— Ага, башку себе чуть не проломил — я помню. Ближе к делу, Колдун. Что ты хочешь сказать?
— Что Стас оставил за чертой часть своей души.
— Опять эти твои шаманские штучки! — Гришко скривился. Говори нормально.
— Потерянная часть души уже вдохнула жизнь в его подобие, — объяснил Илья. — Где-то появился другой Стас. Двойник.
— Да твою ж мать, Колдун! — вскинулся Гришко. — Если у тебя самого шиза, не надо приписывать то же самое другим.
— Я ничего никому не приписываю, — со спокойной улыбкой возразил Илья. — Я всего лишь слушаю то, что говорит Стас, и даю объяснение услышанному. Он потерял часть своей души и тем самым породил Двойника. Но Стас получил не только его. Оригинал и Двойник, имеющие общую душу на двоих, приобретают пустоту вместо отсутствующей половинки души.
— Вот ты грузила, а! — вздохнул Гришко.
— А природа, как известно, пустоты не терпит. Даже нематериальная природа. В особенности нематериальная. Пустоту заполняет Нижний мир, в который окунается оригинал и из которого выходит его копия. А вот чем именно заполнится пустота — это вопрос, на который я не могу ответить. Возможно, целительными способностями, возможно — смертоносными. Может быть, даром предвидения, а может быть, чем-то другим.
— Всё! — хлопнул в ладоши Гришко. — Баста! Не желаю больше слушать эту чушь!
— Но хочешь ее использовать, не так ли? Ты ведь взял меня в команду не как психолога. Ты прекрасно знаешь, что к психологии я отношения не имею, хотя и умею делать с людьми то, чего никто сделать не сможет. Тебе нужен штатный советник-эзотерик, камлальщик и заклинатель. Тебе нужны мои ОСОБЫЕ способности и мои ОСОБЫЕ знания. Тебе нужен тот, кто видит людей насквозь.
Гришко обреченно покачал головой.
— Ты веришь мне, поэтому я здесь, — продолжал Илья. — А если ты веришь мне в одном, то не можешь не доверять в другом. Поверь, Стас тоже несет в себе полезный потенциал, о котором мы пока не догадываемся. Но это пока.
— Да какой, к чертям собачьим, потенциал?!
— Мистический, я полагаю.
— Вот спасибо! — буркнул полковник. — Хватит мне и одного мистика на борту.
— Думаю, не хватит. Мы со Стасом разные. У него приступы, у меня их нет. Значит, его особые способности будут не такими, как у меня.
— При чем тут его приступы, Колдун?
— Это окна, через которые он может видеть, слышать и чувствовать то, чего не увидят, не услышат и не почувствуют другие. Раньше окна открывались сами по себе, вне зависимости от желания Стаса, и раньше он не умел в них смотреть. Теперь Стас видит в них своего Двойника. Но это только начало. Если он научится управлять этими окнами и заглядывать через них не только в глаза Двойнику, но и видеть остальное, он станет самым полезным человеком в команде.
Гришко шумно выдохнул.
— В общем, так, Колдун. То, что у тебя с головой не все в порядке, я уже знаю. Но мне нужно знать, какой прок будет от Стаса и будет ли вообще. И мне нужно узнать это быстро. Даю тебе двенадцать часов. В твоем распоряжении психотерапия, колдунотерапия — что угодно. Но через двенадцать часов Стас должен открыть все свои окошки и проявить тот потенциал, о котором ты говоришь. В противном случае я вынужден буду убрать из коллектива этот раздражитель. Тебе все ясно?
— Все? — Илья Колдун загадочно улыбался. — Если бы мне было ясно все в этой жизни, я стал бы самым счастливым человеком. Или наоборот, самым несчастным.
До возвращения Колдуна Стас лежал на своей узкой койке и размышлял о Двойнике. О единственном, как ему казалось, близком человеке. И о таком же одиноком, как он сам.
А потом…
— Гришко просил с тобой поработать, — бодрым голосом сообщил Илья, заглянув в отсек.
— В смысле? — Стас удивленно приподнялся на койке.
Колдун осклабился.
— Станислав, как ты думаешь, зачем я здесь, в этой титановой жестянке? — ласково спросил он.
«Колдовать? Призывать удачу? Просить покровительства у подземных духов? Размягчать породу под буром при помощи заклинаний?»
— Не знаю. — Стас пожал плечами.
— А ты мозги-то напряги, Фрейда тебе в задницу и Юнга в печенку! Зачем, по-твоему, вообще психологи нужны?
Стас вздохнул. Если бы Илья был «вообще психологом»… Но вряд ли из реальных психологических практик Колдун использовал что-то, кроме своего пресловутого «Фрейда в задницу» под идиотскую ухмылочку.
— Короче, слушай сюда. Гришко нужна сплоченная команда, а ты выбиваешься из общих рядов. Это может привести к осложнениям в коллективе.
— Вообще-то общие ряды не горят желанием меня принимать.
— Не в этом дело, Стас. Дело в том, что ты сам не хочешь сливаться с коллективом. Ты чувствуешь свою ущербность и чужеродность, ты не преодолеваешь, а воображаешь препятствия, которые от этого только разрастаются. Мысль материальна, ты не знал об этом?
— Не я выдумал сектор «Г», — угрюмо заметил Стас.
— Секторов уже нет. Они остались в «Аиде».
— Ага, а здесь остались «ашники» и «гэшник». У которого, к тому же, в любой момент может начаться приступ.
— Теперь приступы — это не твоя слабость, а твоя сила, Стас. Нужно только научиться ею пользоваться. И этим мы займемся тоже.
«Приступы — это сила»? Обиднее шутки не придумаешь. Стас отвернулся. Однако Колдун не собирался прекращать разговор:
— О чем ты думаешь, Стас? О чем беспокоишься?
— У меня есть повод и для размышлений, и для беспокойства.
— Например?
— Хотя бы Киря. Сдается мне, я чем-то не понравился этому костолому.
— Но ведь сейчас ты думаешь не о нем?
— Не о нем, — согласился Стас. Проклятого Колдуна не проведешь.
— И даже не о Катерине, — продолжал Илья. — Тебя волнует другое. Двойник, верно?
Стас поежился. Блин! Неприятно все-таки, когда твои мысли читают, как открытую книгу.
— И беда в том, что ты уже принял решение: быть в экипаже «крота», но быть не с нами, а со своим Двойником.
Стас стиснул зубы. «Хочешь поговорить об этом?» — если прозвучит этот дурацкий вопрос, он ответит отрицательно.
Только его ни о чем спрашивать не собирались. Более того: его даже не вытягивали на откровенный разговор. Все вышло иначе.
Илья протянул руку. Растопыренные пальцы легли на лоб Стаса. Да что за хрень?!.. Стас попытался отстраниться. Не смог. Не вышло. Череп словно прилип к открытой ладони Колдуна.
Темные глаза психолога смотрели, как две сплюснутые воронки, гипнотизируя, вытягивая волю и силы. Голова пустела и гудела.
Скалящийся в улыбке разрез рта шевелил губами:
