бормочете, встаете, ложитесь, шевелитесь. Дышите слишком громко в конце-то концов! — рявкнула она, и Ица встрепенулась, попыталась сесть, но Миара отключила девочку щелчком пальцев. — Боги… я хочу побыть в одиночестве!
— На одиночество не слишком похоже, — Дикарь указал на спящих детишек.
— Они, в отличие от вас, тихи и не мешают…
Миара поднялась, потянулась так, что тонкая ткань облепила кожу, и вздохнула:
— Ладно. Я не дура… твой сынок где?
— Там.
— Очень… содержательно.
— Уснул. Я… запер дверь. И кое-что поставил, — Тень нахмурился. — Проклятье! Я… сейчас перенесу.
— Вдвоем, — Винченцо тоже принял решение. — Если уж решаем, что здесь недостаточно безопасно, то разумнее перемещаться парами.
— Боги, дайте мне сил… — Миара закатила глаза.
И вздохнула.
— Но если вы не найдете, как объединить эти треклятые комнаты… — донеслось в спину. — Лучше не возвращайтесь… пусть меня сожрут, но хотя бы умру выспавшись!
— Не сожрут, — буркнул Тень. — Нежить своих чувствует…
Хорошая шутка.
Главное, чтобы не услышала…
— И слух у меня отличный! Глухие целители — это нонсенс…
Мальчишка все еще спал. Свернулся калачиком на кровати, сунул ладошки под щеку и во сне улыбался. На губах пузырилась слюна, и выглядел он до того счастливым, что Тень вздохнул.
Посмотрел так… выжидающе.
— В конце концов, — сказал Винченцо, озираясь, — здесь пока тихо. Значит, ни нежити, ни иных… опасностей нет. Пусть спит. Тоже устал. К тому же восстановление все еще идет… то, что он выглядит здоровым, не значит, что он здоров.
— Спасибо, — Тень подвинул сумки к выходу. — Бесит.
— Что?
— Все. Но что дверей нет — особенно…
— Удобно. Подходишь и открывается.
— Как?
— Магия? Наука? Есть артефакты, настроенные на тонкое тело владельца. Или голос его. Кровь… тут что-то похожее. Тебя узнают и впускают.
— А если узнавать перестанут? Или вовсе впускают всех? Врагов, друзей? Нормальную дверь хотя бы завалить можно. Баррикаду поставить. Или что покрепче. Да и сама она щит. А тут? Подойдут и пальнут из арбалета в лицо…
— Кто?
— Не знаю, но… — Тень перекинул сумки.
Вздохнул.
И посмотрел на мага.
— Сумки я еще потащу, — сказал Винченцо. — А его — извини, но нет…
Тем более мальчишка давно уже вышел из того детского возраста, когда детей не зазорно носить на руках.
— Тогда я тут… посижу?
— А как же благоразумие и все такое…
Тень пожал плечами.
— Но ты же не ощущаешь опасности?
Винченцо прислушался. Он и вправду не ощущал.
Хотя…
— Погоди, — сумки он поставил на пол. — Если пойдете, сами заберете.
Заклятье было из числа не самых простых, но вполне надежных. Требовало оно не столько силы, сколько умения и полной сосредоточенности.
Да и сила…
Здесь по-прежнему с силой было тяжело. Она слушалась, но нехотя, стала вязкой, словно сироп. Но при том, несмотря на эту вязкость, так и норовила растечься.
Впрочем, Винценцо справился.
Сотворенное заклятье расползлось, растеклось, сперва нехотя, удерживая само себя в этой комнате, где Винченцо услышал биение двух сердце.
Тень.
И мальчишка. Этот даже не пошевелился, хотя всплеск силы вышел вполне ощутимым.
Дальше…
Еще сердце рядом. Карраго? Надо сказать, чтобы далеко не уходил. И заодно попросить, чтобы глянул. Прав Тень. Не нормальна эта вот расслабленность.
Непонятна.
Группа сердец рядом.
Миара.
Её подопечные.
Дикарь… а вот его сердце бьется неправильно. Да и в целом ощущение такое… неправильности. И его надо глянуть.
Дальше…
И еще… пустота. И в другую сторону тоже. Вверх… вверх не пускает, будто щит стоит. Древние ставили защиту? Еще дальше…
Он не понял, в какой момент сила вдруг исчезла.
Нет, он ощутил, как коснулась она кого-то… чего-то. Скорее. Биения сердца не было, но было это вот робкое касание, которое длилось секунду, может, и меньше. А потом заклятье распалось. Сила исчезла. Словно… словно её выпили.
Чтоб…
— Ты прав, — Винченцо поспешно втянул остатки. — Там… что-то есть.
— Что?
Тень разом подобрался.
— Понятия не имею.
— Сердце бога?
— Может, и оно… хотя… погоди.
Второе заклятье Винченцо создавал куда медленней. И оно отличалось от первого куда более плотной структурой. И ориентировано оно было не на живых.
Мальчишка был прав.
Живых в башне не было.
Винценцо направил в плетение силу, создав разведчика. Сплетенный из воздуха, он по сути и являлся воздухом, только более плотным, а потому и различим был, этакое марево, чуть подрагивавшее в прикосновении.
Разведчик завис на долю мгновенья.
И направился, повинуясь воле мага.
Теперь Винченцо не только ощущал, но и видел.
Коридор.
Та же удручающая действующая на нервы белизна. Пустые провалы дверей. И ответвление другого коридора. Но им прямо. Дальше. Туда, где начинаются лестницы — а лестницы здесь все-таки имелись — одни вели вверх, другие — вниз, в туманную пустоту.
Вверх.
Белоснежные ступени — вот откуда у Древних эта болезненная привязанность к белому цвету, он же маркий и неудобный — и площадка. Правда, виден лишь край её. Полосы света, что пролегли по ступеням, уходили на эту площадку и… гасли?
Нет, не совсем.
Свет поглощала… поглощало.
Это походило на туман, который заключили в хрупкую прозрачную оболочку, ведь иначе как удержать туман вместе? Он бы рассыпался. А этот не спешил рассыпаться. Напротив. Он имел форму, которая пусть менялась, но медленно.
Неестественно.
А еще туман чувствовал силу.
И разведчика он почуял.
Вдох.
И на темной поверхности облака возникает мелкая рябь.
Выдох. И приказ: замереть. Можно было бы развеять заклятье, все, что нужно, Винченцо уже увидел. Однако ему было интересно.
Да и…
Что-то подсказывало, что с тварью им не разминуться. А потому стоило узнать о ней немного больше.
Разведчик застыл.
Винченцо видел его… не совсем глазами. Восприятие двоилось, и человеческое зрение мешало, а потому Винченцо зажмурился. Да, стало лучше.
Не было оболочки.
Просто части существа удерживались вместе. Как? Как-то…
Рябь усиливалась.
Тварь явно реагировала не на движение. Или не только на него. Она была воистину огромна. Винченцо через разведчика видел край её, темную тушу, распозшуюся, перегородившую дорогу. И сложно было оценить, какова эта туша с другой стороны. Так ли велик объем, занимаемый существом, как представлялось.
Винченцо дал команду осторожно двинуться вдоль твари, не приближаясь к ней. Рябь замерла. И поползла…
Глаз нет.
Органов, которые могли бы
