обязано военным походам Императрицы Елизаветы, которая пресекла объединение Германии.
Русский язык даже был государственным языком герцогства.
— Я и есть чудовище, — честно признался я. — Оборотень. Помните — как в сказке про «Аленький цветочек»?
Ну, не удержался!
— Отлично помню, — нахмурился герцог. — Но что вы делаете внутри дворца? Разве не лучше было бы охранять герцогинь снаружи? Патрулировать периметр, например!
— Снаружи круглосуточно дежурит рота Императорских гвардейцев, — не моргнув глазом, соврал я, — а моя задача — ни на шаг не отходить от герцогинь!
— Даже ночью?
Герцог нахмурился ещё сильнее.
Да, в проницательности ему не откажешь.
— Я сплю на пороге их спальни, — доложил я.
Это было почти правдой.
— Ну, хорошо, — успокоился герцог. — В таком случае, представьтесь, пожалуйста! Должен же я знать имя человека, который охраняет моих дочерей. Меня вы, конечно, узнали — я Александр фон Цоллерн, герцог Пруссии!
Конечно, я его не узнал. В этом мире я ещё в глаза не видел ни одного герцога. Да и в прошлом они не баловали меня своим вниманием.
Но сообщать об этом Александру фон Цоллерну я не стал.
Ещё расстроится.
Я вежливо привстал с дивана и улыбнулся в камеру:
— Граф Константин Смирнов-Карельский к вашим услугам!
— Граф Карельский? — озадаченно протянул герцог. — Я где-то о вас слышал…
И тут в зелёную гостиную вбежали опоздавшие герцогини.
И сразу сломали всю игру.
— Папочка! — восторженно завопила Полина. — Я так по тебе соскучилась!
— Здравствуй, папа, — улыбнулась Алина. — Я вижу, вы с Костей уже познакомились? Замечательно!
Она плюхнулась на диван рядом со мной и чмокнула меня в щёку.
— У нас замечательный отец! — заверила она. — С ним лучше говорить прямо.
— Не думаю, — сказал я, глядя, как багровеет бородатое лицо герцога Александра фон Цоллерна.
* * *
Спустя час нам удалось убедить почтенного герцога, что его дочерям не грозит быть съеденными заживо. И разорванными на части быть тоже не грозит.
Поэтому ему не нужно срочно готовить к вылету самолёт и спасать своих кровиночек из лап ужасного монстра. Он может спокойно управлять герцогством и прибыть в Петербург на парад, как и планировалось.
Алина в пятый раз повторила любящему отцу, что в Столице их хорошо кормят и не обижают.
Герцог насупился и спросил:
— А может, вернётесь? Мама приготовит гусиный паштет. Гостей позовём, соседей. Да вот хоть бранденбургского курфюрста…
— Нет, папа, — твёрдо повторила Алина. — Никаких курфюрстов. Я хочу учиться магии в Петербурге.
Надо отдать герцогу должное — он всё прекрасно понял с первого раза. А дальше спорил просто из вредности — чтобы нам жизнь мёдом не казалась.
Но всё-таки сдался под напором дочерей.
А кто бы не сдался?
Я и сам с трудом удерживаюсь.
В итоге мы сговорились на том, что герцог прилетит в Петербург через месяц, а всё это время ответственность за герцогинь будет лежать персонально на мне.
Самое интересное, что во время разговора я так ни разу и не чихнул. Но стоило герцогу отключиться — расчихался так, что пришлось доставать свежий носовой платок.
— Поехали домой, — сказал я герцогиням. — Хочу чаю с малиновым вареньем, и в постель.
— А мы будем тебя греть! — с невинным выражением лица пообещала Полина. — Самое главное при простуде — не мёрзнуть.
Предложенный метод лечения устраивал меня полностью. Но чёртова реальность, как всегда, решила внести свои коррективы.
Не успели мы въехать на ферму, как появился Казимир.
Видно, мастер давно нас поджидал — он прямо приплясывал от нетерпения.
— Костя! — окликнул меня Казимир. — Идём со мной! Покажу кое-что интересное.
Я удивился — до сих пор мастер не развлекал меня необычными зрелищами. Интересно, что пришло ему в голову.
Оставив герцогинь расстилать постель, я послушно пошёл вслед за Казимиром, стараясь в темноте не врезаться в какую-нибудь коварную яблоню.
Мастер привёл меня к водосточной трубе, через которую на ферму втекал ручей.
— Я решил починить решётку, — сказал мастер, озабоченно расчёсывая бороду. — Сеньке не доверил, взялся сам. И, погляди, что увидел!
Он посветил фонарём на землю.
Я посмотрел туда, куда указывал Казимир.
В липкой грязи вдоль ручья отпечатались точно такие же следы, какие я видел на берегу Охты.
Крокодильи лапы с пятью когтистыми пальцами.
— Ничего себе! — удивлённо сказал я. — Выходит, эта тварь добралась и сюда!
И сразу же вспомнил, как час назад пообещал герцогу Прусскому защищать его дочерей даже ценой собственной жизни.
Разглядывая когтистые следы, я решил, что намного практичнее будет защитить герцогинь ценой жизни этого надоедливого крокодила.
Заодно можно будет заказать у Императорского сапожника хорошие сапоги из кожи магического земноводного.
Все придворные помрут от зависти!
— Ты уже видел такие следы? — удивился Казимир.
— Ага, — не стал скрывать я, сморкаясь в носовой платок. — Вчера, на берегу Охты. Рядом с несчастным, которому этот зверь откусил обе ноги.
— Большая тварь! — встревожился Казимир. — И наверняка злобная.
— Не толще этой трубы, — хмыкнул я, разглядывая трубу водостока.
В неё легко мог бы протиснуться динозавр средних размеров.
— Значит, это он выломал решётку, — сообразил Казимир. — А уже потом в пролом залезли бродячие псы.
— Похоже на то, — согласился я. — Давай, я помогу тебе поставить решётку на место.
Вместе мы прикрутили решётку. Выглядела она не очень надёжно. По крайней мере, однажды крокодил её уже выломал. Что мешает ему сделать это во второй раз?
Казимир тоже был полон сомнений.
— Завтра же закажу решётку потолще, — решил он, почёсывая в лохматом затылке.
— А я пока поставлю здесь одного из големов, — согласился я. — Пусть караулит.
— Как ты думаешь, что это вообще за зверь? — спросил Казимир, снова разглядывая следы.
Я пожал плечами.
— Доктор Лунин считает, что следы похожи на крокодильи.
— Крокодил в Столице? — поразился мастер. — Да откуда он тут взялся?
— Не знаю. Может, сбежал из зоопарка?
По дороге домой мне в голову пришла ещё одна интересная мысль.
Если крокодил выломал решётку — почему он не пролез на ферму? Следы были только возле трубы. Да и в саду мы бы такую тварь не прозевали. Это не ящерица — под камень не юркнет.
Я отправил одного из големов караулить выход из трубы.
Общение с големом — это отдельная наука. Магия не позаботилась о том, чтобы приделать каменной голове хоть какое-то подобие рта. Соответственно, говорить голем не может.
Зато может передавать импульсы напрямую в магическую матрицу. Обычно, это очень простые сигналы — согласие или несогласие, привлечение внимания.
На отвлечённые темы таким способом не побеседуешь. Но големов это устраивает — каменные великаны не слишком болтливы.
Я установил контакт с матрицей голема и тщательно сформулировал мысленный приказ. Увидел в своём воображении картинку трубы и вылезающего из неё крокодила.
