– никогда, в никогда 31… Знаешь, Рик, я даже не могу тебе выразить, как… как я счастлива, что вы свалились мне на голову, заставили сделать то, что мне, как Целителю, строго запрещено: взять не свои грёзы, а ваши жизни и спрясть из них… я даже не знала, получится ли! Плетёт сyдьбy веpетено 32… Кстати, веретено не плетёт, а прядёт, ты в курсе? Я могу прясть. Могу собирать то, из чего прясть… Но мне в одного не создать ту самую Ткань, по которой может идти корабль. Так, связать кое-какие фрагменты. Или залатать дыры. Вот это всё вокруг – я создала благодаря вам. Теперь у меня гораздо больше сил, чтобы… – Она оборвала себя, с силой сцепив руки перед грудью и глядя в сторону горизонта.
– Ты… хочешь попытаться найти своих сестёр? – договорил за ней капитан пиратов, чувствуя, как внутри что-то задрожало.
Моэра молчала. Медленно опустила руки вдоль тела и произнесла с давней, скрываемой до поры болью:
– Даже если взорвать весь душевный боезапас, пробить пространство и время, мне не вернуться туда 33. Без Целителя, того, кто собирает материю снов, мои сёстры могли идти только вперёд. Иногда делая остановки, что взять немного энергии из внешнего мироздания. Но они вынуждены двигаться дальше, чтобы не наделать дыр в ткани бытия… Это звучит как галимый миф, я знаю, Рик. Где-то в ваших дремучих легендах даже есть упоминания о троице богинь, что прядут судьбы. Это мои сестрицы как-то отметились в ваших мирах, и нашу технологию переврали и возвели в ранг божественных умений. Рик, всё это время – я до сих пор не знаю, сколько прошло времени! – я хотела освободиться. Ох, как же я хотела освободиться 34!.. Но одной мне не справиться.
Она посмотрела на звёздного волка и беспомощно пожала плечами. На этот раз это не был наигранный жест. Моэра искренне показывала, что не так уж и всесильна. Пронёсшийся порыв ветра внезапно сорвал с её головы шарф, открывая лицо – и глаза. Большие чёрные, словно у птицы, с серебряными искрами, рассыпанными в глубине этой черноты, переливающимися авантюриновым блеском. В них не было просьбы о помощи, угрозы или той неведомой жути, которую Рик увидел при первой их встрече. Мерцающая тьма космоса, странная и слишком глубокая. Тьма, которую Рик давно привык видеть на обзорниках небольшого, стремительного корабля-псиона.
Он снова посмотрел вниз, на пляж, где передохнувшая команда снова пустилась бегать, прыгать и кувыркаться. Кажется, они устроили какую-то свою версию чехарды и догонялок. Одноглазый Дик всё так же торчал на корме, но кажется, отложил удочку и просто загорал, наслаждаясь покоем и безмятежностью. Со спины к разомлевшему пирату подкрадывалась щуплая, откровенно разбойничьего вида фигурка. Рик сощурился, не спеша окриком предупредить кока о готовящейся каверзе. Заметил, что и находящиеся на берегу пираты замерли и обратили всё своё внимание на корабль. Значит, подбили-таки на шалость самого младшего из членов команды.
Щуплая фигурка, стелясь почти у самых досок кормы, подкралась совсем вплотную к Одноглазому. Быстрый рывок вверх, и лагуну огласил истошный вопль Дика. В следующую секунду он рухнул за борт, подняв тучу брызг, а над пляжем разнёсся восторженный рёгот на четыре голоса. Дхарагха Рик со своего места не видел и был уверен, что тот бы не стал участвовать в сомнительной забаве. Однако и препятствовать не стал.
Тоненькая фигурка молнией пронеслась через весь корабль, сиганула через борт со стороны носа, войдя в воду с гораздо меньшим количеством брызг, чем блажащий на весь океан Дик.
– Чему они её только учат? – с легкой досадой пробормотал капитан, глядя, как зашедший в воду по колено Криворог ловко выхватывает из моря восторженно визжащее создание.
– О-о, а чему ещё научат, – протянула Моэра, вернув голосу привычную насмешливость. Она разглядывала царящее внизу с откровенным любопытством и не спешила набросить шарф обратно на голову.
Рик глянул на неё через плечо, потом уже в открытую. Поднялся на ноги и вдруг ухмыльнулся:
– Знаешь, Моэра, мне даже немного стыдно того, что я уже ничего не боюсь 35: ни преследования полиции, ни того, что будет дальше… Ни того, что ты мне понарассказала. Только… Давай для начала просто хорошенько отдохнём. А там посмотрим, что будем делать.
Моэра уставилась на него так, словно впервые видела. Ничего не сказала, только кивнула в ответ и улыбнулась – искренне, дружески, без наигранности. Они прямо сейчас заключили новый уговор, скрепив просто безмолвными взглядами.
Торжественность момента нарушил радостный вопль, которому не требовались никакие усилители, чтобы быть услышанным:
– Ри-ииик!!! Мо-оооо!!! А знаеце, чего я сделац?!
Стоящие на обрыве над пляжем не успели и слова сказать в ответ. С детской непосредственностью, с чистым беспримесным восторгом в голосе, щуплая, вертлявая как щучка, девчонка завопила, раскинув руки в сторону:
– Я укусиц Рицарда за зёпу!!!
И залилась таким счастливым заразительным смехом, что капитан пиратов и хозяйка острова невольно тоже расплылись в улыбках. И казалось, весь океан покатывается со смеху, брызжа бликами на волнах и наполняя сердца невероятной и почти позабытой лёгкостью и верой, что всё будет хорошо.
Четвёртая Богиня
…он смотрел, как узловатые старческие пальцы с совершенно не старческой ловкостью выполняют с виду простые действия: вытеребить из комка шерсти рыхлую ровницу 36 одной рукой, второй – ловко раскрутить простую палочку с камешком-грузом. Он вспомнил слово: пряслень 37. В таких камешках просверливалось отверстие, чтобы его можно было насадить на стержень, слегка расширяющийся книзу и не позволяющий грузику свалиться. Пряслень мог быть простым – камень и камень. Но чаще его украшали затейливым резным орнаментом. И когда в ловких пальцах раскручивалось веретено, то эти узоры сливались во что-то единое, завораживающее, не имеющее конкретной формы…
Он смотрел, затаив дыхание, как его бабушка, давно уже слепая, не глядя, лишь чувствуя всё руками, с кажущейся легкостью справляется с прядением. Вытеребить ровницу, крутануть веретено, заставляя рыхлое, норовящее расползтись волокно туго скрутиться. Подмотать на веретено и снова. Все действия простые и монотонные, но он всё никак не мог отвести глаз от морщинистых тёмных рук старой женщины. Бабушка, не видя внука, улыбалась. Ей и не нужны были глаза, чтобы ощутить почти благоговение, исходящее от мальчишки. Не прерывая своего занятия, она спросила:
– Маленький Дха, ты знаешь, как появилась вселенная?
Он встряхнулся, сбрасывая лёгкую оцепенелость, и пару секунд недоумевая смотрел на бабушку. Пожал плечами и сказал:
– Ну, был
