— И Хвостопад, — неожиданно добавил Киря, исподлобья глядя на Стаса.
— Что? — Гришко стрельнул в начохра недовольным взглядом.
— Говорю, Хвостопад у нас на борту. Из «гэшников». Лишний рот, лишняя задница и никчемные руки.
Полковник смотрел на Кирю хмуро, но не прерывал. А тот не унимался:
— Место будет занимать, жрать в три горла, портить воздух, а проку от него — ноль.
Похоже, Киря решил воплотить в жизнь свою угрозу сплавить «балласт» за борт. Стас заметил, как улыбнулась Катя: ну да, такой расклад устроил бы и ее.
— Киря, ты не прав, — неожиданно вмешался Колдун, улыбаясь по своему обыкновению во весь рот. — Он него будет польза. От тебя ведь будет польза, Стас?
Взгляд прищуренных глаз Ильи уперся ему в переносицу.
Стас судорожно кивнул, не понимая, впрочем, чем он может оказаться полезным на борту подземлодки. Но не мотать же сейчас башкой: мол, не будет от меня проку, не надейтесь, не дождетесь.
— Да какая, на хрен, польза от того, кто дальше «Г»-сектора не продвинулся?! — Начохра несло. — Вышвырнуть его отсюда — и дело с концом!
— Послушай, Киря, — улыбка Колдуна стала холоднее.
Начохр слушать Илью не хотел:
— Да пошел ты! От тебя, Колдун, здесь тоже, кстати, проку немного.
Улыбка Ильи превратилась в оскал.
— Ах ты ж Киря-Киря… — процедил он. — Фрейда тебе…
— Засунь своего Фрейда… — отмахнулся начохр.
— …в задницу!
— Во-во, туда и засунь!
— Хватит! — оборвал перепалку Гришко.
— Но… — вякнул было разгорячившийся Киря.
— Хочешь принимать решения за меня? — сверкнул глазами полковник.
Начохр заткнулся, но…
— Зачем нам «гэшник»? — послышался звонкий девичий голос. Катя! Все-таки тоже решила высказаться. Это было больнее всего. — Лёню он все равно не заменит.
Наверное, она сильно любила своего Леонида. Любила по-настоящему. Или думает, что любила.
— Не заменит, — согласился Гришко. — Но есть такое понятие, как элементарная человеческая гуманность, Катерина.
«Ничего себе загнул полковник! — Стас захлопал глазами. — Интересно, это он искренне?»
— Когда мы убирались из «Аида», о гуманности никто не думал! — с вызовом выкрикнула Катя.
Смело! Очень смело бросать такое в лицо Гришко.
— Не думал, — неожиданно легко и спокойно согласился полковник. — Потому что проявлять гуманность было уже не к кому. Я объявил эвакуацию, когда камнегрызы хозяйничали по всем секторам.
Катя замолчала, тяжело дыша. Глаза ее горели.
— Собрание закончено, — объявил Гришко. — Илья, ты задержись.
Стас вышел из отсека управления последним. Один.
Сказать по правде, у него имелись некоторые опасения, но они не оправдались. Он не наткнулся в коридоре ни на кулак Кири, ни на полный упрека и презрения взгляд Кати. Похоже, на время его решили оставить в покое. То ли внушение Гришко возымело действие, то ли разборки были отложены до более подходящего момента.
Стасу вдруг стало все равно. Он уже понял, что не сможет здесь ни с кем по-настоящему сблизиться. Даже с больным на всю голову и вечно скалящимся Колдуном, Нужно просто запереться в свою скорлупу и тупо переждать и перетерпеть. Что ж, дело не хитрое, не впервой. Даже в своем родном «Г» Стас жил именно так. А здесь он кто? Еще больший чужак и изгой. «Гэшник» среди «ашников».
Единственным близким человеком в этой железной подземной машине для него теперь будет он сам. Он, да еще, может быть, тот другой Стас-сталкер, которого Стас видел во время приступа. Если Колдун не врет и если другой Стас действительно существует, а не является глюком отшибленных мозгов. Мысли переключились на Двойника. Интересный все-таки глюк. Так странно было тогда видеть со стороны себя самого, с оружием, в сталкерской одежде, и «слышать» свои мысли, принадлежавшие себе-другому. Очень странно.
Стас не заметил, как очутился возле своего отсека с двумя узкими койками. Лег на нижнюю. Попробовал заснуть.
Не смог.
* * *
— Колдун, я хочу понять. — Гришко пристально смотрел в безмятежно улыбающееся лицо Ильи. Кроме них в отсеке управления никого не осталось. — Сначала ты спасаешь Стаса от камнегрызов и убеждаешь меня взять его с собой. Потом защищаешь его на собрании. Ты в курсе, что серьезно впрягаешься за этого «гэшника»?
Колдун кивнул.
— Ты сказал, что Стас будет нам полезен.
— Сказал.
— И в чем же? Он не обучен управлять «кротом», он не умеет вести разведку на поверхности, и солдат из него никакой. Парень необстрелянный и, раз уж попал в «Г»-сектор, — мало на что годный. В серьезной заварушке помощи от него не будет, а вреда Стас может принести много. Кроме того, его присутствие уже сейчас раздражает коллектив. Так нужен ли нам такой человек в экипаже?
— Ты, кажется, говорил о гуманности, полковник, — улыбка Колдуна стала шире.
— Брось! — поморщился Гришко. — Красивые слова — для чужих ушей. Красивыми словами можно успокаивать, вдохновлять и управлять. Да и то не всегда и недолго. Для меня важны не слова, а дело. Конечный итог. Гуманисты не добиваются своих целей, а подыхают в гуамне.
— Не могу не согласиться, — усмехнулся Илья.
— Итак… Насчет Стаса. Чего ты ждешь от него?
— Пока не знаю. Но Нижний мир способен одарить разными дарами, которые проявляются не сразу.
— Нижний мир? — переспросил полковник.
— Да. Парень был там и, может быть, часть его остается там до сих пор.
— Колдун, если ты не заметил — мы все сейчас внизу, — скривился Гришко. — Ниже, блин, некуда.
— Я не о том.
— А о чем?
— Стас побывал на грани смерти. Возможно — за гранью.
— Считай, что все мы там побывали. Если бы рванул реактор…
— Но не все претерпели изменения.
— Да что не так с этим «гэшником»?! — Гришко потерял терпение и повысил голос. — Что ты увидел в нем такого особенного?
— Во-первых, когда все произошло, у Стаса был приступ…
— Етить! Так у него еще и приступы?! Погоди-ка, это же тот самый «гэшник», который может отключиться в любой момент, верно? Выходит, Стасу вообще ничего нельзя доверить?
— Во-вторых, — как ни в чем не бывало продолжал Колдун, — Стас не просто пережил критический момент, когда должен был взорваться реактор. Он пережил его в состоянии, близком к смерти.
— Ага, башку себе чуть не проломил — я помню. Ближе к делу, Колдун. Что ты хочешь сказать?
— Что Стас оставил за чертой часть своей души.
— Опять эти твои шаманские штучки! — Гришко скривился. Говори нормально.
— Потерянная часть души уже вдохнула жизнь в его подобие, — объяснил Илья. — Где-то появился другой Стас. Двойник.
