и, наверное, самым удачливым — сумел зацепить бок противника гарпуном, попортив куртку и, вырвав изрядный кусок мяса из тела Данута. По иронии судьбы, файн получил ответный удар в то же место, только, кончик меча не зацепил, а вспорол ему бок вместе с животом, вывалив на землю внутренности.
Убедившись, что со всеми врагами покончено, Данут принялся чистить клинок. Хотел, было, умыться и напиться, но лужица, из которой он брал воду, отчего-то окрасилась красным цветом. Не иначе, в нее натекла кровь.
Вместо того, чтобы гордиться победой, Дануту было неловко. По сути, уничтожив двенадцать взрослых мужчин, он положил конец существования странного болотного народа. Сумеют ли выжить уцелевшие файны, ставшие жертвой собственной глупости и приверженности традициям? Впрочем, выбора у него все равно не было.
Глава 11
Бойтесь исполненных желаний
Данут вышел из леса к середине следующего дня. Лесная подружка, что не показывалась на глаза, но отчаянно помогала, на опушке вдруг выскочила, подбежала и, потерлась лбом о коленку так же, как это делал Пчелка. Воспитанник орков, не мудрствуя лукаво, присев на корточки и почесал лесную кошку за ухом, словно котенка. От неожиданной ласки рысь, забыв, что она опасная хищница, подалась вперед, опрокидывая парня на спину и, заурчала так, словно в ней обитало не меньше десяти котиков, или как движок самобеглой коляски гномов, только поменьше!
Воспитанник орков лежал, поглаживая рысь по голове, почесывая между ушей, приговаривая, какая она хорошая, какая красавица, да какие у нее замечательные кисточки на ушах! И не рысь она дикая, а славная рыся, рысюшка. А рысь, с удовольствием слушала и продолжала петь свою песню, от чего у парня уже начал болеть живот, но он мужественно терпел.
В тех краях, где вырос Данут, рыси водились. Ушастая кошка могла стать опасным противником и, легко расправлялась с собакой, в два раза тяжелее ее. Но никто никогда не слышал, чтобы она нападала на человека, если только человек не пытался обидеть ее детенышей. В селении орков у пары сородичей были питомцы-рыси, но они никогда не показывались чужакам. Говорили, что рысь можно приручить, пока у нее не началась течка. Став взрослой, лесная кошка уже не станет дружить с человеком.
Лаская зверюшку (животным язык не поворачивается назвать!), Данут умудрился понять, что Рысюшка и на самом деле молода — ей всего год, по человеческим меркам кроха — шесть лет, а до вступления во взрослую жизнь остается еще одиннадцать месяцев. Выросла сиротой — мама погибла в неравной схватке с голодными волками, а единственного братишку, еще совсем малышом, загрызла лиса. Сама чудом осталась жива, сама научилась охотится. Поначалу ловила мышей, потом зайцев, а недавно сумела поймать небольшую косулю.
— Бедная девочка, — прошептал Данут.
Рысюшку было жаль, как жалко любую девчонку, выросшую сироткой. Парня, разумеется, тоже жалко, но не так. Девочке мама нужнее. Сразу нахлынули мысли о Тине, воспоминания, переживания, нежность к любимой, а на глаза навернулись слезы Если бы умел, поплакал бы.
Рысь, будто поняв мысли человека, притихла, а потом неожиданно вскочила и, словно стесняясь своей слабости, скрылась в лесу.
Данут вздохнул, мысленно пожелал дикой кошке удачи и принялся собирать раскиданные вещи. Из оружия, что было у болотников, парень прихватил с собой только щит. Хотел, на досуге, рассмотреть повнимательнее — что за материал такой, если держит удары меча? Любопытно же! А теперь, взяв в руки щит, потрогав и пощупав, понял, из чего его сделали: множество мелких рыбьих костей, переплетенных между собой и, сложенных в несколько слоев, давали такую прочность и гибкость! Решив, что такую защиту стоит оставить себе — почти ничего не весит, а кожу можно поменять на что-нибудь поприличнее.
Лес закончился, начинались обитаемые места, узнаваемые по обилию одуванчиков. Отчего-то желтоголовые цветы начинали расти там, где хоть раз появлялись люди или орки. Как и предполагал Данут, его путь пересекала река. Другой такой реки, кроме Коши, в этих краях не было. Если соорудить плот, прямо по ней можно выйти в море Ватрон. Можно еще на лодке. А на чем другом выйти из Коши в море уже не получится, потому что устье настолько мелкое, что на мель сядет не то, что галера или каракка, но даже барка. При желании, можно было бы углубить дно, прорыть каналы, но кому это надо? Зато, из Ватрона сюда тоже никто не войдет и норги, не смогут окружить селения норгов.
Если идти вдоль берега, то скоро появится селение орков, в короткий срок ставшее для него родным и близким, где орки называют себя людьми, а людей именуют фолками. Удивительно, но он ни разу не поинтересовался, как называется поселок? В свое время, помнится, был изрядно озадачен, узнав, что семнадцать лет прожил в поселке Ошт, не зная названия.
А скоро пошли не просто обитаемые места, а возделанные земли — поле, поросшее каким-то злаком. Все чистенько, колосок к колоску, не видно даже васильков, от которых горожане впадают в восторг, а пейзане не особо любят, считая сорняками.
В злаках Данут не разбирался, ячменный колос от пшеничного отличить бы не смог, а до прихода в Тангейн он и вовсе не знал, что есть другие сорта. Его земляки (и он сам, вместе с отцом) возделывали лишь рожь да овес — ничего другого на их берегу не росло (за исключением репы, лука и свеклы, разумеется). Овес приходилось постоянно караулить от медведей, больших любителей полакомиться на дармовщинку.
За полем со злаком, было еще одно, с горохом. Поменьше, но тоже чистенькое, аккуратненькое, словно грядка в огороде добросовестной хозяйки. А там уже и настоящие грядки пошли — с морковью, луком, с какими-то огромными цветами (к чему они, комнаты украшать?) и еще с чем-то, чего Данут не мог определить.
Воспитанник орков не слишком удивился, завидев на берегу усадьбу. Что же — жилище должно быть под стать полю. За мощным частоколом скрывался двухэтажный каменный дом и несколько каменных строений поменьше. Была даже ветряная мельница. Ставить мельницу для одной-единственной усадьбы, вроде бы, смысла не было, а деревень поблизости не наблюдалось. По-крайней мере, Данут о них не знал, хотя внимательно изучал карты, слушал сородичей. Впрочем, он много чего не знал.
Внутри усадьбы громко орали собаки, предупреждая хозяев о появлении чужака и, показывая, что не зря изводят харчи. А хозяин, похоже, уже спешил на встречу гостя. И был он, судя по темноватой коже, его новым соплеменником, орком.
— О, кто
