– Пиппин эти штучки обожает, – отозвалась Чейз. – Наверное, это значит, что он простит твоего ОРП за то, что он тогда его побил.
Ей пришлось обойти Тристана, чтобы поставить поднос на конвейер. Пока она бросала свой прибор в чан с мыльным раствором, группа новичков окружила его. Она опознала Стивенса и Хелену из своей группы поклонников из наземного обслуживания.
– Стрела, а ты уже видел рекреацию? Мы могли бы сегодня вечером там встретиться. Все тебе показать, – предложил Стивенс.
Тристан пообещал с ними встретиться. А потом попрощался, назвав половину по именам и извинившись перед теми, с кем еще не познакомился.
Непринужденная и преувеличенно-дружелюбная манера, которая оттолкнула Чейз в момент встречи с Тристаном, снова вернулась. Он снова стал похож на человека, который за всю жизнь ни разу не сталкивался с дерьмом. Но теперь она знала, что это не так – это не могло быть так после прошлой ночи.
Пока они шли в конференц-зал, Чейз внимательно рассмотрела все линии и изгибы его профиля. Безумно отважный паренек, закрывший ее от взрыва заправщика своим телом, должен был скрываться под этим вежливым выражением лица. Так где же он? И к чему этот спектакль?
– Хорошо начал, Стрела, – сказала она.
– Предчувствую, что мне придется на какое-то время здесь задержаться. С тем же успехом могу завести друзей.
Она хмыкнула.
– Ты не очень-то дружелюбна, если учесть случившееся.
– А ты слишком дружелюбен… – она выдержала паузу, – если учесть. Ты совсем не расстроен из-за прошлой ночи?
Тристан остановился и развернулся в коридоре, словно забыв, куда шел. Где он находится. На его лице возникло такое же ошеломленное выражение, как после взрыва заправщика. Как будто все, что он любил, только что сгорело…
Господи!
– Извини. – Чейз дотронулась до его плеча, но он не пошевелился. – Я придурочная. Еще увидишь. Я никому не нравлюсь, кроме Пиппина, да и то он, наверное, просто слишком долго со мной вожжается. Стокгольмский синдром, понимаешь?
Тристан посмотрел на ее пальцы, ухватившиеся за его рукав. Чейз моментально его отпустила. Сердце у нее колотилось слишком быстро. Что, к дьяволу, она только что сказала? Как будто выкашляла правду прямо ему на мундир.
Его голос прозвучал откуда-то из глубины.
– Я в норме, Чейз.
– Меня обычно зовут Никс.
Он улыбнулся, но на этот раз не с тем вежливым и безадресным выражением, как раньше. Эта улыбка была чуть печальная. Чуть… прекрасная. Он собрал волосы в конский хвост и посмотрел на дверь конференц-зала.
– Кажется, сейчас мы узнаем, что вчера случилось.
– Или что у нас недостаточно высокое звание, чтобы мы заслуживали получить ответы, – отозвалась она.
– По тому, как именно люди пытаются что-то скрыть, можно определить, что именно они скрывают, Чейз. Разве ты меня не так выследила?
Он открыл дверь и пропустил ее вперед.
14. На шесть часов: Сзади!
Чейз не приходило в голову, что там окажется Торн. Что он мог прилететь ночью, чтобы присутствовать на этом совещании. Но именно об этом она подумала сразу же, как вошла в зал, переполненный офицерами.
Канадская форма ВВС была более светлого синего цвета, чем темно-синие мундиры Кейла и других американских офицеров, но в остальном они были очень похожи. Она прошлась взглядом по плечам, выискивая круг из пяти звезд, обозначавших исключительное положение ее отца. Она не проверяла лица, не желая неожиданной встречи взглядов.
Однако его здесь не было.
Кейл пригласил команды «Стрикеров» сесть за внушительный дубовый стол рядом с какой-то седой гражданской теткой, у которой карандаши были вставлены в протертые дырки лабораторного халата, словно английские булавки. Тристан сел рядом с женщиной и стал что-то говорить ей на ухо. Чейз с удивлением узнала в ней одну из выживших, которых Тристан вытаскивал через дыру в дверях ангара.
Поймав на себе взгляд Чейз, он посмотрел ей в глаза – и она почувствовала ту так и не прошедшую боль, которую только что разбудила в нем перед дверью. Он переживает из-за того, что случилось в МАВС – и что здесь странного? Если бы Чейз потеряла «Звезду», она не сомневалась бы в том, что небо вот-вот рухнет. Вот только она не могла не задумываться о том, почему канадцу так важно притворяться, будто на самом деле это его не волнует.
Сильф ткнула Чейз локтем в бок с такой силой, что та ахнула.
– Смотри на свою бумагу, – прошипела блондинка.
Кейл шагнул ближе и положил Чейз руку на плечо. Остальные офицеры заканчивали свои разговоры и передавали друг другу пачки бумаг. Кейл остался у нее за спиной, и то, что выглядело как откровенный фаворитизм, оказалось явным предупреждением, как только он заговорил.
– Вы здесь для того, чтобы отчитаться о событиях прошлой ночи. – Кейл нажал какую-то кнопку на пульте в центре стола – и возник экран, потрескивая электрическими разрядами. – Генерал Торн, мы все собрались.
Лицо ее отца было здесь. Подернутые сединой коротко остриженные волосы, мундир с такими резкими складками, что уже создавалось впечатление, будто они ее царапают. По комнате прошел гул: все отреагировали на появление ее отца. Атмосфера в комнате всегда электризовалась из-за его имени.
Кейл сжал ей плечо.
– Он нас не видит, – прошептал он.
Его изображение хмыкнуло, после чего раздался голос, похожий на лавину из гравия.
– Двадцать восьмого октября две тысячи сорок восьмого года Молодежная академия воздушных сил подверглась взрывам изнутри. Количество жертв оценивается в восемьдесят семь человек. Два шпиона, связанных с Жи Сюнди, находятся под арестом.
Остальные присутствующие, наверное, решили, что он читает подготовленное заявление, потому что голос его звучал так бесстрастно. Чейз знала, что это не так. Его речь всегда звучала собранно. Продуманно. Он жил и дышал приказами и заданиями. Она называла это «отточенной отстраненностью». Это было одним из генетических подарков, которые получила от него Чейз, хотя сейчас эта способность начала ей изменять. Изменять по-крупному.
Ее начало трясти, и вторая рука Кейла тоже сжалась у нее на плече.
Торн продолжил:
– Насколько мы поняли, жисюндинцы осведомлены о событиях пятидневной давности, когда кадет США взаимодействовал с канадским пилотом, нарушив Декларацию о неоказании помощи. – Чейз взглянула на Тристана, но его взгляд был устремлен на узоры деревянной столешницы. – Ни Канада, ни США не получали официальных сообщений от Нового восточного блока, и мы приняли решение не объявлять публично о произошедших взрывах. Разрушение МАВС будет приписано пожару. Вы все подпишете обязательство о неразглашении.
