— Добрый день, — сказал он и медленно опустился на табурет, заботливо подставленный доктором.
— Здравствуйте, — ответил я, — рад Вас видеть.
Ваг кивнул и оглядел комнату: закрытые бумагой окна, кровать, стол, заставленный лекарствами.
— Как Вы себя чувствуете? — спросил я.
Интендант грустно улыбнулся.
— Видимо лучше Вас.
Какое-то время он сидел молча. Я не торопил Вага. Может быть он пришел просто так, может быть хотел мне что-то сообщить. В любом случае, нужно было дать ему время собраться с мыслями.
— Вот, — наконец сказал он, — решил Вас проведать. Раньше не мог, тоже лежал в постели.
— Спасибо.
— Принес бутылку вина. Доктор сказал, что крепкие напитки Вам лучше не употреблять.
— Коньяк он от меня прячет, — наябедничал я, — может быть хоть вином угостит.
Ваг разглядывал меня так, словно не видел несколько лет. Интересно, что он пытается прочитать на моем лице?
— Вы помните ту ночь? — спросил он.
— Помню.
Интендант поморщился и вытянул правую ногу. Похоже рана все еще сильно его беспокоила.
— Я все думаю, не лучше ли нам было остаться в комендатуре?
— Не лучше, — ответил я, — мы спасали гражданских.
Ваг покачал головой.
— Конечно, конечно…
Он не договорил и принялся изучать пол, на меня он старался не смотреть.
Интересно, как он провел остаток той безумной ночи, что пережил, прячась в заброшенном доме?
— Почему Вы ушли один, — наконец спросил он, — почему обозвали меня перед уходом?
— Обозвал? Как?
— Вы сказали, что я вешу больше чем синий кит.
Если бы у меня не болело все тело, наверно я бы рассмеялся. Неужели этот могучий, взрослый мужчина обиделся на глупые слова? В любом случае интендант ждал ответа, и я понял, что сейчас не время шутить.
— Я не думал, что выживу и не хотел брать на себя ответственность еще и за Вашу жизнь.
Ваг хрюкнул и с трудом поднялся.
— Я так и подумал, — сказал он.
— Обиделись на меня? — спросил я.
— Да. Но я это переживу.
Интендант проковылял к двери. Я подумал, что он собирается уходить, но оказалось, что Ваг кое-что оставил в приемной. Он взял какой-то сверток и вернулся.
— Это планшетка, которую Вы оставили в доме, — сказал он и поставил бумажный пакет рядом с кроватью, так чтобы я мог до него дотянуться.
— Спасибо!
— Выздоравливайте, — буркнул он и пошел к выходу.
— Простите меня, — сказал я вслед, — Вы весите меньше чем синий кит.
— Идите к морскому дьяволу, — не оборачиваясь, на ходу, бросил интендант.
Время шло, раны мои затягивались и, потихоньку, я начал вставать с постели. Сол подарил мне свою старую трость. Ходить было больно, но лежать в кровати я больше не мог. Теперь, по утрам, я выходил на крыльцо и подолгу сидел на стуле, глядя на мальчишек, играющих на улице. Многие дома опустели. Их хозяева погибли, а вселить в опустевшие коттеджи, оставшихся без крова людей, не позволяла пустая формальность. Нужно было выждать, положенные по закону три месяца, чтобы возможные наследники смогли о себе заявить. Откуда они должны были узнать о гибели близких, и как могли объявиться здесь, на Диком острове, закон умалчивал. «Гигант» ушел в метрополию меньше месяца назад, а следующее судно только готовилось к отплытию.
Мне приятно было видеть бегающих ребятишек и думать о том, что несмотря ни на что в город опять вернулся детский смех.
Курить мне разрешалось только тонкие сигары, потому что от толстых кружилась голова. Однажды я чуть не потерял сознание, когда ослушался доктора и, тайком, выкурил большую сигару. Все время приходилось за собой следить, малейшее неосторожное движение отдавалось сильнейшей болью в плече или в ноге, раны начинали кровоточить, и силы покидали меня.
— А, что Вы хотели, дорогой друг, — говорил Сол, — подобные ранения легко заживают в 20 лет, но, когда Вам почти пятьдесят, приходится делать поправку на возраст.
— Звучит мало обнадеживающе.
— Не хочу Вас пугать, — продолжал доктор, — но Вы будете чувствовать эти раны всю оставшуюся жизнь. Я уже не говорю о том, что они намного сократили, отпущенные Вам годы.
Подобные разговоры Сол заводил довольно часто. Теперь, когда я начал вставать, он опасался, что я стану нарушать режим. Доктор находился рядом с утра до вечера, и ухаживал за мной словно за маленьким ребенком, а в первые дни даже кормил с ложечки. Наверно на такое был способен только бывший священник.
Контрразведка обо мне не забыла и, однажды днем, к нам на огонек заглянул лейтенант Шоб. Он был очень серьезен и сразу с порога принялся задавать вопросы.
— Почему Вы не рассказали мне, что накануне нападения на город охотились на туземцев?
Признаться, я был очень удивлен и даже не нашелся сразу, что ответить.
— Я совершенно точно знаю, что Вы создали особую группу, которая устраивала провокации на границе, — настаивал Шоб.
— Во-первых здравствуйте, — сказал я, садясь на постели. Лейтенант был так возбужден, что, заходя в комнату, забыл поздороваться.
— Здравствуйте, — буркнул он.
Было видно, что контрразведчик чувствовал себя настоящим хозяином положения. Чем глубже он погружался в расследование, тем больше открывалось интересных фактов. Кажется, он дошел до того, что начал подозревать всех без исключения. А может быть ему просто нравилось задавать неприятные вопросы и лезть в чужие дела.
— Я думал, что Вы об этом знаете, — сказал я, — группа была создана по приказу капитана Рока.
— Я никогда об этом не слышал, — заявил Шоб, — если бы супер-лейтенант Цоп не поставил меня в известность, я бы вообще ничего не узнал. В отчете о Ваших выходках на границе не было сказано ни слова.
Признаться, я совсем не удивился. Рок вполне мог утаить мои служебные записки от контрразведки.
— Теперь понятно, почему дикари напали на город. Кажется, Цоп предупреждал Вас о том, к чему могут привести подобные провокации?
Все-таки Цоп попытался «утопить» меня. Супер-лейтенант-моринер оказался злопамятен. Этого следовало ожидать. Теперь, без поддержки Рока и его ведомства, мне будет трудно оправдаться. Идея раздразнить дикарей действительно принадлежала мне и, если не знать о том, что Рок похитил детей Муки и шантажировал его, могло показаться, что в нападении на город виноват именно я.
— Мне не зачем было выслушивать рекомендации супер-лейтенанта Цопа, — сухо сказал я, — моя операция была согласованна на самом верху.
— В самом деле? — контрразведчик зловеще улыбнулся, — но никаких записей не сохранилось. Даже Ваше личное дело до сих пор не могут найти. Пока получается, что Вы, по собственной инициативе, организовали провокации на границе и вынудили дикарей напасть на город. Может быть Рок и был в курсе Ваших планов, но он мертв. Погиб при странных обстоятельствах.
