— Ты меня не слушаешь? — Эрран взял его за виски и посмотрел прямо в глаза. — Мы выберемся, даже не сомневайся.
Ник кивнул, чтобы он отстал.
Как же теперь дядя Дугал, думал он. Как он там, совсем один? Вдруг чудовище доберется до него. И никто его не предупредит. Почему хорошие люди умирают? Разве это справедливо? И никто не знает какой он — Светлый Лес. Вдруг и там водятся чудовища, перекусывающие людей пополам? Может, лучше провести вечность в Темном Городе?
Эрран повернулся к нему:
— Что ты сказал? Провести вечность там? Никел, ты не знаешь, о чем говоришь. Существование Светлого Леса, конечно, научно не доказано. Хотя знаешь, мне кажется, что он все-таки должен быть. Во-первых, в нашем мире существует определенный баланс. Добро и Зло. Мужчины и женщины. Вечный Отец и Первоматерь. Так что вполне логично было бы допустить, что и Светлый Лес существует в противовес Темному Городу.
Ник отвернулся, но Эрран не нуждался в аудитории.
— Во-вторых, подумай сам, откуда появился этот образ? Темный Город — это объективная реальность, хочешь — не хочешь. Но почему обязательно Лес? Не светлый город, не поселок, не поле, не море, не горы? Если бы Светлого Леса не существовало, его стоило бы выдумать, хотя бы ради того, чтобы в жизни была хоть какая-то надежда. — После паузы Эрран добавил севшим голосом: — Уж Керр его точно заслужила…
— Керр… это ваша жена? — после многодневного молчания голос казался чужим.
— Нет, — глухо сказал Эрран. — К сожалению. Мне казалось, что я всегда успею. — Здоровой рукой он отмахнулся от собственных мыслей. — Неважно… Случившееся здесь, Ник, по сути, очень напоминает то, что творится в некоторых тяжелых случаях в Темном Городе. Странный ментальный перенос. Мы снарядили эту экспедицию, чтобы проверить мою теорию проекции ощущений коллективного бессознательного. Слишком уж странными были свидетельства. Я бы не поверил, не увидь я все собственными глазами. А Керр считала, что… Керр! Вечный Отец, как я приду к ее родителям?
После этого Эрран надолго замолчал. Запас его оптимизма иссяк.
Они остановились на ночлег незадолго до того, как стемнело. Эрран развел небольшой костер, вскипятил воду в жестяной кружке. Кинул туда пару таблеток, протянул Нику:
— Это спецпитание. Не бойся, пей. Восстанавливает силы лучше самого сытного ужина.
Ник сделал пару глотков. В горячем питье можно было различить вкус курицы, петрушки, перца… Почти как любимый мамин суп с потрохами! Озябшие пальцы и нос сразу согрелись. Ник поднял глаза от кружки и невдалеке увидел развевающуюся на ветру белую рубаху призрака.
— Вы его видите?
Эрран кивнул и прищурил близорукие глаза:
— Кто это? Ты его знаешь?
— Мой отец.
— Слава Первоматери, мы спасены! Ник, что ты сидишь?! Какой же я дурень, у тебя все еще посттравматический стресс! — Эрран привстал. — Как здорово, что вы нас отыскали! Меня зовут Эрран Кессель, «Центр “Протянутая Рука”». Не обижайтесь на сына, он столько пережил. Присаживайтесь с нами, поближе к огню…
Отец покачал головой и поманил Эррана к себе.
— Простите? Вы хотите поговорить наедине?
Ник дернул его за рукав:
— Не надо! Не ходите за ним. И не трогайте.
— Никел, успокойся, — Эрран потрепал его по макушке.
— Это из-за него я заблудился.
— Все будет хорошо, мы в безопасности.
— Ты не настоящий! — отчаянно крикнул Ник призраку. — Ты умер прошлой зимой!
Фигура задрожала, подернулась рябью.
— Веч-чный отец… — выдохнул Эрран.
— Папа, я больше не пойду за тобой. Уходи.
Лицо отца исказилось злобной гримасой и растаяло в воздухе.
— Знаешь, мне кажется, лучше нам спать по очереди, — сказал Эрран.
Следующие два дня шел дождь. Рюкзаки стали неподъемными. Ник плелся, едва переставляя ботинки с налипшими на них пластами раскисшей земли.
— Ник, что ты волочишь ноги, как узник, прикованный к пушечному ядру? — спрашивал Эрран. — Прибавь шагу. Еще немного, и мы выйдем к руслу реки.
Как ему объяснишь, что ночью он опять не мог спать. Вокруг загорались желтые злобные глаза, которые близорукий Эрран, стоящий на страже, не мог разглядеть в темноте. Того и гляди, тени обманут и завлекут его. Как тут уснешь? Ник расслаблялся лишь тогда, когда тьма растворялась в утреннем тумане, а через пару часов нужно было продолжать бессмысленный поход по лесу. Дурак! Безмозглый кретин! Зачем он сбежал из дома? Лучше ежедневно получать тычки и затрещины от Фолли, чем ходить кругами по лесу в компании с шизанутым ученым и странными существами. Призраки множились, прячась за каждым деревом и кустом. Они свешивались с веток, шуршали крыльями и шелестели суставчатыми ножками, смотрели тысячей глазок и перешептывались на непонятном наречии. Никел шарахался в сторону, мотал головой, затыкал уши пальцами, но голоса проникали в мозг…
— Ник, да ты спишь прямо на ходу! — потряс его за плечо Эрран. Его голос звучал издалека, дробясь и множась гулким эхом. — Давай сделаем привал.
— Я могу идти, — отмахнулся Никел. И уснул.
Ему впервые в жизни приснился сон. Со всех сторон их окружили здоровенные угловатые люди.
— Я требую, чтобы вы связались с властями, — твердил Эрран. — Мы подверглись нападению диких зверей и нуждаемся в медицинской помощи. Со мной несовершеннолетний ребенок.
Ника подхватили чьи-то крепкие руки.
— Братва, это ж Ники!
— Живой!
— Ники, ты не ранен?
— Срочно сообщите Фолку, мы возвращаемся. А этого связать — и в вездеход.
Эрран закричал, забился, его подхватили с двух сторон и поволокли куда-то.
Ника тормошили, обнимали, ощупывали. Он увидел знакомые лица парней из поселка и понял, это хороший сон. Ему рады, на него больше никто не сердится, его искали. Фолли нашел его. Все кончилось. Он возвращается домой.
Принять приглашение на обед от Фолка Арсона означало признать свое поражение. Но мэр Романо был тертый калач из породы тех, кто готов проиграть битву ради того чтобы выиграть войну. А война назревала нешуточная. Причем такая, что когда Романо начинал о ней думать, его большой, рыхлый, как переваренная картофелина, нос покрывался бисеринками пота.
В этом нелегко было признаться, но он упустил из виду деревенского мальчишку, за несколько лет из мелкой шпаны превратившегося в одного из самых влиятельных людей города. Как мэр Романо, замешанный в каждой политической взятке, держащий на коротком поводке все центры сна, полицию и отряды штатных психологов-мозгоправов, пропустил момент, когда расстановка сил изменилась?! Очень просто. У мэра узлового города, окруженного поселками-спутниками, были дела поважнее. Это раньше существовали страны и государства, централизованное правительство, сообщение между городами и взаимопомощь. А сейчас каждый сам за себя. Между узлами тысячекилометровые расстояния, связь практически отсутствует. Может, другие узлы еще и живы, но на помощь никто не придет.
