сказать пару ласковых слов внезапно выскочившему наглецу, но потом, оценив дороговизну тканей и доспехов, надетых на Кавима, резко передумал. Гляди-ка, а все-таки работает маленькая хитрость южанина!
— Назовитесь, — с эмоциональностью каменной стены попросил нас орденский писарь.
— Кавим, ратный сын.
— Данмар, сын кузнеца.
После моей реплики, вероятно, удивившись звучанию столь юного для здешних стен голоса, конторщик оторвался от своих бесчисленных фолиантов и пергаментов. Окинув меня осуждающим взглядом, в котором так и читалось: «Куда же ты, сопляк, лезешь? Погеройствовать решил?», служащий, тем не менее, от комментариев воздержался.
— Ваш ранг? — Столь же «живо» поинтересовался писчий.
— Владеющий, — коротко отрапортовал Кавим.
— Стихия?
— Вода.
— Теперь ваш, — обратился конторщик ко мне.
— Аколит.
Мои слова вынудили канцеляриста бросить в мою сторону очередной тяжелый взор. Однако этого все еще оставалось недостаточно, чтобы заставить его озвучивать собственное мнение, относительно безусых юнцов, желающих что-то доказывать окружающим.
— Стихия? — Сухо продолжил расспрашивать мужчина.
— Воздух.
И вот тут-то писарь не выдержал. Он аккуратно опустил свое перо в чернильницу и поднял на меня усталое морщинистое лицо.
— Мальчик, зачем тебе это все нужно? — Поинтересовался он с какой-то непонятной теплотой и тревогой. — Ты молод и неопытен, у тебя впереди целая жизнь. Не гробь ее сразу в этом душном зеленом аду.
Эх, смертный, да что ты знаешь про Ад? Почему-то мне захотелось рассмеяться прямо в лицо этому служащему, хотя истинное веселье я испытывал только в прошлой жизни. Ну вот что мне ответить ему? С одной стороны, он, казалось, искренне беспокоится за непутевого шалопая, решившего, что все ему в этой жизни по плечу. А с другой, он не мог даже предполагать, что от моего желания здесь ничего не зависит. Совсем. Что мною движет воля Повелителя Тьмы, которая несоизмеримо больше и сильнее меня.
— Просто запишите нас, — вклинился Кавим, избавляя меня от необходимости придумывать оправдания.
Писчий на это только пожал плечами и принялся за работу. Он тщательно вписал наши имена сразу в четыре толстенных фолианта, а затем нырнул куда-то под свою стойку. Появившись снова, он протянул нам два простых деревянных кругляша с вырезанной посередине дыркой. По-видимому, шнурок в комплект уже не входил, и каждому наемнику предстояло обзавестись им самостоятельно.
— Советую дополнительно еще нацарапать и свои имена, — добавил конторщик, когда мы приняли от него эти поделки. — Это поможет опознать ваши трупы гораздо быстрее.
Да уж, а они тут все такие жизнерадостные. Прям аж повеситься охота.
— С этого момента вы приписаны к третьей линии обороны в пятую заставу, — начал как по заученному бубнить служащий. — Слушайте экзархов, выполняйте их все приказы и поручения, и тогда ваши шансы вернуться домой значительно вырастут.
— Разберемся, — грубовато отозвался Кавим, и потопал к выходу, даже не оглядываясь на меня.
— А ты свое имя вписывать на номер не будешь? — Задал я вопрос Владеющему, когда мы вышли на улицу.
— Нет.
— Почему?
— Не хочу, чтобы до ушей врагов дошли слухи о моей смерти. Пусть они не расслабляются.
— А, понятно. Снова этот твой оптимизм…
— Данмар, — напрягся еще больше шахирец, хотя мгновение назад казалось, что он и так на пределе, — я боюсь, что ты не воспринимаешь всерьез это место!
— Пожалуй, ты прав, — честно признал я.
Нет, ну ведь в самом деле, не мог же я сказать Кавиму, что Владыка Ада, по чьей воле и возник этот Разлом, если верить легенде, сам призвал меня сюда? Что я миллионы раз бился лицом к лицу с сотнями разновидностей низших демонов, и теперь они не способны вызвать во мне страха. Что я пришел сюда за обещанной мне предводителем демонов наградой, в конце концов, а не за испытанием своей воли.
— Тогда ты обязательно должен сходить со мной в Приют Скорби, — безапелляционно подытожил южанин и сразу же поменял направление движения, вынуждая меня следовать за ним.
— Похоже, это очень жизнеутверждающее место, как все остальное тут.
— Данмар, оглянись! — Жестко бросил мне Владеющий. — Ты разве не видишь? Здесь идет война. Война с таким противником, который не знает страха, жалости или сочувствия. Который готов убить тебя абсолютно всегда. Это единственная его цель! Ты еще не понял, куда мы прибыли?! Мы прибыли в ад!
От этой пафосной речи моего спутника мне снова пришлось подавить порыв безжизненного, но громкого смеха. Какие же эти смертные чувствительные. В сравнении с настоящей Преисподней, на этом диком материке был обустроен настоящий курорт! Да, тут каждый ходил с оружием на поясе или за спиной. Здесь совсем не было детей, а встреченных на улице женщин можно было сосчитать по пальцам. Но в остальном, ничего гнетущего в этой обстановке не было. Воздух тут не казался пропитанным ядом безысходности, как там…
Но показывать своего истинного отношения мне было нельзя. Это могло не только задеть или обидеть Кавима, но и отвратить от меня. Ведь только с прибытием на этот берег он показал мне, насколько ему неприятно тут находиться. Похоже, Дикий континент забрал у шахирца нечто дорогое, поэтому я попытался напустить на лицо серьезное выражение и придержать свою некстати лезущую наружу иронию.
— Вот, — мрачно изрек Владеющий, когда мы подошли к безликому длинному дому, построенному на урманский манер, — посмотри, что остается от тех, кто так же легкомысленно относился к этому чертову месту. Это Приют Скорби. Место, где медленно умирает память о павших.
Придержав для меня дверь, Кавим впустил меня вперед, прямо под мягкий свет магических фонарей.
Глава 10
Приют Скорби свое название оправдывал на сто процентов. Тишина, запах благовоний и тягостный полумрак, заставляющий напрягать зрение. Стены в этом месте оказались сплошь увешаны десятками тысяч деревянных жетонов, точно таких же, какие мы получили с Кавимом. Некоторые из них казались вполне целыми, а другие выглядели так, словно их пытались расщепить на волокна. На одних виднелись запекшиеся бурые потёки, на вторых следы зубов, а третьи рассохлись, будто их долго держали у печи.
– ĈĈXCI — Гиор, ратный сын, — прочел я
