Электру в одиночестве.
— Зря ты так… — негромко, чтобы слышал только Алголь, произнесла девушка: — Она — лучшая из нас.
Он молча перевёл взгляд на свой номерок. На открытой ладони ретранслятора подрагивал смятый листочек с аккуратно выведенной цифрой «шесть».
[1] Кимодамеши — «испытание храбрости», традиционная японская игра для школьников, в которой им предстоит выполнить определенное задание в пугающих и мистических условиях, как правило, в темное время суток. Дополнительно используются люди, которые пугают их, переодеваясь в костюмы фольклорных чудищ, либо иным образом создают пугающие ситуации.
Глава 7. Фестиваль часть 11
***
Все пары, готовые к началу испытания, собрались на опушке леса, недалеко от Общего дома. На небе переливались туманные полосы полярного сияния, расцвечивая ночь ярко-алыми и голубоватыми всполохами. Удивительно красивая и светлая ночь, идеально подходившая для романтических походов и испытаний.
— Итак, у каждой пары есть свой особый предмет, который они должны принести из хижины, а также карта пути. Придерживайтесь её, и вы не заблудитесь! — Целено, сменив сестру на посту инструктора, давала последние наставления: — И теперь ещё одно необходимое условие нашего испытания — все пары во время пути должны держаться за руки! Первая вернувшаяся сюда пара получит специальный приз от всех нас!
— Какого черта? — донесся возмущенный голос Атрии — девушка попала в одну пару с Денебом, и, судя по всему, оба были не в восторге от такого соседства. Смущенный и раздосадованный парень старался даже не смотреть в её сторону.
— Это необходимое условие! — с нажимом повторила Целено и властно улыбнулась: — Может, вы подружитесь, пока будете идти? А вдруг… влюбитесь?
Несколько участников захохотали, представив такую картину. Пристыженная англичанка обратила свой гнев на напарника: — Только посмей меня хоть пальцем тронуть, я тебе вызов брошу, понял? Я не шучу!
Альциона посмотрела в листок задания. Надпись гласила: «застывшее воспоминание». Сердце ёкнуло — она очень хорошо знала составлявшую список предметов Целено, и случайных подсказок её сестра никогда не оставляла. Они все были с каким-то совершенно особым смыслом. Девушка тяжело вздохнула.
— Участники, вам пора идти! — Целено торжествующе подняла открытую ладонь и махнула: — Вперёд!
— Ну что, пошли… — она убрала листок в карман ветровки и посмотрела на своего хмурого спутника. Алголь рассматривал наспех нарисованную карту местности с крестиком на месте заветной хижины. Оторвавшись от неё, ретранслятор кивнул: — Идём.
Девушка, замявшись, протянула ему руку: — Условие…
Холодный, спокойный взгляд скользнул по открытой навстречу ладони и остановился на её лице. На белых, как мрамор, щеках еле заметно проступил румянец.
— Если не хочешь — как войдем в лес, отпустишь, — она отвела взгляд в сторону: — Все равно никто не увидит.
Сильные пальцы деликатно сжали её узкую ладонь. Он кивнул головой в сторону леса — в путь. Кивнув в ответ, Альциона направилась к деревьям: — Пошли, я знаю более короткую дорогу.
Ретранслятор шагал за ней, не отпуская подрагивающей руки Плеяды.
Они шли в тишине, под усеянным тусклыми звёздами небом, подернутым переливающимся северным сиянием. По небу до самого горизонта бежали потрясающей красоты цветные волны, переходя от зеленоватого к бледно-голубому и обратно к ярко-алому свечению. Где-то неподалёку слышались голоса других участников, кто-то вдалеке испуганно вскрикнул — и засмеялся через пару мгновений.
Все получали свою толику удовольствия. Альциона улыбнулась.
— Вот мы и снова остались вдвоём, — девушка потупила взгляд, в её голосе звучали нотки робости и смущения: — Прямо как тогда.
Алголь коротко кивнул. Они шли бок о бок, перешагивая кочки и узловатые, корявые корни, тут и там выбивающиеся из мягкой земли. Вблизи хрустнула ветка, послышался торопливый топот какого-то лесного зверька.
— Можно с тобой немного поговорить? — в её тихом, вежливом голосе ощущалась робкая улыбка.
— Да.
— Моя сестра, Электра, ты ей очень нравишься. Правда, не знаю, что она в тебе нашла, — девушка дернула плечиком. Ретранслятор бросил на неё короткий взгляд — в свете аврорального сияния её блестящие чёрные волосы переливались как самоцветы. Первая из Плеяд умела маскировать свои истинные чувства, но он всё равно видел её волнение.
— Сколько ей?
— Четырнадцать. Столько же, сколько мне было тогда, — её губы тронула печальная улыбка.
— Мне было ещё меньше, — негромко ответил Алголь.
Они прошли уже, должно быть, половину пути до хижины. Голоса вокруг уже не были слышны, остальные участники шли где-то в стороне.
— Она очень старательная и честная, — продолжала Альциона, убирая сбившуюся прядку за ухо: — мы все ей гордимся. Она большая молодчина.
— Да, — опять кивнул он, соглашаясь. Снова воцарилось неловкое молчание, прерываемое лишь их ровным дыханием да потрескиванием и шорохами ночного леса.
— Да что я несу… — из её груди вырвался тяжелый вздох, эхом разносясь по округе: — Мне всё ещё страшно. С тех самых пор. Я думала, со временем всё утихнет и забудется, но… я всё ещё помню…
Она остановилась и пристально посмотрела на своего спутника. В её беспокойных, расцвеченных тусклыми вспышками глазах читалась глухая боль: — Ты ведь помнишь, да?
Он встретился взглядами с Плеядой. Тёплые, нежные девичьи пальцы крепче сжали его ладонь.
— Я никогда и не забывал.
***
*Три года назад.*
Помещение, некогда бывшее лабораторией, выглядело довольно странно. Стены, завешанные светлыми полосами ткани. На полу — прорезиненные тёплые коврики вместо голого бетона. Тусклый голубоватый свет потолочных прожекторов едва освещал стоящую в центре кровать — самый неуместный предмет скудного интерьера. Белые, чуть измятые простыни и свисавший с кровати край тонкого одеяла. Две крошечные белые подушки. И гнетущая тишина, разрываемая ударами капель воды где-то возле стены, где раньше был санузел. Стоящий в тёмном углу ретранслятор настороженно посмотрел из стороны в сторону.
Кап, кап, кап…
Тускло светящиеся в полумраке глаза выискивали очередной подвох — ждать от военных иного он не мог. Одно за другим развернулись молекулярные поля, обострённый слух напрягся до предела.
Кап, кап…
— …вот и всё. Если бы был иной путь, мы бы не пришли к вам, господин Гордов. Назовите свою цену. Всё, что мы можем дать, в разумных пределах. И даже то, что за них выходит, — стараясь говорить максимально спокойно, переводчик равнодушно посмотрел на усталого японца, стоявшего с покорно опущенной головой рядом с дипломатом.
В раскосых впалых глазах, скрытых за довольно толстыми очками, читались беспокойство и измождение. Работавший на износ уже долгое время, он явно был на пределе своих сил. Взгляд метался от бесстрастного лица стоявшего напротив мейстера к большому окну, за которым виднелась тускло освещённая лаборатория.
— Не столь важно для нас,
