Каждый последующий шаг давался мне все сложнее. Помимо любопытства меня одолело сомнение, накатил страх.
— Постой! Смотри, что у меня для тебя есть. Это то, что тебе нужно. Забирай и уходи.
А вдруг она знает, зачем я сюда пришел, и предложит зеркало Асгира, если я все же решу покинуть подземелье?
Искушение оказалось сильнее меня. Я начал оборачиваться…
Одна из крыс прорвалась в коридор и, набирая скорость, понеслась прямо на меня. Я заметил ее боковым зрением и успел развернуться к ней лицом и занести меч для удара в тот самый момент, когда она совершила прыжок. Но в метре от меня крысу разорвало на куски прежде, чем ее коснулся меч. Меня окатило кровавыми брызгами.
— Вот, бери и уходи! — голос хозяйки подземелья — как я ее назвал — стал требовательным и непреклонным.
Хорошо, как скажешь…
Я снова начал оборачиваться на голос, но тут мой взгляд упал на сверкнувший клинок.
Почему бы и нет? Когда-то это спасло одного находчивого грека…
Я протянул меч по рукаву, вытирая кровь, поднес к глазам, повернул его, и на гладко отполированной поверхности клинка увидел ЕЕ отражение.
Хм, хороша, спору нет!
Она была молода — от силы лет двадцать пять. Высокая, стройная, женственная. Милое аристократическое личико, собранные в замысловатую высокую прическу волосы, обрамленные тонкой работы диадемой. Да, на ней было нечто вроде хитона, собранного в складки свободным пояском. Она стояла всего в двух шагах от меня и протягивала мне… отрезанную голову, имевшую смутно знакомые черты. Присмотревшись, я судорожно глотнул, когда понял, чья это голова.
МОЯ.
— Сука! — сплюнул я и, резко развернувшись, уверенным шагом направился к воротам.
— Не пущу! — взвизгнула красотка. И куда только девалась ее утонченность и изысканность?
Она стремительно переместилась вперед и встала на моем пути. Я отвернулся и, наблюдая за ее отражением на клинке, обогнул досадное препятствие.
Дамочка разъярилась не на шутку. Она заметалась по коридору, пытаясь попасть под мой взгляд, бессильно бросалась на меня, нанося удары призрачными руками, беспрепятственно проходившими сквозь мое тело и ощущаемыми мной как порывы ветра и легкое морозное покалывание. Ее перекошенное злобой лицо утратило былую привлекательность, и это пошло мне только на пользу. Дальнейший путь я проделал, уставившись в пол.
Вот и ворота. Я приблизился вплотную и прикоснулся рукой к каменной плите. Меня оглушил полный отчаяния и боли крик, и в тот же миг в коридоре стало тихо.
Я поднес меч к глазам, огляделся по сторонам.
ЕЕ нигде не было.
Так-то…
Я обернулся. Друзья смотрели на меня настороженно и удивленно.
— Теперь ваша очередь, — крикнул я. — Только не смотрите ей в глаза.
— Кому? — спросил Растиф.
Мне ОНА явилась в обрезе прекрасной девы. Мало ли, какой увидят ее другие? Поэтому, подумав, я ответил:
— Что бы ни случилось, не обращайте ни на что внимания и ни в коем случае не смотрите в глаза тому, кто появится в этом коридоре.
Первым рискнул ко мне присоединиться Растиф. Он шагнул в направлении ворот, вдохнув полной грудью, словно собрался нырнуть в омут. Сделав несколько шагов, он внезапно отшатнулся назад и начал поворачивать голову…
— Не смотри!!! — закричал я ему.
Ищейка замер. Его лицо побледнело, на лбу выступила испарина, рука еще крепче сжала меч. Он боролся с самим собой. Должно быть, пару минут назад я так же выглядел со стороны.
Растиф сдержался. Крепко зажмурив глаза, он продолжил свой путь и вскоре стоял рядом со мной. Он был по-прежнему бледен и дрожал так, что стучал зубами.
— Все, можешь открыть глаза, — опустил я ему на плечо ладонь. — Ты справился.
Он посмотрел на меня и произнес сдавленным голосом:
— Это была моя мать.
— Нет, что ты, — заверил я его. — Это всего лишь наваждение, морок… Следующий!
На той стороне коридора возникла заминка. Наши спутники о чем-то совещались.
— Что там у вас? — спросил я.
— Мы тут решили, что нашему кудомскому другу лучше дождаться нас снаружи, — ответил Винеар, кивнув на лишившегося части руки Духоборца. Зелье лекаря облегчило боль, но из-за потери крови выглядел он слишком слабым, чтобы продолжить поход.
— Пусть возвращается, — согласился я и обратился к раненому. — Я понятия не имею, кого ты встретишь в этом коридоре, но достаточно будет глянуть ей — или ему — в глаза, чтобы оказаться у первых ворот.
— Ты уверен, что с Савором ничего не случится? — побеспокоился о своем товарище один из кудомцев.
— Не знаю, — честно ответил я. — Надеюсь, что нет.
Собравшись духом и простившись со своими земляками, раненый пошел по коридору. Он смотрел себе под ноги, а потом вдруг резко вскинул голову… и исчез.
Надеюсь, с ним все будет в порядке.
Следующим на очереди был Винеар. Но только он вошел в коридор, как сразу несколько крыс сорвалось с места. Трем мутантам удалось пробиться сквозь поредевший заслон, и широкими прыжками они отправились вдогонку за лекарем. Винеар не видел их. Он уже попал под влияние пимперианский системы защиты подземелья и прилагал все усилия на борьбу с соблазном.
Крысы быстро приближались к цанхи.
— Осторожно, сзади! — крикнул Арсиги.
Как вдруг вырвавшаяся вперед крыса взорвалась кровавыми ошметками. Та же участь постигла и ее товарку. А третья тварь, прыгнувшая на спину старику, исчезла, не долетев до цели. Должно быть, ее телепортировало к первым воротам…
…куда только что переместился раненый.
— Эй, кто-то должен помочь Савору! — крикнул я товарищам. В это время к нам с Растифом присоединился Винеар.
Откликнулся один из кудомцев, смело шагнул в коридор и отправился следом за крысой.
Надеюсь, вдвоем Духоборцы справятся с тварью.
Четвертым к воротам пошел единственный оставшийся с нами кудомец по имени Файген. Но стоило ему шагнуть в коридор, как мутанты остервенело набросились на Марэгена и Арсиги. То ли решили воспользоваться подавляющим численным преимуществом, то ли поняли, что добыча ускользает. Они хлынули лавиной на людей, встретивших их ударами меча и топора. Однако силы были неравны. Скорд рубил и колол, прикрываясь щитом, но крысы ухитрялись хватать его за ноги, лезли на спину, впиваясь когтями в плоть. Арсиги, незащищенному доспехами, приходилось еще сложнее. Со стороны он напоминал медведя, окруженного голодной волчьей сворой. Топор оказался бессильным в этом бою, и коротышка, выронив свое оружие, руками срывал с себя крыс, отшвыривал в сторону, лупил податливыми телами о стену, топтал ногами, рвал на части.
