Алекс Орлов - Конвой

И хотя Хубер, в отличие от Леконта, не являлся владельцем обширных участков земли, практически вся экономика планет работала только на его карман, прикрытый сотнями компаний с подставными владельцами.

«И с этими людьми он хочет воевать?!» – размышлял пораженный Штейнберг. Тягаться с такой четверкой было не просто опасно – это было бессмысленно. Все равно что пытаться столкнуть вручную величайшую вершину мира – Флибустьер.

– Чем же они тебе не угодили? – придя в себя, поинтересовался директор.

– По моим сведениям, они похитили десятки тысяч танков с одной из воинских баз хранения и собираются перегнать их в периферийные районы. Думаю, к Прибрежным Мирам.

– Ну хорошо. Что от меня требуется?

– Я прошу денег. Как всегда. – Дзефирелли улыбнулся и уставился с экрана на директора своим пронизывающим взглядом.

«Он знает, – подумал Штейнберг. – Ну конечно, он знает. Иначе не говорил бы с такой оттяжкой. И делает это намеренно, чтобы я сообщил о его инициативе кому следует. И я сообщу, а что мне остается?»

Штейнберг давно уже поставлял информацию полковнику контрразведки Майерсу, который – директор был в этом просто уверен – работал на кого-то из этой большой четверки. Дзефирелли наверняка знал об этом и теперь в открытую передавал информацию, чтобы за ним начали охоту. Это была любимая игра Колина – предупредить противника и начать отход, оставляя после себя массу неприятных ловушек.

Штейнберг, конечно, мог бы предупредить своего контрразведчика, что объявление войны – это только ловкий ход, однако он ненавидел своего шантажиста. Да, он был целиком в руках этих подонков, однако никто не мог заставить его сообщать то, что можно было недоговаривать.

– Хорошо, Колин, – после минутной паузы ответил Штейнберг. – Деньги ты получишь.

– Сколько? – сухо поинтересовался Дзефирелли.

– В разумных пределах, но, думаю, столько, сколько сможешь обосновать.

Такая щедрость была для Колина неожиданностью. От удивления он развел руками и, загадочно улыбнувшись, сказал:

– Спасибо…

Он понял директора. И директор его тоже понял.

Уединившись в «башне», команданте Нагель пребывал в состоянии незапланированной грусти и спонтанного уныния. «Башня» была единственным местом, где вождь Треугольника мог побыть наедине со своими слабостями, не боясь показаться кому-то недостаточно убедительным.

Потерять двенадцать кораблей было обидно. Обидно вдвойне, потому что этих потерь можно было избежать. Стоило только прислушаться к мнению камрад-генерала Московиц – но нет, он сам погнал рейдеры в заготовленную западню, и подлые англизоны сделали свое дело.

Последним драматическим действием было уничтожение очень дорогого спутника «Апач». На него возлагались большие надежды – этот аппарат мог определить фактическое наличие в районе вражеских кораблей, однако противник знал об этом, и чудо-спутник был уничтожен точным выстрелом. Прежде такой чистой работы за флотом англизонов не замечалось.

«Наверное, мы достали их окончательно, – сам себе повинился Йоган Нагель. – Мы ведем себя слишком нахально, и их терпение лопнуло. Они взялись за нас капитально… Сволочи…»

Команданте тяжело вздохнул, и на его глаза набежали слезы. Йоган жалел себя. Йоган очень себя жалел.

Чтобы немного разогнать печаль, он посмотрел в одно из трех искусственных окон.

Первое демонстрировало виды Червонца, планеты с бескрайними степями и живописными лесными массивами, расположенными в поймах рек.

Второе окно «выходило» на заболоченные пространства Судака, идеального места для разведения споровых грибков-галлюциногенов.

А третье демонстрировало искушенному взгляду Нагеля бескрайнюю пляжную пустыню Зуфара с его чередующимися засухами и полугодиями ливней, сопровождаемыми полным затоплением обширных территорий.

В таких условиях отлично вызревал маковый карбонад, который в силу своей природной уникальности позволял держать рынок препаратов устойчивого бреда под полным контролем.

«Нет, ребята, с таким богатством вы меня не спихнете, жирные англизонские собаки… Мы еще повоюем…» – приободрил себя Нагель мужественной мыслью.

Где-то полилась вода, и ее журчание в канализационной магистрали оказало на команданте дополнительное умиротворяющее действие.

В дверь туалетной комнаты постучали.

Нагель не отозвался. Покидать успокаивающую полость «башни» ему не хотелось, однако стук повторился, а затем прозвучал голос Хлои Фарватер:

– Дорогой команданте! Вас ждут на заседании бюджетной комиссии!

– Я помню! – вынужден был отозваться Нагель, однако тут же подумал, что его ответов из-под раковины совершенно не слышно. Приоткрыв потайную дверцу, он повторил:

– Я помню и уже иду!

Затем нехотя выполз из убежища и, задернув маленькую занавесочку, прикрыл за собою дверку.

Быть может, кому-то это и показалось бы странным, но свое убежище команданте Нагель расположил именно под раковиной. Смонтированные панели искусственных окон позволяли создать иллюзию башни – убежища на большой высоте, а журчание канализационных систем, напротив, придавало ощущение уюта и душевного равновесия.

Кому как, а Нагелю такое сочетание вполне подходило.

С трудом распрямив затекшие члены, команданте поднялся и, посмотревшись в зеркало, покинул туалетную комнату.

– Ну вот, теперь я полностью готов, – со значением произнес он, обращая слова к Хлое Фарватер.

– О да, мой команданте! – воскликнула та и, развернувшись, словно буровой снаряд, пошла вперед, раздвигая пространство своей мышечной массой.

Оказавшись в приемной, Нагель встретился с вопросительным взглядом второй телохранительницы, Анни Скорцезе.

– В чем дело, Анни? – поинтересовался он.

– Там, за дверью, технолог Банкок.

– Что ему нужно?

– Он жалуется, что уже несколько дней не может попасть к вам на прием.

– Вот мерзавец! Я назначал ему много раз, но он не являлся… Ну да ладно, – махнул рукой Нагель. – Учитывая специфику его труда, можно пойти ему навстречу… Пусть составит нам компанию и поприсутствует на заседании бюджетной комиссии.

Анни согласно кивнула и распахнула дверь в коридор, тотчас к ее ногам рухнул технолог Банкок.

Он упал тяжело, как подбитый выстрелом фазан, и Нагель невольно проникся жалостью к этому человеку.

– Поднимите его, – сказал он, и Анни энергичным рывком вернула Банкока в первоначальное положение.

– Дело в следующем, – тут же заговорил технолог. – Огромный прорыв, сэр… Новые технологии с опорой на методы математического анализа. Далее – тезисы, доклад на сорок три минуты, по окончании вопросы из зала… Банкет, доставка гостей по домам. По-моему, недурно, а?