Например, в Африку Бороев попал вовсе не по струнке авиатрассы. Почти неделю судно шло замысловатым маршрутом, то заходя в неприметные порты, то лавируя среди мелких островов. Все это время Аслан провалялся в полузабытьи, поскольку кроме суточного купания его здоровье было подорвано полученным накануне пулевым ранением в живот. Сквозь пелену горячечного бреда до сознания иногда доходили обрывки фраз членов экипажа, и почти все они содержали рекомендации выбросить бесперспективный товар за борт. Благо, что капитан был тверд, как скала. Он заявил, что дает спасенному неделю, и если тот не выздоровеет, то пожелание экипажа будет исполнено. На седьмые сутки Бороеву полегчало, и он встал с койки. Все вопросы о его дальнейшей судьбе тут же отпали, но он так и остался «товаром».
Где-то после Босфора Аслан начал окончательно приходить в себя и интересоваться маршрутом, родом занятий экипажа и вообще жизнью, но ему никто не ответил. Суэцкий канал тоже был пройден в полном молчании. Только в порту Берберы Аслана, наконец, посвятили в главное: стоимость спасения — свобода. Вербовщики получили за него «комиссионные», а дальше Аслану предстояло решать свои проблемы с командованием крупного центра по подготовке наемников. Бороев примерно этого и ожидал, а потому не стал делать вид, что удивлен, и возмущаться. Не дали сдохнуть, и на том спасибо, а дальнейшая жизнь и проблемы действительно личное дело спасенного.
Что скажут командиры «диких гусей», Аслан тоже представлял еще до того, как встретился с ними в дырявой палатке. Если не хочешь служить наемником — иди, куда угодно, только вернуться домой из Африки будет непросто. Ведь у Аслана нет ни денег, ни документов, зато, судя по информации, найденной «гусями» в «Неводе», у Бороева есть определенные проблемы с российскими властями. Вывод прост: заработай денег на новые документы и безбедную жизнь, а потом уже возвращайся.
Все это Аслан прокрутил в голове за минуту до начала беседы, и командир «русского отряда» Борис Валуев повторил его мысли слово в слово.
— Я же вижу, фартовый ты, человече, — в финале пробасил Валуев, внимательно разглядывая Аслана. — Ты же не случайно в море свалился, так?
— Случайно, — Аслан ответил новому шефу спокойным взглядом. — А ты сюда как попал? Из морской пехоты сами не увольняются, служба — дело прибыльное.
— Ты откуда узнал? — Валуев удивленно вытаращился на Аслана.
— Не без глаз, — Бороев пожал плечами. — Майор?
— Капитан, — Борис протянул руку. — Сразу моим замом пойдешь. Три штуки в месяц, плюс «боевые» по три сотни в сутки и открытая дата контракта после трех заданий.
— Годится, — Аслан пожал руку. — Чем занимаемся?
— Пока бездельничаем. Ты осмотрись, привыкни, отъешься. Поработать всегда успеем.
С той беседы минуло полтора месяца, и Аслан успел не только осмотреться и окончательно залечить рану, но и заслужить немалый авторитет у братьев по оружию как отменный стрелок, рукопашник и вообще самый опытный и взрослый из «гусей» в Берберском лагере, а «работы» все не находилось. Это не особенно огорчало, но экономически было невыгодно — с «боевыми» нужная для возвращения домой сумма могла скопиться быстрее.
— Что ты забыл в своей России? Семья там, что ли? — лениво раскладывая пасьянс, процедил молодой поляк Янек. Он неплохо говорил по-русски и охотно перенимал у Аслана навыки рукопашного боя, а потому следовал по пятам «замка» всегда и всюду, даже перебрался в его палатку, поменявшись с итальянцем Роберто — единственным в «тридцать шестой восьмиместной», кто не говорил на «великом и могучем».
— Дела, — Аслан собрал вычищенный до блеска автомат и вытер руки сухой ветошью.
— Дела-а, — Янек хмыкнул. — Месть, так? Кровники заждались, так?
— «Не приставай к царю», — пробурчал с верхней койки коренастый, наголо бритый, как и Бороев, но не такой чернобровый и черноглазый наемник по прозвищу дядя Коля.
— Кто царь? — не понял поляк. — Он? Чего царь? Чечни?
— На западном кино воспитан, — хмыкнул Бороев. — Наших фильмов не видел. Ты ему, дядя Коля, из комедий с Ёжи Штуром что-нибудь процитируй.
— Надоел он мне. Цитируй ему, развлекай, — Коля зевнул. — А он все равно тупой поляк. Никакого роста. Персоналку бы ему дали, что ли?
— О! Я бы не отказался, — поляк мечтательно вздохнул. — Вернулся бы, дом под Краковом купил, машину новую — «Хонду-UPV»…
— В Японии на таких только женщины ездят.
— Ну и что? Все равно мы, если сравнивать с самураями, деремся, как бабы! Нам только такие машины и водить.
— Трепло, — фыркнул дядя Коля.
— Персоналку? — Аслан поднял на Колю удивленный взгляд. — Комп?
— Ну, хоть ты-то не тупи, — наемник вздохнул. — Персональное задание. Контракт. Понял?
— Теперь понял, — Аслан встал и потянулся. — Не слыхал про такие.
— Это редкость, — Коля снова зевнул и повернулся на бок, чтобы видеть Бороева. — Но пацану такая удача не грозит. Вот тебе может отломиться, а Янеку шиш с маслом, не тот класс.
— Что, дорогой контракт?
— Обычно на порядок дороже командирского, это значит двадцать твоих будет или тридцать — этого молокососа, — Коля отвесил Янеку, опрометчиво усевшемуся на нижние нары прямо под ним, тяжелую оплеуху.
— Руки! — Янек отодвинулся подальше. — Тебе тоже персоналки не видать, как уши!
— Как ушей, — поправил дядя Коля и вздохнул. — Я тут уже второй год кантуюсь, только одного на такое дело послали, вот, буквально перед твоим появлением.
— Кого? — заинтересовался Аслан.
— Зачем тебе? — Коля махнул ручищей, заодно пытаясь дотянуться до затылка Янека. — Тоже из наших, «русскоязычных». Кстати, мастер был не хуже тебя. И стрелять, и драться, и на пяти языках, как на родном, чесал. Мужики говорят, покупатель ему «лимон» пообещал. А работы чуть ли не на три недели. Прикинь, подфартило! Месяц пахоты — и на Канары.
— Ты бы пять языков выучил да каждый день по десять часов тренировался, и тебе бы подфартило, — обиженно пробубнил из угла Янек.
— Больно умный нашелся, пшебуршонок?
— Так! — молодой наемник показал дяде Коле оттопыренный средний палец.
— Подышу, — Аслан не стал досматривать привычный ежевечерний спектакль и вышел из палатки.
На пороге, роль которого выполняла деревянная решетка, теоретически предназначенная для очистки с подошв грязи, Аслан едва не столкнулся с Валуевым. Командир запнулся о решетку и разразился трехэтажным матом.
— На хрен эту фигню тут положили?! — закончив крыть весь свет по матушке, проревел Борис.
— Как положено, — Аслан усмехнулся. — Дядя Коля любит, чтоб все по уставу было. Снаружи. И «по понятиям» внутри.
