Отрава как кровь трупным ядом по жилам течёт,
Новый день как проклятье, а воздух так сладок...
Оглянись! Мы убитым давно потеряли счёт.
На сердце глухая броня, а не просто осадок...
Могил поле за спиной,
Нет ни званий ни имён!
Оставайся, брат, со мной!
Наплевать, что скоро умрём...
Нас никто не ждал,
И не стоило возвращаться.
Мой брат, ты устал,
И уже не научишься снова смеяться...
Ожившим кошмаром станет спокойствие сна!
В танце огня стала вечной наша агония!
А та, что ждала, что верила -- снова одна...
И с тобой только смерть за плечом, да я...
Прости нас, мама, и брось богам молиться.
Мы выбрали судьбу, нас не вернуть с войны.
Мы живы. Пока дышим война нам будет сниться.
Мы живы! Но дни уж давно сочтены...
Отчаянно и резко звякнули порванные струны, ударив по пальцам. Алина поморщилась досадливо, отложила лютню в сторону, повернулась и молча обняла за плечи своего демона.
На свою беду Тигран Тринадцатый услышал эту песню, не вовремя решив всё же узнать у Альтиса что случилось с его дочерью. Тяжёлой болью и виной терзало сердце, а в глазах плыло. И в тот момент Тигран Янтарный как никогда люто возненавидел свой трон, войну, империю!.. И более всего -- свою ложь. "Лжец, убийца, бесчестный ублюдок, сволочь! Недостойный даже памяти предка!" -- шептало внутри то, что принято называть совестью. Той самой совестью, на сделки с которой приходилось так часто идти. На такие сделки, которые с самим собой никогда не заключали его великие предки!
До боли сжав седые виски пальцами, император Серебряной Империи развернулся и ушёл обратно в свою каюту, мечтая отречься от трона и напиться до зелёных низших тварей перед глазами.
Капитан Риноиль вернулся на мостик, закрыл глаза, наплевав на всё, сел у руля и изо всех сил попытался сделать так, чтобы никто даже случайно не увидел его лица. Эта песня была последней каплей. Все эти дни он менялся, что-то происходило в душе, многое переосознавалось, что-то надломилось внутри него... С этого мига он изменился навсегда. Понять бы теперь ещё в какую сторону...
Риера
Следующих три дня Альтис целиком посвятил Карэн, Лисёнку и Эрхану. Последний проснулся только в конце третьих суток и был твёрдой командорской рукой ещё на день сослан под опеку богов.
Пришлось Альтису выдержать и истерику Василисы, которая теперь не знала, что делать с Кари. Впрочем, терпел он ровно до момента, пока между ним и девушкой не появилась воительница. Взгляд запредельно-ледяных глаз, тихий рык вместо обычно довольно мелодичного голоса... Мирное предупреждение, совет не повышать голос на демона, если дорога жизнь.
День после того как встал, Эрхан ещё отлёживался под тщательным надзором всё тех же Стримбора и Когана, но под вечер просто взмолился перестать с ним нянчиться. Вняв просьбе, Ал всё же забрал ученика под свою опеку.
А утро началось с тренировок. Как обычно -- зверская физическая нагрузка, поединки, теория... Так до обеда. Потом Ал поручил Алине принцессу с Лисёнком, а сам же вплотную занялся бывшим некромантом.
Новый дар требовал к себе внимания, тренировки и развития. Однако первый день Альтис целиком посвятил теории, позволяя ученику лишь изредка и едва-едва касаться Пламени. Чёрный Огонь так же осторожно изучал своего избранника, понемногу переделывая его тело и перекраивая разум. За последним Ал следил особенно внимательно, чётко сознавая, что один неверный шаг и ученика придётся убить, чтобы не допустить в мир Пламенного безумца. Демон сделал всё, чтобы Эрхан остался собой и в себе, но всё равно опасался худшего.
И поздним вечером отправляя мальчишку отсыпаться, Альтис всё ещё сомневался, что поступает правильно. Всё-таки, не зря Чёрных Пламенных обычно убивали, а не воспитывали из них полноценных магов. Альтаир справился только потому, что был демоном, рождённым самим Изначальным Огнём.
Корабль резал чёрную гладь ночного моря с лёгким шелестом. Бились волны о борт, ветер нёс с собой запах соли, въевшийся в кожу.
-- Всё никак не успокоишься? -- Алина встала у борта, вскинула лицо к небу, разглядывая яркие звёзды. -- Всё будет нормально, вот увидишь...
-- Не знаю, Лин, -- Ал мотнул головой, словно пытаясь прогнать какую-то назойливую мысль. -- Мне в любом случае будет тяжело поднять руку на своего ученика. Я убью, если будет нужно, но... Он так слаб.
-- Зря ты так, Ал, -- помолчав, сказала воительница. -- Эрхан сильнее, чем кажется. Хотя бы ради тебя, он пройдёт этот путь. Ты -- как маяк в ночи.
-- Маяк, который приведёт прямиком на рифы, -- проворчал демон.
Алина шагнула поближе, заставив демона уступить ей немного места рядом с собой, положила голову на его плечо, и прошептала с улыбкой в голосе:
-- А всё-таки, больше всего ты боишься самого себя. И, как всегда, страшно в себе неуверен.
-- Зараза! -- высказался демон, тем не менее, улыбнувшись.
-- Но зараза, которая опять оказалась права, -- хмыкнула воительница.
-- Эх, "правая" ты моя... -- вздохнул Альтис, запустив пальцы в её волосы и растрепав коротко остриженное "ржавое" золото. Она тоже нуждалась в такой же ласке, какую порой дарила своему демону и Пламенный это прекрасно знал. -- Что же нам делать-то?
-- Жить и ждать, -- просто ответила Алинка, прикрыв глаза и стараясь сохранить способность мыслить, хотя хотелось начать мурлыкать. -- А что мы ещё сейчас можем?
-- Не знаю, -- со вздохом повторил Альтис. И признался: -- Тоскливо мне от собственного бессилия, Лин. Аж выть охота.
-- Ты делаешь всё, что можешь, я ещё немного и итоге как обычно добьёмся невозможного, -- сказала девушка. И предложила едва слышным шёпотом: -- Хочешь, я сегодня с тобой побуду?
Как бы двусмысленно ни звучал для постороннего уха этот вопрос, ничего неприличного он в себе не содержал.
-- Хочу, -- тихо ответил демон, обняв Пламенную. -- Знаешь, мне пришлось без тебя ещё хуже, чем с тобой.
