Сталин, узнав о своеволии флотских, не стал менять их решение, и будущий флагман колониальной эскадры так и остался с этим именем.
Так вот, после той нашей памятной встречи, когда мы узнали о близком окончании войны – переговоры о капитуляции еще только велись, – мы с Судоплатовым, получив карт-бланш, решали, как будем работать с новым миром.
Первым делом мы выбрали командующего колониальными войсками и руководителя колонии. После некоторых переговоров и споров на обе должности был выбран один человек. Генерал армии Рокоссовский, который недавно получил новое звание. Причем идея шла не от меня, но Сталин, к моему удивлению, не колеблясь ее утвердил.
После этого генерал был отозван со своего поста и вылетел из Австрии в Москву, сразу же включившись в работу. Одним из его замов стал старший офицер госбезопасности генерал-майор Гоголев-Лев. Сам попросился на эту работу в перспективный мир. Он нашел новую жену и решил начать новую жизнь с чистого листа. Портал в его родной мир мы так и не смогли открыть, он исчез навсегда.
В колониальную эскадру, которую готовили к переходу в новый мир, входили тяжелый крейсер «Яков Джугашвили», ставший флагманом, три эсминца, два военных транспорта обеспечения, два танкера, семь сторожевиков, два рыболовецких траулера и восемь транспортов с разными грузами. В основном не военного значения, а для выживания в новом мире, включая сельскохозяйственную технику и будущих колонистов. Отдельно шли два транспорта с войсками и техникой. После высадки и разгрузки большая часть транспортов вернётся обратно, а вот боевые корабли и войска начнут зачистку Кубы от чужих поселений. Нам на островах конкуренты не нужны. Убивать сдавшихся не будем, просто перевезем на материк, и все.
Для крейсера была отдельная задача – обойти порты разных государств Европы и провести демонстрацию нашего оружия, показав, что в мире появилась новая сила. Думаю, даже до англичан дойдет, что они не властители морей, когда крупный калибр крейсера разнесет порты Англии.
После недолгого обсуждения была выбрана главная база, и где будет построен главный административный город колонии – это место, где в моем мире находится Гавана. Тем более она всего в двухстах километрах от портала. Правда, там сейчас испанцы, но кого это волнует?
– Разрешите? – произнес кто-то сзади. Сказано было хоть и правильно, однако слышался акцент.
Обернувшись, я увидел рядом немолодого мужчину, лет шестидесяти, с довольно бледным лицом. Одет он был в новенький немецкий камуфляж без знаков различия. Кто это, для меня загадкой не было, успел узнать, когда с охраной прибыл на корабль.
Мельком мазнув взглядом по лицу Вольных – его не отстранили от моей охраны после трибунала, посчитав его действия при моем пленении правильными, – я ответил:
– Место не куплено, стойте где хотите, герр Кляйнхайстеркамп. Я не исказил вашу фамилию?
– Как ни странно, правильно, вы первый русский, кто не ошибся.
«Еще бы, когда мне сказали, кто еще будет на крейсере, я специально заучил фамилию и имя. А так действительно язык сломаешь».
– Вы хорошо говорите по-русски, – сменил я тему. – Где-то учились?
– За полгода, проведенных в Мертвом мире, можно научиться многому. Раньше я думал, что видел самое страшное – это бои на улицах Варшавы и рядом с ней. Нас бомбили, расстреливали огнем из артиллерии, но с Мертвым миром это все никак не сравнится. Когда прошел слух о том, что можно выкупиться из этой тюрьмы, многие воспряли духом.
– Да. Теперь вы не командир танковой дивизии СС «Рейх», которая в отчаянной атаке под Варшавой убила сына Сталина, а один из колонистов нового мира. Кстати, вы в курсе, как называется этот крейсер?
– Да, я знаю.
– Я бы назвал это странным совпадением. Но чего в жизни не бывает?
Генерал немного помедлил, но сказать ничего не успел, к нему подбежали две девочки и обняли.
– Дети одного из моих офицеров, погибшего на Украине в сорок первом, – пояснил он, после чего что-то сказал им по-немецки.
На палубе под присмотром советских морских пехотинцев прогуливалось довольно много людей. Все корабли были буквально забиты ими, во избежание бунтов на транспортах не держали лидеров, все они находились на боевых кораблях под пристальным присмотром советских солдат.
– Вы знаете, что нас ждет? – наконец спросил он после трехминутного молчания.
– Вас разве не ввели в курс дела?
– Только в общих чертах. Что мы будем вольными поселенцами, нам даже дадут оружие и разрешат выбрать, где поселиться.
– Ну, я так и думал. Новый мир, там тысяча шестьсот девяносто второй год… – мы отошли от лееров, больше не глядя на ледяную воду за бортом. Через двадцать минут я закончил описывать ситуацию в том мире, куда мы направлялись.
– То есть на выбор побережье Латинской или Северной Америки?
– Куба, ее острова – все в ваших руках. Хотя про острова я загнул, многие партийные чиновники уже в курсе, что за беспорочную службу после ухода на пенсию им будут давать земли в личное владение с возможной передачей наследникам. Товарищ Сталин дал разрешение на получение этих земель именно в Курортном мире. Кстати, я был одним из первых, кто этим воспользовался и получил документы на остров Хувентуд. Вернее, меня им наградили за службу. Он второй по величине и находится в пятидесяти километрах от южного побережья Кубы в архипелаге Лос-Канарреос. Площадь самого острова – две тысячи двести квадратных километров. После оформления я изменил название острова на Алевтина. Так зовут мою жену.
– Хвастаться вы умеете, – сказал удивленный немец.
– А то! Я не буду говорить как, но получил значительную сумму. Двадцать пять процентов стоимости патрульного катера и столько же за трофейное золото, добытое мной. Так что теперь мне есть, на что облагораживать остров. Так что я официальный владелец острова Алевтина. На том транспортнике, что идет за эсминцем, находится сборный летний дом, купил у американцев, они как раз успели его доставить, личный гидросамолет, ну и прогулочный катер, конечно. Пару уазиков еще купил, но не знаю, пригодятся они там или нет. Катер купил на распродаже вашего флотского имущества в Киле.
– Серьезно, я гляжу, вы решили там устроиться.
– Кто успел, того и тапки. В смысле, потом поздно будет, а сейчас я в дамках.
– Я хотел спросить насчет нас, что бы вы сделали на моем месте?
– У вас широкий выбор. Можно жить в тропиках или выбрать земли в Северной Америке. Я бы вам советовал выбрать последнее. Где – сами решите, тем более вы будете не одни, с нами идет большое количество людей из Мертвого мира. Те, кто выжил. Селиться все равно будете вместе.
– Ассимиляция?
– Да. Это плохо? – повернулся я к генералу.
– Вы победители, вы в выигрыше. Но лично я не против. Когда я заболел, простые жители Мертвого мира отдали мне последние лекарства. Я умею быть благодарным и признательным.
– Вы будете хорошим бургомистром. Надеюсь, я о вас еще услышу или мы увидимся.
– Я тоже надеюсь на скорую встречу, вы интересный собеседник.
Поглядев вслед генералу, уходящему к группке мужчин и женщин, я повернулся к Вольных:
– Портал должен быть на подходе, пора готовиться.
2078 год. 15 часов 20 минут. Курортный мир. Национальный музей острова Алевтина Советских Штатов Америки
По зеленым аллеям парка прогуливались парочки или просто группки мужчин и женщин в сопровождении детей. Ухоженный парк с подстриженной травой и красиво выложенными плиткой дорожками был ничем по сравнению с известным поющим фонтаном рядом с домом-музеем.
Было светло, и фонтан конечно же не работал, но посетители музея знали, что как только стемнеет, фонтан запоет и заиграет всеми цветами радуги. Один из ребят с красным пионерским галстуком, определенно индеец Северных территорий, подергал стоявшего рядом пожилого мужчину за рукав церемониального костюма племени сиу.
– Деда, когда начнется? – спросил он по-русски.
– Андрей, подожди. Еще не прибыла делегация из Первого мира. Да и открытие стелы начнется в четыре часа.
– Ну ладно, я тогда к ребятам из нашего класса побежал.
Мальчишка развернулся и припустил к другим школьникам, рядом с которыми стояла учительница, потомок местных жителей, что было очевидно из-за черного цвета кожи.
В строгом деловом костюме с юбкой до колен, она олицетворяла уверенность в себе. Женщина наблюдала за детьми, заинтересованно крутящимися у огромного предмета, закрытого материей, а некоторых, пытавшихся подсмотреть, что скрыто, одергивала.
Небольшая группа телевизионщиков центрального государственного канала настраивала аппаратуру, пробуя ее на прогуливающихся людях. Наконец послышался рокот геликоптера, и на вертолетную площадку опустился ярко-красный вертолет с эмблемой музея на боку.
Наконец, когда представители главного мира прибыли, началась официальная программа открытия основной части музея, а также стелы.
