— Вон там, — Игорь склонился к нему через столик и понизил голос, — сидит черный человек. Разве сюда пускают мутантов?
— Где? — Старичок обернулся туда, куда показывал Князев, и расхохотался: — Какой же это мутант? Это просто чернокожий человек. Если хотите — негр. Хотя ему и другим, похожим на него, этот термин не нравится. Так что, если будете с ним разговаривать, не вздумайте его так назвать, он очень обидится.
Игорь со стыдом вспомнил, что когда-то читал в книжках про африканских и американских негров, а Антошка ему объяснял, кто это такие. Но смотреть на непривычного вида человека спокойно все равно не мог. Чернокожий заметил его интерес к себе и улыбнулся ему, продемонстрировав неожиданно белоснежные зубы. Зрелище было жутковатым.
— Какими судьбами, кстати, вы к нам в Черкизон? — вежливо поинтересовался старик.
— Я своего брата ищу. Пропал, — внимательно оглядываясь по сторонам, сказал Игорь.
— Ну что ж, если узнаю о нем что-нибудь, обязательно вам сообщу, — улыбнулся старик. — У меня, знаете, работа такая — все знать. А вам могу предложить другую работенку… Как вы смотрите на то, чтобы стать гладиатором?
— Кем? — удивился старшина: слово казалось знакомым, но что оно означает, он припомнить не мог.
— Гладиаторы сражаются на арене, а зрители за это платят, — пояснил старичок. — Знаете, очень многие готовы заплатить за такое зрелище. Видели, как Лютый разделался с тварью? Так вот: Лютый — тоже гладиатор. В своем роде, конечно.
— И с кем сражаться? Тоже с тварями?
— С ними, — кивнул старик, блеснув стеклышками очков. — И не только.
— Не понял.
— Твари — это банально, — вздохнул собеседник, будто сожалея о его, Игоря, непонятливости. — К тому же это — всего лишь животные. А человек охотнее всего платит за то, чтобы на его глазах пролилась кровь ему подобного. Человек — вот кто самая красная дичь в мире.
— Извините, — покачал головой Князев, — но это не по мне. Нас и так осталось мало. Зачем же еще и убивать друг друга? И без этого твари когда-нибудь займут наше место.
— Ну, это случится еще не скоро — поверьте мне, — дробненько рассмеялся, словно рассыпал горстку мелочи, старик. — На мой век хватит. На ваш, думаю, тоже. Если вы будете думать головой. Для чего, правда, нужно сохранить эту самую голову.
Игорь мог поклясться, что в словах прозвучала неприкрытая угроза.
— Вы меня пугаете?
— Что вы! Конечно же нет! Я просто предлагаю вам применить свои таланты на практике. Ваши таланты налицо: бицепсы и плечевой пояс, хе-хе. За хорошую плату применить — уверяю вас. Не хотите сражаться с себе подобными — ваше дело. Это сделают другие — от желающих нет отбоя. Выставим вас против тварей, и резвитесь на здоровье. Против уничтожения тварей вы ведь, надеюсь, ничего не имеете? Я видел вашу реакцию на одну из них.
Игорь шумно втянул воздух. Без денег он отсюда никуда не денется. Ни домой вернуться, ни дальше пойти. И на Черкизоне без оружия, без документов он долго тоже оставаться не может. А если удастся заработать… Но вот получится ли? Старик был склизким, подозрительным. От его дребезжащего учтивенького смеха отчего-то мурашки по коже шли.
— Я подумаю над вашим предложением.
— Я уверен, что мы договоримся, — улыбнулся старик хитро. — Поверьте мне, я умею договариваться!
— Вы заказывали?
Официант со стуком поставил на стол поднос с двумя дымящимися тарелками, кувшином, полным чего-то ядовито-желтого, графинчиком прозрачного… При виде всего этого, при аромате еды рот Игоря наполнился слюной.
Но прикоснуться к исходящему паром куску мяса он не успел…
— Опять человечина, что ли? — взревел кто-то за соседним столиком. — Убью, гады!
— Успокойтесь, господин, — пытался урезонить могучего дебошира с щекой, перечеркнутой узким, стягивающим рот в кривую ухмылку шрамом, чернявый официант. — Это свинина. Обыкновенная свинина.
— Свинина? Что я, свинину от человечины не отличу?
Игорь с ужасом уставился на свою тарелку. Кусок был большим, сочным, с аппетитной корочкой…
«А что, если он прав? Что я о местных знаю?..»
— Что это за мясо? — поднял он глаза на уплетающего свою порцию за обе щеки старика.
— Какая вам разница? — улыбнулся тот лоснящимся от жира ртом. — Выпейте лучше для аппетита. — Он набулькал в стопочку влаги из хрустального графина.
— Человечина?
Вы что, верите этому пьянице?! — Человека со шрамом уже скрутили и выталкивали на улицу дюжие вышибалы, каждый — косая сажень в плечах. — Перебрал и мутит народ, чтобы не платить. Ему, кстати, это удалось, — добавил он, увидев, как привередливого клиента вышвырнули на улицу, наградив на прощанье пинком. — Жуйте и думайте о хорошем. О том, как вы сказочно разбогатеете на гладиаторских поединках. И сможете тогда есть не в кредит, а на собственные средства!
Он снова взялся за еду, но Игорь так и не мог заставить себя прикоснуться к остывающему на тарелке мясу. Старик, в общем-то, ведь даже и не попытался разубедить его. Неужели действительно человечина?
«И в самом деле, — вдруг вклинился в поток его мыслей Антошкин голос. — Ты видел, сколько тут народу? Чем они все питаются? Что-то не верится в огромные свинофермы, которые тут якобы где-то упрятаны… Даже крыс и то на всех не напасешься… Либо тварей с поверхности жрать, либо друг друга…»
Послушавшись воображаемого брата, Князев-младший ограничился хлебом и гарниром, который не был затронут соком, стекающим с соблазнительного куска. Досыта наесться не удалось, но и аппетит всей историей оказался основательно подпорчен. Утерев губы грязной салфеткой, Игорь поднялся с места.
— Вы что-нибудь надумали? — спросил старик, прикончивший мясо.
— Мне это не по нутру, — честно ответил молодой человек. — Попытаюсь найти другую работу
— Попытайтесь, попытайтесь… — Интерес собеседника к Игорю угас окончательно. — Если что надумаете — где меня найти, вам скажет каждый. Только спросите Ланисту.
— Ланиста? Это имя или фамилия? — переспросил парень: слово больше всего походило на кличку.
— Это профессия, — сухо улыбнулся старик. — А зовут меня просто — Михаилом Сергеевичем.
— Сколько я должен? — Князев кивнул на стол с нетронутым мясом.
— Я угощаю, — сверкнули очочки.
А сам про кредит говорит. Придется еще потом с набежавшими процентами в рабство отдаваться, чтобы расплатиться за тарелку дымящейся человечины…
— Не люблю быть должником.
Игорь выщелкнул из початого уже рожка три патрона и бросил на скатерть — по его мнению, за съеденный хлеб и горстку сомнительных овощей этого должно было хватить с лихвой. А потом вышел из кафе, не прощаясь.
