Алекс Орлов - Конвой

– Я не дам вам денег на разработку каналов поставки коки, – напрямую заявил Штейнберг.

– Почему? – с некоторой обреченностью в голосе спросил Колин.

– Может подняться волна. Даже цунами.

– Тогда я сам найду деньги.

– Колин, ну не упрямьтесь. Эти люди работают безупречно, и, чтобы собрать на них материал, вам понадобятся десятки лет. Это нереально.

– Вот поэтому мне и нужны средства. Я собираюсь взять их с поличным, во время перевозки.

– Да вы что? У них лицензии, у них охрана и прикрытие на самом верху… Это же война… И потом, вам будут нужны люди, военные корабли. Те, за кем вы охотитесь, не позволят вам собрать эти силы.

– Ваш ответ «нет», директор? – спросил тогда Дзефирелли, уставившись на Штейнберга своим стеклянным взглядом.

– Мой ответ: «Я еще не сошел с ума»… – в тон Колину ответил директор, и Дзефирелли с сожалением покинул кабинет.

Он опять пропал на пару месяцев, и снова Штейнберг тешил себя надеждой, что недоброжелатели свободного агента сведут с ним счеты.

Однако Сумасшедший Дзефирелли проявился совершенно неожиданно. На самом оживленном перегоне Онслейм – Дижанейро, где контрабандисты чувствовали себя спокойно, шестерка «СИ-москито» без опознавательных знаков атаковала конвой, с ходу уничтожив два рейдера, принадлежавших частной охранной структуре. Продемонстрировав серьезность своих намерений, командир отряда «москито» честно предупредил, что ему нужен только один из трех танкеров – тот, команда которого согласится подписать чистосердечное признание.

Капитан одного из судов опередил своих коллег и сдался, остальные два судна были тут же расстреляны – как и было обещано.

Поняв, таким образом, что полное признание и явка с повинной являются единственным шансом остаться в живых, команда корабля пустила на борт дознавателей и сдала им всех поставщиков и схему передвижения товаров.

Узнав об этом инциденте, Штейнберг испугался не на шутку. Он опасался, что может лишиться не только места, но и головы. Однако скандал, не успев разразиться, начал терять основных действующих лиц.

По странному стечению обстоятельств, почти одновременно покончили с жизнью несколько высокопоставленных чиновников, а один из министров регионального правительства захлебнулся в собственной ванне. Несколько начальников бюро службы безопасности были сняты с постов, а часть «ушла на пенсию» с летальным исходом.

Таким образом, спрут потерял несколько щупалец, однако его голова была спасена. Спустя короткое время Дзефирелли снова появился в кабинете у Штейнберга и принес материал на уже мертвых людей. Он понимал, что это уже не так важно, однако по негласным правилам это считалось «чистой операцией», поскольку весь материал был получен «без давления, во время оформления явки с повинной».

К материалам дела прилагалась пачка счетов, оплатить которые должен был департамент.

– Ты ходишь по лезвию, Колин, – сказал директор, подписывая чеки через один.

– И уже давно, – ответил ему Дзефирелли.

– Откуда ты взял столько денег?

– Мне многие должны, – пожав плечами, ответил агент.

Директор ему поверил, поскольку у Дзефирелли на крючке были десятки толстосумов. Этот человек мог бы давно уйти на покой и доить денежки цивилизованным шантажом, однако Дзефирелли был прирожденным бойцом и не признавал другого стиля жизни.

– Ну а «москито» и экипажи? Где ты взял эти машины и кто согласился на них сесть?

– Про машины ничего сказать не могу – разглашению не подлежит, а пилотов, уволенных по выслуге лет, просто навалом. Отличные специалисты, вся вина которых только в том, что им стукнуло тридцать пять… Еще совсем недавно их увольняли в сорок.

– Понятно. И кто теперь попадает в зону твоих интересов?

– Есть одно дело, – загадочно произнес Дзефирелли, и по его тону Штейнберг понял – свободный агент наметил крупную дичь.

И вот не прошло с того момента и пары недель, как Дзефирелли снова вышел на связь. На этот раз он не появился в департаменте лично, а ограничился сеансом дьюти-лайн.

Известие о том, что на связи Дзефирелли, очень взволновало Штейнберга, он даже приостановил совещание – таким важным казался ему этот разговор.

– Ну что, кажется, у тебя новости, Колин? – с деланым равнодушием поинтересовался директор, пытаясь по обстановке комнаты, из которой Дзефирелли вел передачу, определить, где он находится. Однако сделать это было невозможно.

– Да, директор. У меня появились фамилии. Я хочу сделать все законно, поэтому сообщаю вам, как моему непосредственному начальнику, суть моих подозрений.

Когда Дзефирелли перечислил тех граждан Объединения Англизонских Миров, к которым у него были претензии, у директора от лица отхлынула кровь и он стал похож на мертвеца.

Генерал Франсиско Роммель. Четвертый человек в Генеральном штабе, полномочия которого распространялись не только на собственно военную сферу, но даже на материальное снабжение вооруженных сил. Универсальность занимаемого им поста давала генералу бесчисленные возможности пополнять собственный карман, а также прижимать, в случае необходимости, не в меру наблюдательных субъектов.

Следующим шел Джулиано Манкуццо. Человек неограниченных связей. Трудно было даже представить, что кто-то смог бы безнаказанно обвинить его в каких-то махинациях, не говоря уже о доведении обвинений до решения суда. Через Манкуццо, как через узел связи, происходило соединение многих тайных и явных противников, которые лишь через него могли подписывать перемирие.

За Манкуццо следовал Филипп Леконт. Профессионал по части биржевых спекуляций, он специализировался на земельном рынке и в результате своей деятельности официально владел земельными участками, в совокупности покрывающими едва ли не целую планету. Начиная наступление с покупки бросовых земель, Леконт вскоре переходил к атаке на участки, в недрах которых имелись полезные ископаемые. Он не брезговал никакими средствами для достижения цели, и со временем создалась такая ситуация, что достаточно было только пронестись слухам о появлении на местном рынке Леконта, чтобы цены на участки начинали падать – воевать с ним никто не хотел.

На планете Фонти, где жил Леконт, ему совершенно официально принадлежал материк Конго.

И наконец, Эдгар Хубер. Единственный, кто контролировал целиком две планеты – Бронтзее и Орфей. И если последняя была не слишком пригодной для жизни пустынной территорией, то Бронтзее считалась без пяти минут индустриальной колонией.

И хотя Хубер, в отличие от Леконта, не являлся владельцем обширных участков земли, практически вся экономика планет работала только на его карман, прикрытый сотнями компаний с подставными владельцами.