— Шуппе, что это за хуйня?! — Спросил громогласно Бывалый.
— Точка нашего назначения. Конец пути. Ты выполнил свою работу пахан «чертей», и скоро получишь награду. — Ответил Шуппе. — Я сам удивлён, и я уж точно не такого ожидал.
Егерь прижал Лесогона к себе. Персей начал молится, а Голем спрятал Чаровницу за собой.
— Сматите сколько жатвы! — Кричал один уродец.
— Ч… ч… человекы. — Бормотал другой.
— Жрать! Жрать! Жрать! — Вопил третий и толпа скандировала с ним.
И тут в следующую секунду они все замолчали и расступились.
— Вадимушка, входи золотце, и друзей своих заводи. — Вдруг услышал в голове Шуппе.
— Чё блять происходит? — Спросил Бывалый паникуя.
— Ты, я, пятеро моих людей и пленники должны зайти. — Сказал Шуппе.
— Хуй я туда зайду!
— Ещё как зайдёшь. Здесь у тебя выбора нет.
И сейчас, прямо в эту секунду, на мгновение, Бывалый заметил на лице Шуппе выражение ужаса. Пришлось слезть с лошади.
— Вы пятеро за мной! И пленников возьмите! — Приказал Шуппе бойцам в чёрном.
Уродцы не препятствовали гостям. Они криво лыбились, пускали слюни, облизывались, подёргивались, чесались и смотрели на ещё спящего мальчика.
Дверь в самый большой дом отварилась из неё вышли здоровяки в шкурах и износившихся бронепластинах, шлемах, закрывающих лица носителей забралом. Огнестрел у этих громил тоже имелся. Совсем старые автоматы, ржавые, чиненые перечиненные.
В доме было светло. Горело множество свечей. Воск давно не убирался, с потолка свисали бусы из костей, на полках стояли черепа вперемешку с книгами, каким-то гнильём, банками и прочим.
Гостей провели в обеденную комнату к большому столу. На нём имелась куча грязной посуды, остатки еды и много свежего мяса, приготовленного множеством способов.
— Садытэс гоэсты доогыэ. — Сказал один из уродцев и указал на прилично выглядящие стулья.
Пленников усадили подальше от выхода. Шуппе и Бывалый сели на указанные им места. Солдаты же садится не стали, а просто встали рядышком с главным и держа оружие наготове.
Егерь посадил Лесогона между собой и Персеем, готовясь ко всему, сжав кулаки до боли, до хруста, но точно он увидел даже он не мог ожидать.
Из прохода на против, из-за спин Шуппе и бывалого толстая тётка в переднике, вывезла к столу не большую, мило выглядящую старушку на инвалидной коляске с высокой спинкой и что самое странное опрятную, чистую, и не уродливую.
— Здравствуйте гости. Как я рада, что вы наконец пришли. — Она щёлкнула пальцами и Лесогон резко проснулся. — Особенно я рада видеть тебя мальчик. — Лесогон смотрел на неё совсем не удивлённо, словно и не спал последние пять часов. — Можешь звать меня бабушкой. Не стесняйся. Тебе здесь все друзья.
— Друзья?! Ты старая карга хочешь скормить его Чертовщине! — Сказал Персей.
— А ты помалкивай старый дурак. — Ответила старуха на эти выкрики, спокойно. — Тебя ожидает лишь пребывание в мясном бульоне моей дочурки. — Толстуха в углу комнаты заулыбалась.
Егерь был готов набросится на эту старуху, если бы не цепи. За секунду он мог бы схватить старуху и сжать покрепче её шею, чтобы ни одна тварь не рыпнулась.
— Какие ужасные мысли посещают твою пустую голову сталкер. Не смей больше о подобном думать, а не то лишишься головы! — Обозлённо сказала бабка и Егерю на мгновение показалось нечто… Старуха исчезла, а на её месте появилась что-то. Сталкер не успел это рассмотреть, но его это испугало и даже больше чем факт того, что эта тварь влезла в его голову.
— Съебись из моей головы сука старая. — Очень грубо сказал Егерь.
Его ударили головой о стол и ещё вмазали большим кулаком по нижней челюсти. От удара на стол приземлился зуб.
Егерь с трудом не вырубился.
— Каких плохих друзей ты понабрал мальчик мой. — Сказала бабка Лесогону. — Они хотят использовать тебя словно вещь.
— А что вы хотите сделать? — Спросил мальчик.
— Не я, а Чертовщина. И она хочет освободить тебя. Дать истинную свободу твоей силе. Ей не нужна твоя смерть как ты мог бы подумать, вернее думаешь. Великая Чертовщина хочет лишь счастья тебе.
— Но тогда почему она выбирает в помощники таких как он? — Лесогон указал на Шуппе.
Старуха на него даже не посмотрела.
— Ей приходится. Такие как он более податливы и послушны, если наобещать им всякого.
— Что это значит? — Спросил Шуппе. — Да и давайте наконец поговорим о моей награде. Выполните, что обещали. Дайте мне силу. — Не боясь говорил молодой «фюрер». — Дайте мне власть. Чтобы я смог остановить орду, смог дать моему народу то что ему положено по праву…
— Искоренить всех нечистых, уродов, нигеров, ускоглазых, чурок, педиков. Всех, кто не подходит под ваши нормы. — Договорила за Шуппе бабка. — Видишь ли дорогой мой, мне выгодно нападение орды. Оно позволяет отвлекать внимание людишек от по-настоящему большой беды. От второй великой бойни.
— Что?! — Воскликнул Бувалый. Шуппе просто опешил от сказанного. — Вы чё блять несёте?! Вы хотите сказать, что эта ваша свора собирается уничтожить всё человечество?! Шуппе! — Бывалый привстал и посмотрел на безносого. — Ты идиот! Ты нас к психам каким-то привёл! Надо съёб…
Старуха резко прыгнула на Бывалого, словно хищник, дикий зверь. В прыжке она за секунду перевоплотилась в чудовище накрытое лохмотьями. Дальше бабка своими здоровыми челюстями вгрызлась в голову бандита закрытую прочным шлемом. Металл был пробит и смят. Бандит повален. Он кричал, пытался отбиваться, но ничего у него не выходило. Бабка сжала челюсти ещё сильнее и оторвала Бывалому голову.
Всё это произошло за жалкие секунды. Охреневшие от подобного солдаты не успели ничего предпринять. Они в ужасе прижались к стенке, крича и молясь.
Шуппе упал на пол, обрызганный кровью. Да чего уж тут — даже Егерь, закалённый лесом и сталкерством чуть не грохнулся и вскрикнул.
Лесогон закричал, запускал слёзы. Один только Персей не дрогнул. Он то этого ожидал.
Тварюга выплюнула голову. Та поскакала по столу, да по посуде. А бабка тем временем обратно на кресло уселась, но теперь в своём истинном обличии. Ох и страшная же она была. Ручищи длинные из широких плеч вырастают, до пола достают, чешуёй покрыты и редкими волосками, с крючковатыми когтями и не короткими пальцами. Из-под подола торчит скрюченная, атрофированная левая нога, а за место другой ноги длинный, здоровый хвост, или продолжение змеиного туловища, это из-за лохмотьев было не понять. Морда вытянутая, губы словно на изнанку вывернуты, из здоровенных дёсен растут клыки, и на всём этом безобразии выделялись абсолютно человеческие глаза, зелёные глазюки, прикрытые прядями грязных, седых волос и шерстяным платком. Ну и весь этот ужас ещё дополнял горб на спине.
Пока никто не успел оклематься от ужаса, уродцы набросились с воплями с ножами, топорами, дубинами.
Солдаты все как один полегли даже выстрела не сделав, но вот Шуппе достал из подмышек револьверы и нашпиговал кучку тварей свинцом. Ему за это по голове чем-то вдарили и потащили куда-то.
Пленники вскочили со своих мест. Стали сопротивляться. Егерь дал в морду одному уродцу. Голем другого к стенке отшвырнул. Третьему Чаровница руку сломала.
Уродцы поняли, что пленники не слабаки и набросились на них всей толпой.
Егеря огрели табуреткой. На Голема напрыгнули вшестером. Чаровницу связали, полапали везде, облезали грязную щёчку. Персей же к тому времени уже валялся в отключке на столе. Ему врезали прикладом по лицу.
— Жирдяя на кухню. — Приказала бабка. — Бритого со стариком в клетки. Бабу…
— Можно мы развлечёмся с ней бабуличка? — Попросил внучок, хватая Чаровницу за груди.
— Хорошо. Сегодня потрясающий день, и я вам всё разрешаю. И чтоб всех, кто с наружи убили. Кто больше убьёт, получит ножку жирного.
— Блядина старая! Я тебя на куски порву! — Закричал угрозы Егерь, уводимый в плохо освещённый коридор. — И выводок весь твой вырежу под корень! Каждому головы поотрубаю!
