— Меня все равно хватятся, — заявила женщина. — Вы еще пожалеете об этом.
— Обязательно пожалеем, — согласился Джон. — А ну, где тут у тебя ванная?…
Женщину он запер в ванной, придавив дверь тяжелой тумбочкой. После чего вновь взглянул на Кевина и удовлетворенно вздохнул.
— Вот так вот, Кевин. А теперь пошли на кухню, умираю, как жрать хочется.
Найденной еды оказалось достаточно, чтобы утолить любой голод. Джон был весел, постоянно шутил. Говорил Кевину, что теперь у них начнется совсем другая жизнь. Кевин улыбался в ответ, но чувствовал себя неважно. То, что они сейчас делали, казалось ему неправильным. Вломились в чужой дом, так грубо обошлись с женщиной. К тому же она ничего им не сделала — разве так можно?
Держать эти мысли при себе он не захотел, а потому поделился ими с Парксоном.
— Грубо? — удивился Джон, улыбка сползла с его губ. — Да ты чего, Кевин, рехнулся? Ты что, не понимаешь, кто мы и кто они? Мы с тобой для них — тюремное быдло. Если хочешь, давай я ее сейчас отпущу. Извинюсь перед ней, скажу, что был не прав. И что она сделает — примет мои извинения? Как бы не так — сразу схватит линком и вызовет полицию. А потом будет с гордостью рассказывать подругам о том, как помогла задержать двух беглых каторжников. Ты этого хочешь? — Он в упор смотрел на Кевина.
— Я не хочу этого, — ответил Кевин. — Просто то, что мы делаем, неправильно. Надо было хотя бы объяснить ей, что мы пробудем у нее совсем недолго и не сделаем ей ничего плохого. А запереть ее можно было и в спальне.
— В спальне? — ухмыльнулся Парксон. — У тебя губа не дура… В общем, некогда болтать — пожрали, и ладно… — Он тяжело поднялся из-за стола. — Пошли, надо потолковать с ней по душам.
Кевин ничего не ответил и молча двинулся за ним.
Как оказалось, Джона интересовали деньги. Он потребовал у женщины наличные — та, после короткого замешательства, прошла под присмотром Парксона в зал и вынула из шкафа шкатулку.
— Здесь все, что у меня есть, — сказала она, передав ее Парксону. — Только оставьте кольцо, оно мамино.
— Да хоть тетино… — ответил Парксон, открывая шкатулку. — Что тут у нас?… — Он взял тонкую стопку банкнот, пересчитал их, — Три восемьсот. И это все?!
— На прошлой неделе я купила глайдер, вы его видели. Других денег у меня нет.
— Милая, так дело не пойдет, — покачал головой Парксон. — Мне нужно еще тысяч пять — семь, не меньше. Мы без них не уйдем, понимаешь?
— Цепочка стоит около двух тысяч, там есть ценник. Забирай ее и уходи.
— Я сам решу, когда мне уходить. — Парксон взял из шкатулки золотую цепочку с кулоном, внимательно осмотрел ее. Потом сунул в карман. В шкатулке оставалось еще золотое колечко — женщина попыталась взять его, однако Парксон опередил ее.
— Это мамино кольцо, — сказала женщина. — Пожалуйста, оставьте его. Я и так отдала вам все, что у меня есть. Если хотите, можете забрать глайдер.
— Чтобы нас в нем и взяли тепленькими, да? — Глаза Джона сузились, он спрятал кольцо в карман и задумчиво посмотрел на женщину. Потом усмехнулся, перевел взгляд на Кевина. — Ладно, присмотри тут за ней, а я прогуляюсь в город. Заодно прикуплю тебе одежонку. Справишься?
— Справлюсь, — ответил Кевин. Взглянул на женщину: — Сядьте в кресло.
Женщина молча повиновалась.
— Сбежит — пеняй на себя, — предостерег Парксон и вышел из комнаты. Пару минут спустя за окном мелькнул улетающий глайдер.
— Вы сбежали из тюрьмы? — спросила женщина.
— Да… — нехотя признался Кевин.
— И за что вы туда попали?
— Ни за что. Я не вру. — Кевин уловил в глазах женщины недоверие. — Я прилетел на Илиону, полицейский подсунул мне фальшивые деньги. В итоге получил восемь лет.
Женщина не ответила. Какое-то время она молчала, потом снова взглянула на Кевина:
— Как тебя звать?
— Кевин.
— Отпусти меня, Кевин. Тогда я скажу полиции, что ты помог мне. Это будет считаться смягчающим обстоятельством. Верь мне, я хорошо знаю юриспруденцию.
— Вы не понимаете, — нахмурился Кевин. — Я не совершал то преступление, в котором меня обвинили. Адвокат советовал мне признать себя виновным — говорил, что тогда я получу не больше пяти лет, а то и вообще отделаюсь тремя. Я не признал вину, в итоге получил целых восемь. Если меня поймают, то добавят еще пять лет за побег.
— У нас хорошие судьи. Они во всем разберутся.
— Хороших судей не бывает. Поэтому давайте не будем говорить об этом. Сейчас мой друг принесет мне одежду, и мы уйдем. Вам нечего бояться.
— Скажите ему, чтобы вернул мне кольцо. Это память о маме.
— Я скажу.
Дальше снова сидели молча. Прошло около получаса, когда Кевин заметил, что женщина что-то замышляет. Несколько раз она бросала взгляд на дверь, оценивая расстояние, затем слегка наклонилась вперед, чтобы удобнее было вскочить. В ее затее был смысл — будучи коренной жительницей Леандры, она привыкла к местной гравитации и могла двигаться гораздо проворнее Кевина.
— Не делайте этого, — попросил Кевин. — Я не желаю вам зла, но если вы попытаетесь убежать, мне придется удержать вас силой.
Женщина молча взглянула на него, потом откинулась в кресле и сложила руки на груди.
Парксон вернулся спустя сорок минут. На нем была уже совсем другая одежда, в ней Джон выглядел простым неприметным работягой.
— Держи. — Он передал Кевину стопку одежды и легкие серые башмаки. — Представляешь, у них тут совсем другие размеры. Так что подбирал на глаз.
— Спасибо. — Кевин поднялся с кресла и взял одежду.
— Как она? — поинтересовался Парксон, Кевин уловил за-I пах алкоголя — очевидно, Джон не упустил случая заглянуть в бар.
— Ничего, нормально. Я пойду переоденусь. — Взглянув на женщину, Кевин вышел в соседнюю комнату.
Если одежда пришлась Кевину впору, то обувь оказалась мала. Ходить в казенных тюремных башмаках тоже не хотелось, это могло привлечь внимание полиции.
— Одежда ничего, — сказал Кевин, выйдя из комнаты. — А обувь мала.
— Я же говорю, что у этих уродов совсем другие размеры, — отозвался Парксон. Он удобно расположился в кресле, его лицо выражало полнейшее удовлетворение жизнью. — Можешь поменять, если хочешь. Универсам Олафсона есть в курсовой памяти. Чеки на сиденье. Заодно прошвырнешься, пивка попьешь. — Джон полез в карман, достал деньги. Отсчитав две сотни кредов, протянул Кевину. — Только копам не попадись.
— Хорошо, — согласился Кевин, взяв деньги, перспектива подышать воздухом свободы его обрадовала. — Выйдем на минутку…
— Выйдем, если хочешь.
