Говорили даже, что в городе арестовали буквально всех иностранцев… Причём арестовали всех разом, без суда и следствия, даже лиц с дипломатической неприкосновенностью. Загрузили всех разом в вагоны и куда-то вывезли…
В рабочем кабинете Государя-императора шло очередное совещание. Присутствовали только свои. Только что отчитался о положении дел в войсках Командующий, перед ним выступил с отчётом о проведённых арестах полицмейстер. Подошла очередь докладывать и Джунковскому…
— Таким образом, можно сделать вывод, что наши опасения были слишком преувеличены. Аресты и последующая высылка всех иностранных агентов прошли без особых эксцессов…
— А все остальные? — перебил генерала государь.
— Вычистили всех. И эсеров, и кадетов, и меньшевиков с большевиками…
— Прямо-таки всех? — прищурился Николай Александрович.
— Да они ж как тараканы! — поддержал Джунковского полицмейстер. — Мы их из одной щели выкуриваем, так они в другую прячутся…
— Так законопатьте все щели! Эту заразу полностью извести нужно! — нахмурился император. — Для начала в столице, а там и в провинциях.
— Стараемся, Ваше Императорское Величество, — вытянулись по струнке все присутствующие.
— Одного старания мало будет! Тут решительно действовать необходимо. Да что я вам одно и то же сто раз повторять должен? Вы и так всё знаете! Работайте, работайте! — И Николай отпустил приближённых.
— Николай Степанович, ты задержись, — остановил в дверях Батюшина. — Подойди-ка сюда. Ты вот это видел?
Разведчик кивнул головой, узнавая и название газеты, и прочитанную утром статью на её первой полосе.
— А ты его всё найти не можешь… — буркнул Николай Александрович. — А он вон где! Почему я об этом узнаю из газет, а не от тебя? Молчишь? И правильно делаешь…
Государь помолчал, словно давая подчинённому время на осознание своей ошибки, и после паузы продолжил:
— И с кем он там, вот что самое интересное… Он что, и правда теперь Ирландский подданный?
— Я телеграфировал в Берлин. Нужно дождаться ответа, Ваше Императорское Величество, — осторожно проговорил, тщательно подбирая каждое слово, Батюшин.
— Снова ждать ответа… — государь подхватил газетный лист, развернул его, пробежался глазами по заголовку статьи, сморщился, свернул и швырнул газету на стол. — И что нам теперь со всем этим делать?
Лиза
— Ты это видел? — с такими словами ворвалась в кабинет к мужу возмущённая супруга. Быстро приблизилась к столу и, не обращая никакого внимания на недовольство мужа, сунула ему в лицо сегодняшнюю газету.
— Ещё нет, — отстранился Сергей Васильевич, перехватывая газету и надвигая на глаза очки. — Так, и что тут у нас?
— Читай, читай, — злорадство из жены так и лезло. — Вот он где, ваш любимчик. А я говорила! Убеждала! И никто слабую женщину не слушал! А я ведь только вам всем добра желаю!
— Лизонька это видела? — закончил чтение Остроумов и отложил газету. Тут же вновь подхватил её, ещё раз пробежался взглядом по газетным строкам, словно глазам своим не поверил.
— Не знаю! — отрезала жена. — Да и если бы видела, так ничего плохого бы не случилось. Зато сразу понятно бы стало, кто есть кто! Да я сейчас ей сама всё покажу!
— Погоди немного, дай подумать, — остановил разошедшуюся супругу Сергей Васильевич. — Может, мы чего-то не знаем? Всё-таки верить всему, что в газетах пишут, последнее дело…
— Что мы не знаем? — В кабинет отца вошла Лиза. — Можно? Вы так громко разговаривали… Чему в газетах нельзя верить?
Глава 8
Пока девушка разглядывала газетный снимок и вчитывалась в текст статьи, оба родителя многозначительно молчали.
— Но ведь здесь написано о гражданине Ирландии? Вот же имя и фамилия соответствующие? И снимок здесь настолько ужасный, что и не узнать никого, — Лиза с усилием оторвалась от газеты и подняла взгляд на отца.
— Да мало ли что в газетах напишут! А на снимке точно он! Правду говорили, что ваш Грачёв в Германию перелетел. Вот же и встреча в Берлине! А имя себе другое придумал, чтобы не узнал никто! Чтобы такие, как ты, не догадались! Отдай! — мать попыталась выхватить газету из рук дочери, но не преуспела в своём начинании. Пальцы девушки крепко держали типографские листы и не собирались их отпускать. Газета не выдержала такого противостояния и с треском порвалась.
— Ну что ты наделала? — Лиза посмотрела на уцелевшую половинку снимка в своих руках, на порванную точно посередине центральную фигуру и опустила голову.
А на газетный обрывок закапали девичьи слёзы…
Царское Село
— И как это понимать? — Николай Александрович потряс газетой и в раздражении швырнул её на стол. — Мы его освобождать собираемся, а он вполне себе свободно по Европам разгуливает! Да ещё и такие заявления делают в его присутствии, что теперь и не знаю, как реагировать… То ли наградить после такого, то ли сразу на эшафот отправить или на каторгу. Вслед за этими…
— Зачем же сразу на каторгу-то, Ваше Императорское Величество? — осторожно проговорил Батюшин.
— Да? А ты предлагаешь сразу на эшафот? — государь внимательно посмотрел на поперхнувшегося Батюшина. — Думай, что говоришь! Да ладно бы этот Конноли только от имени своего ирландского народа такое заявил, я бы понял. А тут? Рядом ведь стоят, вместе! Значит и говорят оба. На, прочитай ещё раз вдумчиво, что тут нацарапали. Ну, полковник! И как мне реагировать теперь? Ведь наш он, точнее, мой подданный!
— Так тут ясно написано, что ирландец. И фамилия соответствующая. Может быть, мы ошибаемся, и это не он? — постаралась увести опасный разговор в сторону и понизить градус напряжённости в кабинете Мария Фёдоровна.
— Какое там ошибаемся… — скривился Николай. — Да ты только на физиономию эту посмотри! Из него ирландец, как из меня… Неважно… Русское нигде не спрятать! Даже за этой непонятной фамилией… А второй? И ведь как сказал-то, стервец! Даже завидно стало…
— Что будем делать, Ваше Имп…
— Да не знаю я! Только-только у себя от этой заразы избавились… Ну, почти избавились. Вычищать ещё и вычищать всю эту мерзость. Из одного болота с трудом выкарабкались, так он нас в другое тянет! И не реагировать нельзя на подобное, и реагировать… Сейчас иностранный отдел проанализирует сложившуюся ситуацию и выдаст мне заключение. Тогда и подумаем, — прервал на полуслове Батюшина император. — Пока подождём. Благо от нас ответа пока никто не ждёт. Посмотрим, что дальше будет… Твои люди где сейчас? В Англии?
— Да, проследили его до Лондона и там потеряли…
— Потеряли они… Немудрено. Он же как блоха по всей Европе скачет! Попробуй угонись за таким! Отзывай людей. Нечего им там теперь делать. Пусть домой возвращаются…
Берлин
Уж не знаю, какие такие особо важные документы на руках у Джеймса были, но бездельем в Берлине мы недолго страдали. После того, как добрались до города и заселились в настоятельно рекомендованную нам гостиницу, только что и успели выспаться да привести себя в порядок. Честно говоря, выбора-то у нас с гостиницей и не было. Привезли, выгрузили и заселили, не спрашивая нашего согласия. Мы и не возражали, поскольку сильно вымотались. По крайней мере, я-то уж точно чертовски устал.
Ну и я передумал в срочном порядке покидать Германию. Смысла теперь не было торопиться. С новыми документами, удостоверяющими мою новую опять же личность можно было ничего не бояться. Почти ничего. Всегда ведь есть шанс, что кто-то меня да опознает. Опять же слишком много у меня в этом мире «доброжелателей» оказалось. Даже не думал, что пользуюсь такой бешеной популярностью среди лиц авантюрного склада, готовых ради тридцати монет определённо сомнительного достоинства продать соотечественника немецкой или английской разведке…
Поэтому документы документами, а сижу тихо и никуда из номера по своей воле не высовываюсь.
Кроме разговоров нам с товарищем и заняться больше нечем. Ну не по городу же гулять? А говорим мы с ним на различные темы, и по ходу дела начал я потихонечку воплощать в жизнь одну свою давнюю задумку…
