хренак, и осознание наступит, — ухмыльнулся выходец из подразделения подавителей, а затем налил следующую стопку.
— Да. Осознание — худшее просто, что есть в нашем умишке… Ты просто жить не хочешь после того, как осознаешь такое.
— Ой. Не ной. Что было — то прошло. Все-таки ты их дубинками, дробовиками и ничем подобным не снабжал, — перебил Генриха Джек. — Ты лучше подумай о том, как сделать что-то хорошее для людей, а не ной постоянно.
— Да как я сделаю? Я на Романо работаю… Че хорошего могу сделать? — спросил Генрих, подняв голову и умоляюще смотря на Джека.
— Как-как… А я откуда знаю? Для начала для дочери что-то хорошее сделай, потом приди в себя и готовься к полету на станцию. Там будет благое для человечества дело.
— Опять убийства? — мученически спросил бывший бизнесмен.
— Хуже, — улыбнулся Билли. — Убийство в промышленных масштабах.
— Дазаткнись ты, Билли, — негр угрожающе посмотрел на гиганта, а тот лишь еще шире улыбнулся.
— Не, ну а че? Я ж правду говорю. Мы там нижние уровни, судя по всему, чистить будем. Невольниц освобождать будем. Тебе, кстати, какое-то другое оружие дадут, ибо с этой херней много не настреляешь, всю руку отобьет, а целей дохрена будет, так что…
Генрих от этих слов снова лег головой на сложенные на столе руки.
— Билли, етить твою мать!
— Что? Будет хуже, если он только там поймет всю жопсен ситуации. Поймет и ублюется. Там, кстати, мой пулемет будет, а не эта ППшка вшивая… М-м-м-м-м…
— Закрой хлебало, — Джек оборвал слова Билли, но на этот раз гораздо более угрожающим тоном.
— Ладно-ладно. Молчу, но мяса все-таки много будет, даже фарша.
— Короче, Генри. Если ты не восстановишься за три дня — мы будем вынуждены лететь без тебя.
— Да… Я восстановлюсь, — еле-еле проговорил человек, снова поднимая взгляд. — Постараюсь.
— Главное, не убейся. Пистолет твой я заберу, со всеми патронами, до лучших времен. Иначе больно простой путь у тебя к смерти будет. Бах, и все мозги на потолок. Но ты представь, как твоей дочери будет приятно заходить в квартиру, в которой сидит тело папки с разорванной башкой и мозгами на потолке.
— Да я понял. Не буду я. Что дочка-то без меня делать будет? Жить буду. Обещаю.
— Только смотри, чтобы твои обещанияв итогепо ценности не стали, как туалетная бумага.
— Типа, чтоб ими подтереться нельзя было?
— Именно. Ладно. Пора идти уже, — Джек встал из-за стола, после чего осмотрелся в зале.
Внутри было несколько десятков человек, большинство разговаривали между собой и никакого интереса к троице не проявляли, кроме, пожалуй, одного столика, за которым сидели какие-то бравые парни, но и те резко начали говорить между собой, когда Билли поднялся. Билли был настоящим медведем, даже без своего снаряжения. В одной майке и джинсах, он напоминал настоящую машину для убийств, а его неестественно сверкающие мышцы напоминали синтетические, отчего большая часть, находящихся здесь, даже из особо буйных особо не поворачивалась в сторону амбала в двести десять сантиметров в высоту, с огромными мышцами, волевой челюстью и по-военному бритой головой.
— Да, Билли. Есть все-таки плюс в том, чтобы ходить с тобой.
— Эт какой? — спросил гигант, глядя на негра, который был тому по плечо.
— Конечно же, твой пресс. Все девки заглядываются! — негр шутя ударил в практически железный живот мужчины.
— Ну-ну. Я тут ни единой красивой девчонки не вижу, только пьяные морды. Эх… Вдарить бы сейчас кому-нибудь, пока в башке бурлит, да некому, — покачал головой человек.
— Вот это и есть плюс. Ты выглядишь, как горилла, которую все боятся. В этом и главный плюс.
— Ну, спасибо… Меня то с медведем, то с гориллой сравнят. Это лучший комплимент! — усмехнулся человек, после чего надел свою кожаную куртку.
— А тебе, кстати, в кожанке зимой не холодно? — спросил уже Генрих, смотря на своего нового огромного друга.
— Не. Мышцы-то синтетические, по крайней мере, внешняя часть, так в них и тепло. Тело это же тоже своего рода одежда, так что все нормально. Не бойса — не заболею. Плюс операции, в которых я участвовал, часто проходили на дальних от звезд планетах, так что закалка у меня, как у древнего «моржа». Такая хрень в минус десять — не пробивает, если там… Ну… К примеру, не час на улице торчать. Так что нормально.
— Классно, наверное, таким бугаем быть.
— Не. Минусы есть. Вот там некоторые на рост метр девяноста жалуются, что там много чего башкой задеваешь, так я задеваю еще больше, чем они. Но да… Ты всегда устрашающ при таких габаритах, — как обычно улыбнулся Билли. Было в этом громиле что-то одновременно и страшное, и в какой-то степени милое, по крайней мере, с друзьями он был по-настоящему добрым и прекрасным человеком. И хоть Генрих и был знаком с ним от силы день, но этот здоровый парень уже завоевал его сердце своей добрейшей улыбкой при устрашающем виде.
…
Шли они недолго, как оказалось, бар был совсем рядом с домом, и Генри даже в нем бывал несколько раз, только в силу шока не смог понять, где находится. Он смотрел себе под ноги, а рядом с ним шли два настоящих друга, наверное, настоящих. Да, пожалуй, дружба с ними была значительно крепче, чем с теми, с кем он проводил время ранее. Бизнесмены и чиновники, почему-то, почти все забыли о нем сразу, как только он разорился. Ни помощи тебе, ни чего-то подобного, а один из «друзей» и вовсе выкупил цеха с молотка, после чего самодовольно продолжил производство старых заказов.
— А где ты воевал, Билли? — спросил Генрих, посмотрев на гиганта снизу вверх.
— Где-где… Да вот… Может, помнишь, в новостях было. Про «Триумвир Левый». Я там был. Голем-Четыре нынешний захватывал. Капиталисты конфедерации не сильно рады были тому, чтобы у них «экспроприировали» их старую добрую планету. Ну, вот и решили попробовать потягаться в бою. Не вышло. Я сильно говорить про это не люблю, так что извиняй. Может, в будущем как-нибудь, и побалакаем в дружеской компашке, коли живы будем.
— Понятно. Страшно было?
