проникало много солнечного света. Первый этаж вмещал диванчик, камин, обеденный стол со стульями и небольшую кухню. На верхнем этаже, куда вела такая же деревянная лестница, скорее всего, располагалась небольшая спальня с ванной комнатой. Но там я не бывала. Ласс никогда не предлагал подняться наверх в наших видениях. Обстановка тут была простой, но уютной. Прикрыв глаза, я вдохнула приятный запах дерева и горящих палений в камине.
Но одиночество продлилось не долго, вскоре в дом вошёл Ласс. Он был одет отнюдь не как простой обитатель этого жилища. На нем был дорогой синий костюм и бордовая бархатная плащ-накидка, которая имела застёжку в районе груди в виде жёлтого магического кристалла. Но я не стала задавать вопросов о внешнем виде — его внешний вид тоже мог быть и иллюзией. Даже моим воспоминанием со времён академии. Казалось, с тех пор прошла вечность.
— Здравствуй, моя маленькая госпожа, долго же ты не засыпала. Я уже успел заждаться. И у меня есть для тебя хорошие новости, — весь вид мага, в этот момент, говорил о том, что у него есть повод для радости.
— Присядь, Ласс, мне тоже есть что рассказать, — проговорила я, пододвигаясь на диване.
— Ну что ж, начинай, — сел менталист на небольшой диван, занимая своей массивной фигурой его большую часть, закинув при этом мои ноги к себе на колени.
Мой рассказ был коротким, но произвел впечатление на мага. Я поведала о событиях, произошедших в недавней реальности. Как восхитительный огненный дракон вырвался из моего тела. И самое главное — Вэлкан снял с меня браслет, хоть и под клятвой, которая предполагала смешивание нашей крови. Условия нашей договоренности я также пересказала Лассу. Вначале он нахмурился, но затем подтвердил мои радостные догадки. В моменты, когда браслет снят, есть возможность сбежать. Ведь любая клятва имеет свою брешь. А особенно необдуманная досконально и составленная наспех.
— Этот момент хоть и заставил тебя помучиться, но он нам пригодится, Аэлина, — произнес маг с полуулыбкой. — Я же нашел древнего жителя Электианской империи, он поведал мне о браслетах запирающих силу.
— Надеюсь, ты не нарушил слово и не возвращался ради этого в империю? — с угрозой в голосе спросила я.
— Не волнуйся, принцесса. Для меня это сделал другой человек за относительно невысокую цену.
Я расслабилась, приготовившись к рассказу.
— Он сказал, что есть один ключ к этим всем браслетам. Он отпирает любой из них, при этом это может сделать не тот, кто защелкнул браслет на тебе. Заклинатель этих артефактов оставил возможность избежать рабства на всякий случай, — сказал Ласс, глаза его при этом победно сверкнули. — И этот ключ в сокровищнице замка.
— Это хорошая новость, но как, же я попаду в сокровищницу? Не думаю, что меня туда пустят. Да и сбежав ненадолго, вряд ли я сама ее найду, да ещё смогу ли пройти все посты охраны и запертые двери.
— Все это возможно, поверь. Ты очень способная. Да и то, что на мгновение тебя будут освобождать, уверен поможет. Главное все хорошо обдумать и разработать все возможные пути к освобождению, — воодушевленно сказал менталист, взяв меня за обе руки.
— Хорошо, конечно я попытаюсь. Но что делать, когда сбегу, освободившись при этом от браслета?
На это маг лишь усмехнулся, предвкушая ответ. Глаза его вновь недобро блеснули.
— Когда ты освободишься от «запирающего силу» навсегда, тебе больше не придется бежать. Бежать должны будут они.
Его взгляд стал суровым, даже я никогда не видела менталиста таким. Поэтому поспешила развеять напряжение.
— Не уверена, что смогу убить их. Высших, я имею в виду. Физически я это могу… Но морально… вряд ли. Да и не все окружающие их люди такие плохие. Думаю, многие являются заложниками ситуации, — в этот момент я подумала о доброй служанке Эдиль, а ведь таких простых и добрых людей во дворце уйма. — А их может зацепить такая разрушающая сила, которой даже я сама ещё не знаю границ.
— Понимаю о чем ты. Да и этот оборотень явно запал тебе в сердце, хотя он этого совсем не заслуживает…
Я же от его правдивой догадки даже затаила дыхание. Он знал. Все это время. И ни разу не упрекнул меня в такой очевидной глупости. Да — это было правдой, я никогда бы не причинила вреда Вэлкану. Даже без клятвы. Сбежать — да. А убить или покалечить — нет, не смогла бы.
Ласс, как всегда, очень нежно поглаживал мои руки, а затем поцеловал каждую из них, вызывая умиление. Он нервничал, будто сказанное сейчас, решит его судьбу навсегда. Он боялся меня потерять, боялся, что я откажусь от него, как от мужчины. Но все, же задал терзающий его вопрос.
— Я понимаю, что сейчас не лучший момент, мне хотелось бы поговорить с тобой лично. Но это самое большее, что мы сейчас имеем, — с теплотой посмотрел на меня менталист, — Буду честен, меня беспокоит этот высший, не только, как твой похититель, но и как соперник.
Ласс хоть и старался держаться непринужденно, но его челюсть покрылась желваками сжавшись.
— Нет никакого соперника, — поспешно ответила я, — Да, он вызывал некоторые эмоции у меня, когда я не знала кто он, и возможно их часть ещё теплится в моей душе, но после всего, что он сделал… — я покачала головой, — Нет, я не смогу смотреть на него как прежде. Он предал меня. Пленил и сейчас везёт, вполне возможно, на казнь.
После сказанных мною слов наши взгляды встретились. Неуместность разговора о ревности обрела новый смысл. Мне бы жизни не лишиться.
Но все, же я хотела успокоить Ласса.
— Есть причина по которой Вэлкан Алтурионский делает то, что вряд ли бы сделал, будь у него выбор. Высший совет не так сплочен, как кажется. Их предводитель, главный старший и самый сильный маг-менталист использует разные рычаги давления на остальных участников высшего совета.
— Амодеус, — произнесла я тихо. В империи это имя боялись говорить вслух. Привычка местных укоренилась и во мне.
— Да, — подтвердил маг. — Он обладает не только сильной ментальной магией, но и виртуозно манипулирует, шантажирует и держит в страхе всех остальных высших советников. Кроме Зейда, тот рад ему служить и быть правой рукой. Я начал этот разговор, потому, что хочу, чтобы правду ты узнала от меня. Амодеус держит в плену дочь Вэлкана. Поэтому он и везёт тебя к нему. Привезти и отдать элементаля Амодеусу — это высшее проявление верности и освобождение для его дочери.
Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать.
