Я не сразу нашёлся, что на это ответить, но уже было понятно, что на контакт эти ребята не идут. Логично, в общем то. Придётся показать себя с более мужественной стороны. Всё равно здоровяка нужно добивать. Он не остановится и не успокоится. И мне очень не хочется иметь ещё и его, дышащего в спину, в тот момент, когда снайпер будет пытаться сделать из меня дуршлаг.
Разворачивая в сторону ковыляющего на одной ноге гиганта свой пулемёт, я уже собирался открыть по нему огонь мощными, сдвоенными через Шлейф, выстрелами, строенные оказались излишне мощными, как снова чуть не свалился с крыши кабины. Трактор резко затормозил и встал как вкопанный, боковая дверь с грохотом сработавших вышибных зарядов вылетела и водитель, в обнимку со своей пассажиркой резким рывком прыгнули из кабины, с приличной высоты, прямо на мелкий щебень, устилающий тут всё вокруг. И пока я в полном обалдении таращился на происходящее, мощный кряжистый дед подмял под себя хрупкую фигурку девушки, взгромоздился на неё всем телом, стараясь накрыть её собой как можно сильнее. Девушка же не только не сопротивлялась, но и, кажется, сама ввинчивалась грудью в землю, стараясь слиться с неровностями дороги.
Из ступора меня вывел Пётр, мощным спазмом Бездны привлекая моё внимание к дымному шлейфу, тянущемуся за чем-то стремительно приближающимся.
«РАКЕТА!»
Рассмотреть угрозу я успевал. Во всех красках и деталях. Длинный цилиндрический корпус, сеточка царапин, покрывающая головную бочкообразную часть ракеты, стабилизаторы, расположенные под определённым углом, серо-чёрный дымный шлейф, пухнущий клубами дыма.
Рассмотреть успевал, но отреагировать — нет.
Одно было хорошо. Ракета летела не в меня и не в трактор. Ракета летела в гиганта, мощными рывками ковыляющего за трактором. Увидев же, что трактор остановился, гигант изменил тональность своего рёва, на что-то торжествующе-угрожающее и в этот момент ему в бок и вонзилась эта реактивная смерть.
Ярчайшая вспышка, распухающий огненный шар, сжигающий разлетающиеся в разные стороны кровавые ошмётки. Мощным ударом мне в грудь со всего маху бьёт ударная волна, срывает меня с трактора и я, медленно летя в сторону ближайшего развалившегося дома, вижу, как жестоко уродует трактор эта взрывная волна. Как сминается прицеп, как срывает пулемётные гнёзда, как перемалывает в кашу уже умерших людей. Как поднятый в воздух прицеп ударяет в трактор и опрокидывает его набок и как секундой ранее спутанные в неестественный комок металлические конструкции, к чертям срезают поднятую и защищённую сеткой и листами железа кабину трактора. Пустую кабину.
И ещё я вижу как четырёхметровая заготовка квадратного сечения, с гулом рассекая воздух, словно спичка, отправленная в урну щелчком пальцев, улетает куда-то в сторону, не задев ни трактор, ни людей, ни меня.
Как специально ударная волна выбрасывает меня из мёртвой, непростреливаемой снайпером зоны и я, ударяясь спиной об бетонную плиту, тут же ловлю вторую пулю из крупнокалиберной снайперской винтовки. Звука выстрела по-прежнему не слышу, но зафиксированная Шлейфом траектория пули и соотнесение с данными прошлого выстрела позволяют с точностью до метра определить позицию снайпера.
Матерная тирада Петра приводит меня в норму, возвращая нормальное восприятие творящегося вокруг, аватар поглотил большую часть рассредоточенной по фронту ударной волны, и я констатирую, что отделался больше испугом, чем реальными повреждениями.
Воронка на том месте, где находился в момент взрыва трёхметровый искажённый и кровавые ошмётки, которыми засыпало тут всё, явно давали понять, что ракета своё дело сделала. Чьих это рук дело тоже не составило труда догадаться по совершенно нецензурным тирадам, которые доносились до меня со стороны пытающих выбраться из-под заваливших их кровавых ошмётков водителя и девушки. Ещё через пару минут я вижу бегущего в сторону завалившегося трактора виновника произошедшего — командира группы, как я думал, свинтившего подальше от угрозы остаться без головы. И возвращался он вооружённый, хотя я точно помню, что на разведку в сторону аномалии он пошёл прямо с тем, с чем был в тот момент: с мощным широким ножом, которым помогал пластать жрунов. Сейчас рукоять этого ножа выглядывала из ножен, закреплённых у мужика на бедре, за спиной висела пара труб одноразовых гранатомётов, в руках он держал ручной пулемёт.
Вот же! Явно где-то там у них был оборудован схрон «на всякий случай», раз они сюда наведываются часто. Я почувствовал себя даже немного неудобно перед незнакомым мужиком, за то, что посчитал его если и не трусом, то явно заботящемся о собственной шкуре сильнее, чем о жизнях тех, кем он командовал ранее.
Рад, что ошибся.
— Конь, ты просто ебанутый ушлёпок! Я знала это всегда! Знала, но, дура, надеялась, что на нашу ласточку у тебя не поднимется рука! И сегодня ты, псих контуженый, доказал мне, что я реально дура! Одной выходкой ты убил всех! Себя, меня, деда, Салагу, мою веру в людей и остатки здравого смысла!
Этот, в прямом смысле, крик души был слышен издалека. Утренняя тишина, звенящий после сильного взрыва воздух и ясное небо, к которому и обращалась чудом выжившая девушка, лёжа на спине, крестом раскинув руки и бездумно пялясь в эту лазурную гладь. Рядом с ней, прислонившись спиной к камню, сидел водитель трактора. Ему досталось сильнее. Весь вымазанный в крови, пыли и грязи. Из ушей тонкой струйкой течёт кровь, один глаз не открывается. Рука явно повреждена, это было видно по тому, как он двигался, пытаясь сесть поудобнее и не упасть при этом.
— Чёрт! Где Салага? Где остальные? — спохватился командир.
— Салага был в прицепе, — хрипло выдавил из себя водитель, и, прокашлявшись, добавил, — Остальных больше нет. Все, кто есть — перед тобой. Салага ещё может быть, но это нужно проверять.
Командир бросился к перевёрнутому и покорёженному прицепу, пытаясь найти способ попасть внутрь. Листы железа, защищавшие прицеп, были повреждены, местами их перекосило, местами оторвало с корнем. Дверь заклинила полностью и попасть внутрь было той ещё задачей.
К тому моменту, когда командир, положив пулемёт на оторванное колесо, пытался металлическим прутком отжать дверь прицепа, я как раз приблизился на расстояние, достаточное для того, чтобы Шлейфом накрыть весь его объём и понять, что живых там нет. Труп Салаги застрял между какими-то элементами конструкций, у него была куча переломов, в том числе и шеи. Неудачно получилось.
— Ваш Салага мёртв, можете не терять время на вскрытие двери.
— А, служба спасения, — девушка даже не повернулась в мою сторону, продолжив лежать на спине и пялиться в небо, — надо же, ты смог это пережить. Это хорошо, потому что нам снова нужна твоя помощь.
И девушка тихонько засмеялась.
Рывок командира к пулемёту был стремительным. Я был напряжён и сосредоточен, сознание разогнано, поэтому смог всё увидеть в деталях. Явно какая-то способность. Скорость движений в момент рывка выходила за рамки человеческих возможностей, про прочность костей, связок и мышц я вообще промолчу. Он поднимал пулемёт и разворачивал его в мою сторону, находясь в ускорении. Динамические нагрузки в этот момент были — закачаешься. По тому, как бережно он придерживал ствол и короб с лентой, было видно, что не первый раз он так двигается с оружием и опыт имеет.
— Стой, где стоишь! — грозно рыкнул на меня командир, наставив оружие, — кто такой, из какого убежища и что тут делаешь?
Я поднял руки пустыми ладонями к нему, показывая, что безоружен и ничего не замышляю, радуясь тому, что кронштейн со своим орудием сложил немного заранее, решив сразу не светить все козыри. Им хватит и того, как я выгляжу.
— Конь — Служа спасения. Служба спасения — Конь, — вмешалась в наш диалог девушка, представив нас друг другу. И после секундной паузы, пока Конь в удивлении меня рассматривал, добавила, — Он выручил нас со зверем, и мы почти договорились на тварь, когда ты всё испортил!
Названный Конём командир группы сверлил меня злым взглядом, не торопясь убирать оружие. Было сложно понять его эмоции при его малоподвижном лице, изуродованном шрамом.
