— Спой, Ордей! — тотчас же подхватили призыв голоса остальных. — Да, ты должен. Спой!
— Но это ведь моя собственная свадьба, и я не совсем настроен...
Его возражения потонули в криках.
Этот человек воплощал в себе музыку. А сердце его воистину могло разорваться от безмерности испытанного сегодня счастья, если только не излить чувства. Он поднялся на ноги, и один из его довереннейших слуг, предвидевший, что Ордей споет, проворно поднес ему инструмент, изобретенный самим Ордеем. В маленький ящичек, который Ордей мог повесить на шею, как аккордеон, была втиснута акустическая система, включавшая в себя все — от супербасов до пищалок, плюс изрядную долю электроники и аудионики. А на плоской поверхности ящичка имелись десять сенсоров, на которых Ордей играл всеми десятью пальцами. Он называл этот ящичек своей музыкальной шкатулкой, поскольку надо же было его как-нибудь называть. Подражатели Ордея делали для себя более пышные и более мощные музыкальные шкатулки, но удивительно — немногие, даже среди девушек в возрасте от двенадцати до двадцати лет, слушали подражателей Ордея.
Поэтому Ордей Каллисон пел на своей собственной свадьбе, и его аудитория была зачарована как всегда. Испокон веков, с древнейших времен люди не знали музыканта, равного Ордею. Высоколобые музыкальные критики оцепенели от восхищения на своих почетных местах во главе стола; его песни опьянили культурных и не слишком культурных денежных магнатов Зитца, Токкса и Йати, — некоторые из них прибыли на собственных гоночных кораблях, — и более рядовых гостей, как не могло бы опьянить их никакое вино. И юные девушки, фанатически преданные Орд ею, сгрудившиеся плотной массой за дверьми, отдались его музыке до потери сознания и даже более того.
Пару недель спустя Ордей, Эври и их новые друзья за последние годы, годы успеха и ошеломительного богатства, отправились в космос на своих спортивных одноместных кораблях, чтобы сыграть в игру, которую называли салочками. На этот раз Ордей играл в обратную версию этой игры, шмыгнув в угол защищенного объема пространства, искренне пытаясь ускользнуть от девичьих кораблей, порхавших мимо, вместо того чтобы гоняться за ними.
Он одним глазом приглядывал за кораблем Эври и чуточку рассердился, потому что не мог найти его, когда из ниоткуда к Ордею устремился другой мальчишеский корабль с сияющими по всему спектру сигналами SOS. Через минуту все до единого оставили игру. На экранах крохотных корабликов появилось лицо Арти — юноши, чья гоночная яхта только что затормозила рядом с яхтой Ордея.
— Я пытался, Ордей... — лепетал Арти. — Я... то есть я не пытался... Я не хотел причинить ей никакого вреда... Они захватили ее... Не моя вина, что она...
Медленно, невероятно медленно раскрылась истина случившегося. Арти гнался за кораблем Эври и захватил его, как и положено в игре. Пришвартовавшись к ее кораблю, он перешел к ней на борт, чтобы потребовать обычной награды. Но Эври, конечно, была уже замужем, а замужество означало для нее очень многое, как и для Ордея, сегодня ловившего девушек чисто символически. Почему-то оба считали, что всем на свете должно быть ясно, что со времени их свадьбы мир переменился, и правила игры в салочки должны быть с этой поры для них изменены.
Не в силах втолковать Арти новое положение вещей словами, Эври попыталась силой доказать свое мнение. Она каким-то образом повредила себе ногу, убегая от него по тесной кабине. Арти упрямо пытался потребовать своей награды. Затем согласился вернуться на свой корабль только за аптечкой первой помощи (Эври клялась, что на ее корабле аптечка отсутствует), когда она лживо пообещала, что он получит желаемое по возвращении.
Но как только Арти ушел на свой корабль, она тотчас же отстыковалась и улетела, а он ринулся в погоню, загнал ее в угол, к самым границам зоны безопасности, охраняемой автоматическими боевыми кораблями против возможного вторжения берсеркеров.
Чтобы ускользнуть от Арти, Эври пересекла эту границу по огромной, стремительной дуге, несомненно, намереваясь вернуться в безопасную зону через десять тысяч миль или около того.
Но ей это не удалось. Как только ее крохотное суденышко пронеслось поблизости протянувшегося в ее сторону темного языка Тайнаруса, затаившийся там берсеркер выскочил из засады.
Конечно, Ордей услышал историю не в столь связной форме, но этого было достаточно. Его лицо на экранах остальных корабликов сначала окаменело от услышанного, а затем в его взгляде внезапно вспыхнуло безумие. Арти съежился, но Ордей не задержался ради него ни на миг. Вместо этого он погнал кораблик на предельной скорости туда, где скрылась его жена. Он пронесся через зону защитных патрулей (которые были установлены, чтобы не впускать агрессоров, а не удерживать на месте безумцев или сорвиголов) и помчался между внешними пылевыми облаками, чтобы войти в одну из обширных расщелин, ведущих в сердце Тайнаруса, в лабиринт, где все корабли должны передвигаться крайне медленно, откуда со времени образования Гадеса не вышел ни один живой человек.
Несколько часов спустя стражники берсеркера подошли к его кораблику, потребовав на своей тщательно усвоенной человеческой речи, чтобы он остановился и сдался. Но он лишь замедлил движение и запел берсеркерам по радио, сняв руки с панели управления корабля, чтобы положить пальцы на клавиши своей музыкальной шкатулки. Его неуправляемый корабль отнесло от центра прохода, и он задел стену туманности, испытав колющие удары микростолкновений с газом и пылью.
Но прежде чем корабль был поврежден, стражи-берсеркеры выкрикнули радиокоманды, послав к нему партию абордажных роботов.
В банках памяти Гадеса они отыскали свидетельства о безумии, о видах самого диковинного человеческого поведения. В поисках оружия они обшарили яхту, обыскали Ордея, — позволив ему оставить при себе музыкальную шкатулку, когда она тоже была осмотрена, а он никак не желал выпускать ее из рук, и передали его в качестве пленника под юрисдикцию внутренних стражей.
Гадес — массивная металлическая твердыня многомильного диаметра — приняла его и его кораблик через главные врата. Выйдя из корабля, Ордей обнаружил, что может дышать, шагать и видеть, куда идет; окружавшая его в Гадесе физическая среда была в основном мягкой и приятной, потому что пленники, как правило, жили не очень долго, а компьютерные мозги берсеркеров не желали подвергать их ненужным стрессам.
Устройства берсеркеров, непосредственно управлявшие рутинными операциями Гадеса, и сами были по большей части органическими, состоящими из выращенных для этого клеточных культур мозга, а также некоторого количества переученных захваченных мозгов. Все они являли собой образцы высочайших достижений берсеркеров в попытках обратной киборгизации.
