Арца сделал несколько шагов вперед и вернулся назад к колеснице, не отводя от меня глаз, потянулся левой рукой и извлек из груды добычи щит. Я оставался на месте и позволил ему взять щит в руку. Он вновь ухмыльнулся и, заметив, что я стою на месте и не нападаю, схватил железный шлем, отполированный до блеска, и надвинул его на голову. Шрам в точности повторял очертания одного из железных выступов, защищавших лицо.
Этот живущий войной солдат, конечно же, воспользуется любым преимуществом, которое я предоставлю ему. Сам я не горел желанием непременно убить его. Но, должно быть, Арца полагал, что уважать может только того, кто победил его в битве. Я был более чем готов к ней.
Слегка пригибаясь, он уверенно шагнул вперед, поглядывая на меня сквозь узкую щель между козырьком шлема и краем щита, на котором посреди натянутой шкуры красовалась грубо намалеванная молния.
Я выжидал, наблюдая. Щит закрывал большую часть согнутого тела хетта, и я не мог наблюдать за его движениями. И все же я ждал.
Он сделал выпад, целясь щитом в мое лицо, и одновременно направил меч мне в живот.
Я отразил удар воина бронзовым клинком, а затем попал в металлический край щита, отчего меч мой переломился. С восторженным воплем Арца отшвырнул разбитый щит и бросился на меня. Я мог легко вспороть ему брюхо иззубренным обломком клинка, но вместо этого отступил и левой рукой остановил занесенное над моей головой оружие, затем коротко ударил хетта в лоб рукоятью моего обломившегося меча. Арца упал на колени и затряс головой. На полированной поверхности шлема появилась вмятина.
Предводитель хеттов поднялся на ноги и вновь атаковал меня. Я отбросил обломок меча и, остановив занесенную для удара руку, вырвал из нее оружие, которое немедленно отбросил в сторону.
С яростным воплем он сорвал кинжал с пояса и вновь набросился на меня. Я отступал с пустыми руками.
– Я не хочу убивать тебя, – проговорил я.
Он пригнулся и подобрал свой меч с земли. Нас окружала целая дюжина воинов, замеревших с раскрытыми ртами.
– Все равно я убью тебя, вестник, невзирая на твои фокусы, – рыкнул Арца и опять подскочил ко мне с мечом и кинжалом, изрыгая страшные ругательства.
Я легко уклонился, гадая, сколько же еще продлится эта игра.
– Защищайся! – завопил он.
– Без оружия-то? – улыбаясь, поинтересовался я.
Он снова рванулся вперед. На этот раз я не стал увертываться, нырнул ему в ноги и повалил наземь.
Арца поднялся, злобно оскалившись:
– Я убью тебя.
– Не сумеешь, – ответил я.
– Убью. Эй, люди, хватайте его!
Солдаты медлили, и этого мгновения хватило мне, чтобы решить: если я не уничтожу эту разъяренную тварь, Арца прикажет им убить меня.
И пока они раздумывали, я подобрал обломок своего бронзового меча и направился к предводителю хеттов. Со злобной ухмылкой он взмахнул мечом, держа наготове кинжал, чтобы пронзить меня, если я попытаюсь отразить удар. Но я просто шагнул в сторону и вогнал обломок, оставшийся от клинка, в его грудь.
На лице воина отразилось недоумение, рот открылся, и хлынула кровь. Несколько секунд я удерживал тело, потом вырвал обломок из груди врага, и Арца упал на пыльную землю, не выпуская из рук ставшие бесполезными меч и кинжал.
Я взглянул на Лукку. Тот перевел взгляд со своего упавшего начальника на меня… Одно только слово – и весь отряд набросится на меня, но я сумел его опередить и крикнул воинам:
– Этот человек вел вас к маленьким победам над жалкими деревушками. Кто хочет пойти за мной, чтобы поучаствовать в грабеже огромного города, в котором полным-полно золота? Кто пойдет за мной к стенам Трои?
Подняв руки, они завопили. Все сразу.
Хеттов оказалось сорок два. Я повел отряд назад через Скамандр к берегу, на котором должны были стоять ахейцы, если их войско еще не уничтожил Гектор со своими троянцами.
Лукка принял как должное, что я возглавил отряд. Его хищное лицо оставалось бесстрастным, но в темных глазах хетта виделся трепет и восхищение моим умением драться. Остальные реагировали точно так же. Никто не испытывал большой симпатии к убитому Арце. Он командовал отрядом, когда разразилась гражданская война, и хетты разделились на партии. Как бывает повсюду, профессиональные воины последовали за своим командиром, хотя и не любили его. И пока он удерживал их вместе, обеспечивая их жизнь грабежом, все подчинялись его ничтожной тирании и мирились с вздорным нравом.
– Мы жили как псы, – сказал мне Лукка, когда мы поднимались на заросший лесом гребень, разделявший дорогу и реку. – И каждый из нас поднимал руку на другого. В стране хеттов не стало порядка с тех пор, как умер царь, а его сына изгнали вельможи. А теперь они дерутся за власть, а армия распалась на тысячу маленьких отрядов вроде нашего – не знающих дисциплины и чести… Нам не на что жить, поэтому-то и приходится грабить поселян.
– Когда мы вернемся в лагерь ахейцев, – посулил я, – царь Одиссей охотно примет вас в свое войско.
– Мы согласны, если командовать будешь ты, – проговорил Лукка.
Я взглянул на него. Он говорил совершенно серьезно и явно не сомневался в том, что человек, способный убить Арца, должен командовать отрядом.
– Да, – согласился я. – Под моим началом.
Он по-волчьи оскалил зубы:
– Там полно золота, это я знаю. Нам доводилось сопровождать караван с данью из Трои в Хаттусас. Из нее везли много золота.
Так шли мы к равнине Илиона. Теперь я стал предводителем отряда профессиональных воинов, мечтавших добраться до золота Трои. Армии, которую ждал Гектор, более не существовало. Помочь троянцам было некому, войско хеттов распалось на тысячи банд мародеров, занятых лишь грабежом и разбоем.
Лукка сразу же сделался моим помощником, он-то знал своих людей куда лучше меня. Ко мне он относился, пожалуй, почти с таким же уважением, как к богу. Я чувствовал себя неловко, но в данном случае это было полезно. Сильный и умелый воин, немногословный, от пронзительных глаз которого ничего не могло укрыться, пользовался у своих людей абсолютным уважением. Мы заночевали в том самом лесу, где вместе с Политосом накануне провели ночь. Я распростерся на земле, положив с одного бока меч, с другого кинжал, и пожелал вступить в контакт с богами. «Нет, не с богами», – напомнил я себе самому. Пусть они и творцы наши, но не боги.
Я закрыл глаза и собрал воедино всю свою волю, стремясь увидеть их снова, завязать разговор. Но я лишь перенапряг мышцы, отчего спина и шея начали болеть, и большую часть ночи я не мог уснуть.
На следующее утро мы обнаружили брод и, перебравшись через реку, направились к морю.
