Дикий, почти первобытный азарт схватки захватил Руслана. Пронзая хищника вилами, он не испытывал жалости, а лишь радость от того, что подавлял врага. Он почти физически чувствовал, как львица теряет силы, как с каждым ударом из нее уходит жизнь. Сопротивление хищника становилось все слабее, а атаки людей все агрессивнее и яростнее. Жалобный рев скоро перешел в скуление. Львы снаружи, все еще безуспешно пытавшиеся прорваться через ворота, словно почувствовали гибель сородича. Прекратили нападать и стали реветь, будто прощаясь.
Руслан удивлялся самому себе, но слушая эти звуки, понимал, что испытывает трепетный восторг и ни с чем не сравнимое удовольствие.
Он перестал колоть только, когда львица окончательно затихла. Ее тело превратилось в кровавое месиво. Руслан посмотрел на себя и своих соратников. Забрызганные кровью, с горящими глазами, тяжело дышавшие, но торжествующие, невероятно довольные и гордые собой. Если бы не современная одежда, то все они походили бы на охотников из каменного века.
Не сговариваясь, все отошли от поверженного врага.
— Эй! Мне нужны бинты! — раздался от эскалатора голос доктора Васильева.
Руслан вздрогнул и резко оглянулся.
Врач, целый и невредимый, склонился над разодранным человеком, лежащим на нижних ступеньках эскалатора.
— Ты жив?
— Что встали?! — вместо ответа закричал доктор. — Бинты сюда! Воду и инструменты! Бегом, неандертальцы! Ты, — он указал на Ивана, — зажимай раны. Здесь и здесь.
Только сейчас по одежде, Руслан узнал в раненом того караульного, которого он пытался остановить. Несчастный так и не сумел сбежать, в отличие от доктора. Видимо, львица решила переключиться с Васильева на караульного. И Руслан покривил бы душой, если бы сказал, что огорчен подобным поворотом событий. И тут же ужаснулся своим мыслям.
Толян помчался вверх по эскалатору выполнять поручение доктора.
— Куда? У меня всё в операционной! — развернул его врач.
Парень спрыгнул, за раз перемахнув ступени, на которые успел подняться, и побежал в отдел, где после первой проведенной операции обосновался Васильев.
Но едва он скрылся, как доктор выругался.
— Чтоб тебя! — поднял он взгляд и позвал Сашку-шамана. — Иди сюда, делай массаж сердца! Ну же! Дави на грудь. Так… раз-два-три…
Сам он склонился и стал проводить искусственное дыхание.
Вернулся Толян с бинтами, инструментами и водой, но всё это уже не понадобилось. Раненый умер.
Доктор отодвинулся, сел на пол, прислонившись спиной к стойке эскалатора, и уставился перед собой. Пробормотал:
— Чтоб тебя… вот чтоб тебя! Твою мать, а!
Поднялся и пошел прочь, ни на кого не глядя и только ругаясь себе под нос.
— Док? — позвал Толян.
— Не трогай его, — сказал Руслан. — Пусть идет.
— А с бинтами что делать?
— Назад отнеси и сложи аккуратно на место.
Толян ушел. Сашка-шаман поднялся и вытер руки о штаны.
— У нас уже есть операционная, — вполголоса проговорил Алексей, ни к кому конкретно не обращаясь.
Руслан понял, что бывший тренер погружен в собственные мысли. Сверху послышался шум. Оказалось, что после того, как всё успокоилось, народ снова стал собираться.
Алексей тоже это заметил и посмотрел наверх.
— Слушайте все, — обратился он к собравшимся. — Нам сейчас надо усвоить одно: прежней жизни больше нет! Нет и вряд ли будет на нашем с вами веку! Всё, что мы сейчас можем, — это выживать! Помните старый анекдот: «Хочу, чтобы у меня всё было — у тебя всё было!». Так вот — это про нас! Кто не понял — тот погибнет, и хорошо если только сам, а то еще и прихватит с собой тех, кто рядом… или тех, кто на него понадеялся, — последние слова бывший тренер произнес, окинув суровым взглядом оставшегося в живых караульного. Потом снова поднял взгляд: — Вы сами выбрали меня старшим, так что теперь извольте слушать и исполнять, что я велю. Поймите, что от каждого из вас сейчас зависит, выживем ли все мы или сгинем! Понятно вам?
Руслан слушал его и понимал, что Алексей прав. Только объединившись и доверившись друг другу, они смогут выжить.
— А сейчас здесь надо убрать, — отдавал распоряжения тренер. — Отнесите тела в прохладное место. Похороним завтра. И смойте кровь. В хозяйственном отделе полно химии.
Он подобрал ружье, поднялся по эскалатору и пошел к себе. Люди расступались и провожали его взглядами, но никто не проронил ни слова.
— Так, ну чего стоим, — сказала Тамара. — Мальчики за ведрами и водой, девочки за химией.
Руслан смотрел, как унесли погибших, потом подошли к мертвой львице. Приближались с опаской, нерешительно, но потом и ее уволокли, положив на кусок толстого полиэтилена.
После этого Руслан пошел к себе.
Почти сразу услышал сзади чьи-то легкие шаги. Пришла Наташа. В руках у нее было пластиковое блюдо с водой и тряпки.
Руслан сказал «спасибо», умылся, стал искать, чем вытереть лицо, но Наташа подошла и начала сама промокать воду. Потом ее руки обвили его шею, она прижалась к нему и поцеловала.
Похоронили погибших только во второй половине следующего дня. Львы не уходили до полудня. Ворота больше не атаковали, но территорию парковки не покидали. Бродили среди остовов машин, изредка рычали, перекрывая уже ставшее привычным объявление о чрезвычайной ситуации.
— Чего они ждут? — задал риторический вопрос Алексей, рассматривая хищников с крыши гипермаркета.
— Не знаю, но это действует на нервы, — отозвался Толян, присевший на парапете и поглядывающий вниз вытянув шею. — Может, сбросим им тело львицы?
— Не говори глупости. Думаешь, у них есть обряды погребения?
— Да кто их знает. Вдруг поумнели за то время, что мы спали.
— К сожалению, про тебя, то же самое нельзя сказать, — подначил Сашка-шаман.
— Чего-о-о? Ты базар-то фильтруй!
— Ну а что, смотри как удобно, спишь и умнеешь, спишь и умнеешь. А потом раз и проснулись. Все умные и Толян.
— Ах ты, тундра, ну держись!
Они стали носиться по крыше, задиристо переругиваться и бороться.
— Эй, смотрите не провалитесь куда-нибудь, — прикрикнул на них Алексей, потом пробормотал: — Под тридцать лет жлобам, а всё как дети.
— Вообще-то под шестьдесят, если учесть… ну ты понимаешь, — сказал Руслан.
— Тем более! Но в чем-то он прав. Что будем делать, если львы не захотят уходить?
— Вежливо их об этом попросим, например парой-тройкой бутылок с чем-нибудь горючим.
Принимать меры не понадобилось. Словно дождавшись полудня, вожак, которого с легкой руки Толяна стали называть Палёный, спрыгнул с крыши машины, на которой сидел, и потрусил прочь, уводя за собой львиц.
