— Ну… Я тогда молодой был совсем, двадцать с лишком годков, ну и первые серьезные битвы. Мясорубка. Приятного там мало. Нынешние пострелушки — это мелочь, вот когда плазмой стреляют в больших объемах с обеих сторон… Тогда страшно. А так… Вон моя броня ППшки, а это одно из основных орудий пиратов и прочего сброда, держит на ура. Штурмовую винтовку, — ну, если не под прямым углом, — тоже держит, а там почти все пули в откос идут. Вот шоковое оружие — это дерьмо. Мягко говоря, неприятно им получать, хотя тоже зачастую выдерживаю, но после Голем-Четыре — это какая-то игра. Нестрашно абсолютно, адреналин, конечно, играет, но даже близко не стоит. Хотя… Вот с рогарийцем сегодня — немного страшно было. Впервые сталкиваюсь, но, как вижу, они не сильно броню любят, если правильно определил их духовную субстанцию, после раздробленного лобового щитка.
— Понятно, — Генри из-за этих слов ощутил себя еще более паршиво, вот одного какого-то убил и разнылся, а еще застрелиться пробовал. А он? Этот титан? Прошел настоящую войну, а потом сохранил какую-то дружелюбность и чувство юмора.
Вскоре они оказались на пороге дома, Генрих нажал рукой на панель, затем они вошли, потом к лифту и поехали наверх, затем по коридору к дверям квартиры.
— Мы заходить, наверное, не будем? — спросил Джек. — Дочурка, наверное, не спит, а тут еще мы завалимся. Ей же, хозяюшке, надо будет что-то сварганить по-быстрому. Так что иди, наверное, один.
Как вдруг дверь открылась, а на них смотрели заплаканные глаза девушки, которая, кажется, еще сильнее похудела за это время.
— Заходите, — сказала она, смотря на мужчин, и как-то тяжело улыбнулась в ответ на улыбку Билли и на понимающий взгляд Джека.
— Ну, если приглашаешь. Не смеем противиться, — улыбнулся Джек, а после подтолкнул Генриха вперед.
…
В доме они побыли недолго. Вскоре Джек засобирался, а за собой повел и Билли. Тихо и мирно Генрих проводил их, а дальше вернулся в зал и сел на тот диван, на котором неделю назад, или больше, или меньше, сидел тот самый тип в шляпе, который сейчас являлся его начальником. В голове снова начал возникать образ того самого кворона, и в глазах помутнело. Дыхание замедлилось, а сердце, наоборот, начало стучать очень быстро, человек пытался восстановить обычный пульс, убрать этот образ с разорванной грудью, «выплюнутыми» окровавленными жвалами с разбросанными по полу щупальцами. Он смотрел перед собой стеклянным глазами, пока рядом не села Кира, она смотрела на отца каким-то испуганным взглядом.
— Пап? Что случилось?
— Неважно. Неважно, — промямлил человек. В голове у него не укладывалось то, как он машинально нажал на спусковой крючок, а ведь даже не понимал того, что делает. Это все получилось машинально, как будто сыграл какой-то глубоко сидевший в голове инстинкт.
— Ты убил? — этот вопрос тоненького голоса звучал как приговор. В нем не было ни осуждения, ни жалости. Он практически звучал как констатация, как какая-то речь неумолимого судьи, который одновременно являлся и палачом, от этого в сердце как будто что-то стрельнуло, а рука сама легла на грудь. На лице отобразилась какая-то слабая улыбка, скорее болезненный и бессильный оскал, дыхание стало менее глубоким, а человек будто начал погружаться в сон.
…
Очнулся он лишь тогда, когда приехали медики. Сейчас он лежал на диване. Обморок. Рядом сидел какой-то крепкий мужчина, который набивал чек в своем планшете.
— Доброй ночи, господин Шпак, — проговорил искаженный медицинским респиратором голос. — Ваш счет пять сотен кредитов.
— За что? — как-то тихо проговорил человек, с недоумением глядя на этого амбала в медицинской одежде.
— За что? За экстренный вызов по ненадобности. Вы, видимо, сегодня переволновались и свалились в обморок. Я ввел Вам пару стимуляторов для пробуждения, а также антистресс. Лекарства бесплатные, а вот штраф за такое дело имеется. Если часто падаете в обмороки, обратитесь к неврологу, а также посетите психиатра. Оплатить свой штраф можете прямо сейчас или через планетарное, городское или районное казначейство. Всего Вам доброго, и не болейте, — человек проговорил будто бы заученные слова, а после поднялся.
— Спасибо, — проговорил Шпак в спину человека.
— Спасибо в карман не положишь, приберегите его для дочери, которая так сильно за Вас переживает, что готова из-за каждого обморока вызывать врачей, — голос его был уставшим, но он будто бы издевался над теми, кто его вызвал. Участь врачей была не самой лучшей нынче. Участились случаи попыток суицида через интоксикацию, участились и различные припадки, а также участились случаи обострения каких-либо болезней. Самое интересное — это то, что все это случалось у людей, которые недавно потеряли работу, и Шпак знал, из-за кого эти парни со скорой так загружены работой, а также знал, почему этот человек все-таки решил написать жалобу на ложный вызов. Век технологий! Любую фамилию можно пробить и узнать все, вплоть до того, где ты работаешь, при должном программном обеспечении, которым эти люди обладали.
Кира закрыла дверь за доктором, а после подошла к дивану. Вид у нее был потрепанный, а глаза заплаканные.
— Извини меня, дочка, — Шпак сам шмыгнул и кое-как подавил соленую воду, которая начала возникать в глазах, девушка села рядом с ним.
— Убивал, значит… Пап, а как это? Убить?
— Ну… Сама видишь, как… Я не человека убил. Кворона. Не знаю. Сложно как-то. Вроде квороны и жить особого права не имеют, но… Они ж тоже живые. Значит, имеют право. На жизнь.
— А… Как это случилось?
— Ну… Билл заходил в бар первым, сначала прошил охранника, который на входе был, потом вошел внутрь и пустил очередь вверх по лестнице, еще одного убил и довольно серьезно ранил рогарийца, затем залетел на этаж и стал того добивать. Я же шел за Джеком… Вроде. Но как-то выбился вперед. Вскочил наверх. Там кворон хотел достать оружие и… Я выстрелил. У него вся грудь всмятку была… В общем… Страшно, — Шпак говорил это, время от времени останавливаясь, чтобы проглотить рвотный комок, который вставал в горле, но при этом явно наврал по поводу своей очереди при подъеме в бар. — Ладно. Иди, спи. Спасибо, дочка, за заботу.
— Спокойной ночи, пап, — покачала головой девушка, а затем прошла в свою комнату, а
