— Ханс, а ты ведь оказался на воле с первого вдоха…
— Да, меня прошлой зимой в Штраубе активировали — и сразу понеслось…
— Ты, выходит, и жизни другой не знаешь совсем…
— Нет… Я хотел бы узнать, но куда мне… Мне бы и эту узнать… Куда уж другую…
— Узнать жизнь… для этого нужно жить…
— Когда что-то знаешь о жизни, жить проще.
— Но как жить, когда знаешь, что тебя обязательно убьют, Ханс?..
— Ну а что делать?.. Всех когда-то что-то все равно убьет…
— Не когда-то — скоро… очень скоро…
Я уронил голову на замерзшие руки…
— Знаете, я раньше Олафа все вопросами пытал — спрашивал его об одном, за что нам столько мучений… А он всегда отвечал, что — за то, что мы живем… Олаф говорит, что ничего даром не бывает, что за все платить надо… А сейчас цена жизни велика… Но он говорит, что жизнь чем сложнее дается, тем труднее берется…
— А он не дурак — Олаф этот…
— Очень умный… Он говорит, что нашим трудом мы нашу жизнь выкупаем у смерти… Мы думаем, действуем — и живем… продолжаем жить. И когда-нибудь мы пройдем все трудности — мы выплатим смерти цену жизни, и нам станет легче жить… Знаете, как мне сложно поначалу было… Но теперь я — привык… И теперь я знаю, как бить скингеров и лечить ожоги, как ставить ловушки на крыс и искать нужные вещи в руинах — мне это стало просто…
— Ханс, научи меня ставить ловушки на крыс — я умею расставлять их только на людей…
— Конечно научу… Хотите сейчас?..
— Позже, Ханс…
Я обернулся через плечо, ища Олафа… Он подошел ближе, будто учуяв мой зов.
— Олаф, что нужное тебе не смогла дать система?..
— Я хотел другой жизни…
— Настоящей жизни?..
Олаф пожал плечами…
— Жизнь всегда настоящая… Просто — другой… Я хотел дышать ветром… Хотел только — дышать ветром… Я долго терпел, но… Я привык есть и пить, когда положено, — привык хотеть этого, когда положено… Привык убивать, кого приказано… и хотел смерти тех, кого называли моими врагами. Система дала мне все, полковник, — дала все желания и все, для их утоления… У меня было все, что было мне нужно… Но был бой… и был ветер… И он драл мне глотку холодом, когда я кричал… И он вырвал мой крик с хриплым корнем, и он нес мой крик прочь — в нескончаемую даль, незнакомую мне, хоть я и видел ее не на одних только картах… Он звал меня моим голосом, полковник… и я пошел на этот зов — на мой зов…
— Свободы захотел?..
— А что это — свобода, полковник?.. Я всегда был волен. Я считал себя свободным, когда другие считали меня и рабом, и вольным… Я волен выбирать, и я выбираю — это все. Я решаю, когда терпеть, когда бунтовать… Меня нельзя покорить — покориться могу только я, полковник… Система дала мне силу и система получила отдачу… И я убил моего соратника, чтобы жил мой ветер…
— Ты выбрал ветер?..
— Я бросил чужую жизнь в объятья вечно голодной смерти, чтобы она выпустила из когтей мою жизнь — дал ей в руки добычу, чтобы взять из ее рук ветер… Мы всегда приносили смерти жертвы, чтобы жить, полковник…
— Но ты принес ей в жертву не врага, Олаф…
— Не врага… Нет… Лишь стоящего у меня на пути… Но моими врагами всегда были — лишь стоящие у меня пути… Я думал, где грань, которая разделяет воина с врагом, убийцу с жертвой и хищника с добычей… И я не нашел грани. Я убивал, чтобы жить — и воевал, и губил, и просто жрал…
— Разделитель — только сложность организации, Олаф… Добыча дает тебе жизнь, когда ты один, убийство — когда ты в стае, война — когда ты в системе… А ты зверь — просто зверь, Олаф…
— Не просто зверь, полковник… Я — сильный зверь… Такой сильный, что могу быть один.
— Или такой слабый, что не можешь быть с другими…
— Я могу быть везде, я могу — выбирать.
— Ты не можешь вернуться в систему…
— Но я могу вернуть систему.
— У тебя не хватит знаний.
— Хватит для выживания. А больше и не надо, полковник. Мне не нужны все эти завороты борьбы разведчиков и шпионов… Я не собираюсь ломать голову о мысли — пусть мысли сломаются о мою голову…
— Они уже сломались о твою голову, Олаф…
— Ну если вы такой умный, полковник, скажите: подлец вы или нет? Вы всю вашу штабную жизнь лгали одним во имя других… Честны вы после этого?
— Я честен, Олаф. Я никогда не переступал грани — никогда не забывал, кого губит моя ложь, а кого — спасает.
— Даже сейчас эту грань не потеряли?
— Сейчас я никому не лгу…
— Потому, что никому не служите… Ни системе, ни врагу, ни себе… Ведь обман для вас — жизнь, как для нас — убийство…
— Ты прав, Олаф, я никому теперь не служу…
— Не по вашей воле… Не по вашей воле вы не служите системе — по ее воле… Она вышвырнула вас, не потрудившись даже казнить, как опасного для нее врага… Она знает, что вы казните себя сами, оставшись без нее, — она знает, что вы служите только ей, не служа себе… Вы убьете себя, храня ей верность, не присягнув на верность себе… А выбрав себя, выбрав жизнь, вы станете опасны для системы — станете ее врагом… Тогда, чтобы жить, вам придется предать ее — систему — придется пойти против нее и убить всех, кто будет послан ею убить вас…
— Замолчи, Олаф, я знаю… Просто… Это трудно…
— В борьбе за жизнь нет виновных и невинных — есть только победители и побежденные, только живые и мертвые…
— Ты человек прошлого, Олаф… Ты мог бы стать человеком будущего… Но в будущем нет человечества… Смотри на меня, Олаф, — я один из тех, кого нет без системы, кого не будет без системы… И будущее за такими, как я… А за такими, как я, будущего — нет…
— А мне плевать, полковник… И на прошлое, и на будущее… Я живу только сейчас.
— Мы все живем только сейчас.
— Но вы так далеко зашли в прошлое и будущее, что в настоящем от вас ничего не осталось…
— Все, что существует, имеет память, Олаф, — это коды, переносчики пространства во времени… Они просты или сложны… Но без них нет ничего… Код хранит память конструкции, сохраняя ее строение во времени… И сложные коды сложных конструкций требуют сложной памяти… Не помня, не прогнозируя, мы не сможем остаться на грани между прошлым и будущим, которую называем — настоящим… А с усложнением конструкции, хранимой нами и хранящей нас, мы должны заходить в прошлое и будущее дальше… Прежде мы не были объединены системой — нам была нужна только короткая память… Но теперь нам нужна долгая память, объединяющая нас системой… И такому одинокому стрелку, как ты, Олаф, никогда не зайти во времени дальше сложного объединения… Система сильней — она уничтожит таких, как ты…
