Нет, не буду возвращаться. Пусть останется на память. Хотя… Этих парней я и так не забуду. Мы молча спустились с холма и подошли к нашим лошадям. Рэйгар покосился на холм и осторожно спросил:
— Вы… Вы ведь один из тех рыцарей, которых называют Чёрными Псами? И эти люди были вашими братьями?
— Да.
— И теперь вы отправитесь к югу?
— Да.
Его полное имя — Рэйнар Трэмп. Как я уже рассказывал, это здоровый тридцатилетний парень. В нашем понимании возраста. Как оказалось — он немного моложе. Длинные русые волосы он заплетает в тугую косу, а бороду аккуратно подрезает ножом. Коса выглядит немного комично, но здесь свои традиции. Одежда ничем не отличается от той, в которой ходил Влад. Почти не отличается. Кроме слабой кольчуги и очень потрёпанного камзола, у Рэйнара есть жилет из воловьей кожи с нашитыми стальными пластинами. Пластинки перекрывают друг-друга и напоминают рыбью чешую. Сам жилет похож на армейский бронежилет. Одевается через голову и застёгивается по бокам. К седлу приторочен круглый деревянный щит, с железной кромкой и круглым умбоном. Кстати, его меч похож на оружие викингов. Такой клинок я видел в музее Осло. И древние славяне с такими же воевали. Вот уж поистине загадка, как наши миры похожи в своём развитии!
Самое смешное, что в Норвегии, показывая такой клинок, экскурсовод рассказывал, что самым популярным оружием у знаменитых морских бродяг был не меч, а секира. Мечи, это так… Оружие для богатых и профессионалов. Рэйнар таким и был. Профессиональным наёмником, оказавшимся не у дел. Свою историю он рассказал после погребения. Когда мы отъехали в сторону и остановились, чтобы дать отдых лошадям.
Эта небольшая роща росла на берегу ручья, впадающего в озеро. Берега были усеяны валунами и обломками высохших до белизны деревьев.
Развели костёр и бросили плащи на землю. Рэйнар достал из повозки небольшой котелок. Пока заваривался чай, мы разогрели холодное мясо, которое захватили перед уходом из гостиницы и разломали на куски каравай хлеба. Да, кстати, хлеб здесь не режут ножом. Нельзя. Хлеб только ломают.
— Я скажу прямо, — он пожал плечами и откусил приличный кусок жареного мяса, — идти мне некуда. Судите сами: на юге недавно закончилась война и слишком много воинов остались без куска хлеба. Даже виёрнорры, которые вечно отбиваются от морских бродяг и то отпустили своих воинов, освободив их от «слова». Так я и попал сюда. Многие из моих приятелей отправились бродить по стране, в надежде устроиться у какого-нибудь богача. Но чем дальше к северу, тем меньше шансов найти работу.
— Домой вернуться не хочешь?
— Незачем и некуда. Мой отец — один из мелких норров на западном побережье. Зачем ему ещё один сын? У него и так два бездельника на шее. Я самый младший. И это не считая целого выводка бастардов. Для третьего сына места там нет. Не видел своего отца лет десять и он давно забыл про меня. Пусть всё так и остаётся.
— Может ты и прав. Жив, здоров. Проживёшь и так.
— Да, — кивнул он и тряхнул головой. — Благодаря богам.
— Сколько получает наёмник? — с оттенком безразличия спросил я. — В мирное время?
— Не больше сорока даллиноров. При полном содержании, но без права на часть добычи.
— А в военное время, если не ошибаюсь, — пять грассноров и часть трофеев?
— Да, — кивнул Рэйнар и насторожился. Даже жевать перестал. Умный парень. Понял, куда ветер дует.
— Понятно.
После обеда я разобрал вещи, оставшиеся мне по наследству. Четыре хороших седла. Два походных мешка с разными крупами и кусками сушёного мяса. Полотняный мешочек соли, перемешанной с перцем. Чайный сбор из трав. Два бронзовых котелка и серебряный кубок, сделанный в виде рога. Карта Асперанорра. Три кошелька. Из них я вытряхнул десять квадратных грассноров, тридцать даллиноров и пятьдесят пять мюнтов. Итого: сто сорок даллиноров и пять мюнтов. С голоду не умру. Монеты я рассовал по трём кошелькам и убрал в разные места. Один подвесил на пояс, второй убрал во внутренний карман куртки, а третий сложил в чересседельную сумку.
К седлу Макса был приторочен длинный кожаный тубус. Поначалу я думал, что там он хранил меч. Когда закончил возиться с вещами, то отвязал этот чехол от седла и удивился его тяжести. Внутри оказался какой-то свёрток, упакованный в плотную ткань.
Положил находку на плащ и развернул. Поначалу даже не понял, что это такое. Меня сбила с толку эта знакомая форма приклада. Вот тупица! Это же арбалет! Пусть и немного грубовато изготовлен, но это работа моих современников. Тех, кто провалился в этот мир вместе со мной. Ни один местный кузнец или гном такое оружие не изготовит. Очень я сомневаюсь, что здешние умельцы знакомы с блочным арбалетом и классическим прикладом. Вот это да! Кроме арбалета нашёлся и десяток болтов. Стальные наконечники с серебряной насечкой. Вот это подарок мне оставили! Испытывать оружие не стал. Мало ли что… Упаковал в чехол и привязал к своему седлу. Покопавшись в сумке нашёл кусок хлеба и скормил жеребцу. Тот покосился на меня, благодарно выдохнул и хлеб взял. Это хорошо. Значит контакт есть.
Кроме этих денег, Рэйнар выложил на плащ наши трофеи, захваченные у хозяина гостиницы. Два дрянных кинжала, секира и арбалет с двумя десятками болтов. Кроме оружия нашёлся и кошелёк. К нашему большому сожалению, большая часть монет оказалась мелочью — мюнтами. Посчитали и выяснили, что каждый разбогател на девять даллиноров.
— Надо было его вздернуть на воротах и хорошенько погреть. Готов спорить на грасснор, что где-нибудь в подвале он закопал несколько кувшинов с серебром, — хмыкнул Рэйнар и откинулся на спину. Закинул руки за голову и мечтательно уставился в небо.
— И чтобы ты делал со своей долей? — хмыкнул я.
— Выкупил бы часть земли у отца. Построил дом. Нанял служанок с юга и зажил бы как настоящий норр.
— Такая жизнь быстро наскучит. Прошло бы несколько месяцев и вспомнил о походах и битвах.
— Думаете. Хм… Впрочем, может вы и правы. Но от серебра я бы всё равно не отказался.
— Отсюда далеко до Сьёрра?
Он приподнялся и опёрся на локтях. Почесал нос и задумался.
— Путь очень не близкий. Если погода не испортится, то дней двадцать. А то и двадцать пять. Никак не меньше, — сказал он и уточнил. — Без обоза.
— Это понятно, что без обоза.
Я кивнул и налил себе чая из трав. Ухватил обоими руками кружку, привалился к камню и задумался. Двадцать пять дней. В среднем, лошадь проходит за день около сорока километров. Без повозки, висящей на хвосте. Около тысячи километров получается. У меня две лошади. Вещи можно навьючить, а телегу бросить. Или продать.
