И вообще, у него всё могло бы выйти, если бы, будучи ещё подростком, Арва не подслушала его разговор с Надзирателем. Не в правилах клана Небесных соколов ослушиваться воли родителя. Девушка уже тогда знала, как всё изменить.
До восемнадцатого цикла её никто не мог принудить к обряду, а после… А на после у девушки был план прочнее застывшего Дискона. Только воительницы имели право выбирать себе мужа, остальные обязаны следовать воле родителей и совета.
Арва никогда не могла понять, что увидела великая Грина в отце. А мать так и не успела дать ответ на этот вопрос. Отец ничем особым не выделялся, он был учёным, и долгие циклы пытался придумать, как превратить Дискон в оружие. Но пока все его изыскания ни к чему не привели. Для своей работы он имел почти десяток разнообразных кристаллов: сильные красные, оранжевые, серые, и почти прозрачные голубые, самые слабые. Только одного кристалла у него не было – зелёного, такого, как глаза незнакомца из сна.
Загадка мучила Арву, но девушка не могла понять, что толкнуло её мать в объятия высокого, но хилого учёного. О том, что это любовь, девушка не думала. В свои восемнадцать циклов она слабо представляла, что это такое. Особенно если учитывать, что женщины чаще всего оказывались в объятиях супруга по принуждению. Но для них это было трёхтысячелетней традицией.
И в эту традицию вмешался парадокс. Женщины-воительницы были единственными, имеющими право на любовь. На настоящую, с чувствами. Те, что несли смерть, имели привилегию любить.
Проходя мимо своего дома, под крышей которого Арва провела семнадцать циклов, девушка вновь подумала об отце. Несмотря на неудачи с Дисконом, Надзиратель очень ценил отца Арвы, и тот этим пользовался. К тому же сынок Надзирателя, самовлюблённый Гарт, которого природа обделила всем, чем только могла, обнадёженный двумя отцами, не давал девушке проходу. По нему и его прихлебателям можно было проследить деградацию клана.
Девушка свернула в маленький переулок и тут же столкнулась с группой подростков. Что ж, нельзя поминать того, кого ты видеть совсем не хочешь. Примета сработала и теперь.
В окружении четверых подлиз прямо перед ней стоял Гарт. Арва сделала шаг вправо, но Гарт, видимо, совсем стал плох головой и загородил ей дорогу.
– Ну, ты сам напросился, – прошептала девушка и с силой толкнула парня на его дружков.
Не ожидая отпора, сын надзирателя не удержался на ногах, повалил своего прихлебателя.
– Ещё раз загородишь мне дорогу, сильно пожалеешь, – наклонившись к нему, произнесла Арва. – Меня достала твоя мерзкая рожа, куда ни глянь, взгляд везде натыкается на твои огромные прыщи. Смирись, я никогда не буду твоей.
Гарт, лежащий на земле, глотал воздух, словно задыхаясь. Он и в обычной ситуации не знал, что сказать, а теперь красноречие и вовсе его покинуло.
– Прочь с дороги, – гордо выпрямившись, произнесла девушка.
Подлизы, так и не дождавшись команды предводителя, мгновение постояли, потом молча расступились. Арва окинула их презрительным взглядом.
– Да, выродился клан, – плюнув под ноги самого здорового, заметила девушка. – Ты, Дошт, мой ровесник, крепкий, сильный, но даже не думаешь о том, чтобы пойти за кристаллами и стать воином. Кто ты?
Здоровяк попятился. Он был на голову выше заносчивой девчонки и шире в плечах. Поговаривали, что он может завязать в узел железные пруты толщиной в мизинец.
– Так кто ты, – почти прижав его к стене, повторила Арва свой вопрос. – Что ты будешь делать? Ты учёный? Воин? Раститель? Кто?
Парень молчал, опустив лицо, словно его интересовали носы её ботинок. Он старался не смотреть в два куска льда, в которые превратились глаза девушки.
– Тряпка, – и Арва пошла к мастерской, до которой осталось всего два десятка шагов.
Старый техник приподнялся, увидев изящную девушку. Он жил размеренной жизнью, воином не был, но к нему на поклон ходили все великие воители. Лучше него никто не знал, как починить броню или исправить заклинивший метатель.
– Пришла? – строго спросил он. – Опаздываешь. Ухажёр твой уже час здесь околачивается. Несколько раз даже заглядывал, думал, что тебе как-то удалось их обойти.
– Мелкий самовлюблённый кретин, – подходя к шкафчику с инструментом, прокомментировала Арва. – Проходу не даёт.
Взяв необходимое, девушка подошла к верстаку, на котором со вчерашнего дня лежала броня Грины.
– Много переделывать придётся, – глядя на снаряжение её матери, произнёс техник. – Я помню Грину. Она точно так же, как и ты, пришла сюда перед великим походом. Высокая, хрупкая, стеснительная, но уже тогда несгибаемая и упрямая. Это броня появилась у неё позже, после битвы с кланом Металлических псов, а тогда она изготовила для себя очень простую кожаную броню, усиленную обычными металлокерамическими вставками, – всё это он говорил с нежностью и затаённой тоской. – Да, были люди…
– А теперь? – спросила Арва, выправляя прессом погнутую пластину.
– А теперь вот, – старик мотнул головой в сторону входа, где недавно пасся Гарт и его прислужники. – Вымираем. В этот цикл сильных претендентов всего трое, и это из двенадцати. Ты да ещё пара парнишек. Один ко мне вчера забегал, договаривался насчёт инструмента. Да ты его, наверное, знаешь. Рикор, сын Хранителя.
Арва кивнула.
– Хороший боец, я с ним сходилась на празднике Соколов.
– Я помню, – улыбнулся старик, – честно скажу, ставил против тебя курительную палку и лишился её. О чём, в принципе, не жалею. Ты его классно отделала. В тебе только мозги отца, остальное от Грины. И, если падшие смотрит на своих потомков, они помогут тебе. Может быть, именно ты вернёшь былое могущество Соколам.
– Не слишком ли много на меня возлагаешь? – откладывая исправленную пластину и намазывая место крепежа смолой, спросила девушка.
– Каждый возлагает на себя то, что может выполнить. Твоя мать могла сказать: я сделала больше, чем было мне отмерено. А тебе придётся сделать больше, чем сделала твоя мать, поскольку люди будут смотреть на тебя, как на дочь великой Грины, а не как на Арву. Так что готовься, судить тебя будут строже, чем кого-либо из претендентов. Разве что Рикору, ведь он сын Хранителя, будет тяжело так же, как и тебе. – Старик замолчал, выполняя какую-то тонкую операцию незнакомыми девушке инструментами.
А девушка обдумывала сказанное. Да, она дочь великой Грины, и ей никуда не деться от сравнения с матерью. Но что с того: Арва – не мать.
Грина всегда говорила, что у каждого человека свой путь: одни сгибаются и примиряются, другие стоят и гордо встречают грудью ураган – мать была такой. Маленькая Арва не понимала, что заставило мать уйти в лес и больше не вернуться. Хотя она слышала разные слухи. И среди них довольно неприятные. Например, что Грина и несколько воинов задумали сместить Надзирателя клана, которым к этому моменту стал отец Гарта. И тот расправился с ними: в течение нескольких циклов погибли шесть сильнейших воинов, пропала мать Арвы.
