Кто о чем, а скорд о наживе…
— Или вам уже не нужно ваше зеркало?
А вот этот прием можно было смело назвать запрещенным.
Мы переглянулись. Растиф пожал плечами, Винеар отвел взгляд, в глазах Арсиги я увидел надежду на наше благоразумие, но высказать вслух свое истинное желание — покинуть подземелье (и чем скорее, тем лучше) — ему не позволяла гордость. Духоборец из Кудома готов был согласиться с любым нашим решением, каким бы оно ни было: решим вернуться — хорошо, надумаем продолжить путь — значит, так тому и быть.
Лично мне предложение скорда совсем не нравилось. Но ведь глаза боятся, а руки делают…
— А как мы вернемся назад? — поинтересовался Растиф.
— Давай подумаем об этом после того, как попадем вовнутрь, — предложил Марэген.
— Удивительно, как при такой беспечности ты все еще жив, — поморщился Ищейка.
— Это ли не доказательство того, что я знаю, что делаю?
Весомый аргумент — тут не поспоришь.
— Ладно, идем дальше, — в прежнем тоне проворчал Растиф. — Только ты первый.
— Конечно, — не стал спорить скорд.
Ему понадобилось минут пять, чтобы подготовиться и собраться духом. Он надежно закрепил все болтавшиеся предметы амуниции, чтобы они не мешали при беге, отошел к самим воротам и, разбежавшись, помчался к ловушке.
Мы разошлись в стороны, чтобы освободить дорогу для Марэгена. Он пробежал мимо нас и, не сбавляя скорости, ворвался в опасную зону. В тот же миг к топоту ног добавилось звучное клацанье шипов. Они выскакивали с небольшим запозданием, но всякий раз после того, как скорд покидал зону поражения. Со стороны это выглядело впечатляюще и пугающе настолько, что тело непроизвольно покрылось мурашками. Марэген проскочил ловушку и остановился, тяжело дыша и уперев ладони в колени. А в это время шипы волной уходили в свои гнезда, в той же последовательности, в какой совсем недавно рвались наружу.
В общем-то, задача ясна. Чем быстрее бежишь, тем меньше вероятности оказаться нанизанным на большой металлический шампур. Тут уж я не мог похвалить пимперианцев. Не продумали они до конца. Я бы на их месте сделал иначе, чтобы шипы били на упреждение или целой группой. Тогда у непрошенных гостей не было бы ни единого шанса миновать опасную ловушку.
С другой стороны, спасибо им за упущение. Иначе нам бы ни за что не удалось проникнуть вглубь подземелья.
— Следующий, — прохрипел Марэген.
Ладно, попробую я.
К сожалению, у меня, в отличие от скорда, не было возможности подвязать ножны и лампу, поэтому я взял их поудобнее в руки, так, чтобы они как можно меньше мешали при беге, отошел к воротам, мысленно перекрестился и побежал.
Когда до ловушки оставалось всего ничего, я запаниковал и сбился с шага, поняв, что уже не успею остановиться. А в следующее мгновение позади меня и где-то над головой щелкнули шипы, подстегнув не хуже кнута…
В общем, я даже не заметил, как проскочил опасный участок, и лишь промчавшись мимо Марэгена, сбросил скорость. Меня нервно передернуло, когда, обернувшись, я увидел уходящие в пол шипы.
Следующим ловушку преодолел Файген. Он не стал разбегаться издалека, взял старт с места и уже через пару секунд стоял рядом с нами, нахлобучивая на голову свою шляпу, которую он ухитрился выпнуть ногой из опасной зоны.
Растиф почему-то медлил, как, впрочем, и Арсиги. Поэтому следующим был Винеар.
Мы очень переживали за него. Не слишком ли он стар для подобных пробежек?
Оказалось, нет — старик пулей пролетел опасный участок, остервенело помахивая посохом, и даже не запыхался.
Арсиги начал бег как-то слишком вяло, но едва не пронзившие его шипы первого ряда мгновенно добавили прыти, так что к финишу он добрался с заметным опережением защитной системы подземелья. После чего, оглядываясь на пройденный путь, по привычке выругался.
— Ирт-лях! Ирт-лях та лех! Тале-лях ки-терах!!!
Что бы это ни значило.
По ту сторону ловушки оставался один Растиф. И только теперь, глядя на то, как переминается с ноги на ногу бесстрашный Ищейка, я вспомнил о его хромоте.
— Послушай, Растиф, — крикнул я ему в тревоге. — Может быть, ты лучше подождешь нас там?
Он прорычал в ответ что-то неразборчивое, взмахнул руками и побежал.
Ну, нет, бегом это можно было назвать лишь условно. Он передвигался вприпрыжку, со стороны это выглядело бы даже забавно, если бы не щелкавшие позади него шипы. Мы, затаив дыхание, наблюдали за этим бегом на перегонки со смертью, в которой человек был явным аутсайдером. Шипы неумолимо нагоняли Ищейку, пронзали пространство там, где за мгновение до этого стояла его нога.
Он почти успел преодолеть опасный участок. Я уже начал верить, что все закончится благополучно, когда шип из последнего ряда снизу вверх пробил ногу Ищейки, и он, рванувшись вперед, запнулся, повис на металлический игле, но тут же соскользнул на пол, застыв не неестественной позе. Его меч улетел вперед, загромыхав по каменному полу.
Мы подскочили к Ищейке и, когда шипы вернулись в свои гнезда, оттащили его от ловушки. Винеар, дорвав и без того располосованную штанину, осмотрел рану.
Растифу на этот раз повезло. Шип. Пронзив штанину, лишь слегка распорол кожу на голени и ляжке, хотя крови с Ищейки набежало предостаточно. Лекарь споро обрабатывал рану, пока покрытый испариной Растиф приходил в себя, осознавая, что только что победил саму смерть.
Я стоял неподалеку и думал о том, что у нас могут возникнуть серьезные проблемы, когда мы решим возвращаться обратно, если там, куда мы направляемся, не обнаружится еще одного телепорта.
Передохнув, мы направились дальше.
Второй уровень, так же как и первый, был не жилым, а скорее, техническим, предназначенным для защиты внутренней части подземелья от непрошенных визитеров. Тем не менее, пимперианцы постарались придать и этой части убежища более-менее благообразный вид. Мы проходили через арки, спускались по лестницам, ограниченным резными каменными перилами, посидели на скамейке у недействующего фонтана. Из ниш на нас смотрели статуи из мрамора и арекса, изображавшие древних воинов и мирных горожан, мужчин и женщин, молодых и стариков. Увы, среди нас не было восторженных ценителей искусства. Меня эти статуи интересовали лишь в плане дополнительных сведений об исчезнувшей цивилизации. Марэген, судя по выражению его лица, прикидывал в уме, сколько можно было бы за них выручить, предложив статуи на продажу какому-нибудь толстосуму или коллекционеру. Остальные наши спутники, убедившись в том, что каменные изваяния не представляют никакой опасности, и вовсе проявляли полное равнодушие к древнему искусству.
