— Ой, Шэрон!..
— Что они с тобой сделали Льдинка?.. — Запричитали коллеги — на ягодицах Шэрон красовалось несколько заметных кровоподтеков.
— Хотите верьте — хотите нет, благодаря этим синякам у меня случился оргазм… Впервые за 23 года жизни…
— За 26, Шэр… — Поправила ее Рыжая Бэсс.
— Ты стерва, Бэсси…
— Я знаю, Льдинка… — Отозвалась Бэсс.
— Теперь — не Льдинка. Теперь она Пламенная Шэрон Хо. — Определила Сандра, у которой опять начало портиться настроение.
— Как же это произошло, Шэрон?.. — Спросила Сэнди, подтверждая свою журналистскую принадлежность.
— О… — Шэрон сделала паузу. — Это был парень из машинного отделения. Он был выбрит, как никогда… И так же тщательно вымыт, что немаловажно. Но… все равно от него пахло железками и машинным маслом… В конце концов, мне надоели его дурацкие дрыгания и я сбросила его на пол. И вдруг он хватает меня и давай бить по заднице, так сильно, что у меня заложило уши… Потом бросил меня на спину и… Только тогда все и получилось. — Шэрон покачала головой, — Знала бы мама, что я извращенка…
— Он так стиснул мою грудь, что из нее потек силикон… — Продекламировала Лили.
— Эй, у кого нибудь остался бальзам? — Выглянула из кабинки Джейн Ковалефф.
— У меня остался «Коши» — четвертый номер… — Показала флакон Джуди Росс.
— Сойдет — бросай… — Джейн поймала флакон с бальзамом и закрыла кабинку.
— У нашей Джи по-прежнему самые лучшие сиськи в агентстве, — заметила Сандра, настроение которой продолжало ухудшаться.
— Если бы ты не курила столько, у тебя были бы не хуже… — Ответила ей Бэсс.
— Бэсси, дорогая, если бы я столько не курила, да если бы столько не пила, да если бы столько не трахалась, я бы сейчас сидела на своем родном Апеоте, в местечке Чанхой и стирала грязные пеленки, пока муж-старатель моет в грязной луже крупинки кобальта…
— Да ладно, Сандра. Не ты одна родилась на помойке, — примирительно сказала Замира. — Это только у Мэнди папа оптовый торговец мороженой рыбой…
— Курами… — Робко поправила Аманда Хейфиц.
— А чего она?.. «…не курила бы, не курила бы»!.. — Не могла успокоиться Сандра. — Дайте закурить, кто нибудь…
Ди Пента сидел в своем любимом кресле и в третий раз слушал рассказ Джонни Айсмана, о том, какие деньги можно было бы получить, послушай он, Ди Пента, доброго совета.
— Согласись, Ди, ну зачем тебе эти сто миллионов кредитов, если мы можем заработать в десятки раз больше. Ты только представь — салон V.I.P. Ты знаешь, какие деньги люди согласны платить, чтобы получить девушку из агентства, а, Ди?.. Эти деревенские парни с Анеона, Сакефа и Ли-4, которые имеют со своих скважин пятьсот тысяч в день?.. Они богатеи, Ди, но они живут в такой глуши, что увидеть просто вымытую девку, для них большая удача… Сколько ты думаешь они не пожалеют за ночь с, какой нибудь, «мисс Акинарес»?.. Я тебе скажу, капитан — пять миллионов кредитов… У тебя пятнадцать таких девчонок. Следовательно, умножь пять миллионов кредитов на пятнадцать и получится семь-де-сят пять миллионов. — Айсман поднял вверх указательный палец. — Полгода можно снимать сливки, пока не начнут падать цены. А подходящих богатеньких дурачков, у меня две сотни… Пока еще, эти девочки на вес золота и они уже сейчас должны работать, Ди. А то что же происходит — их трахают твои грязные работяги и ты не получаешь с этого ни монеты…
— Ты не понимаешь, Джонни. Мы ведь пираты — у нас братство настоящих мужчин. Собственные законы, собственная демократия. Мы уже решили отпустить этих девчонок, как только получим выкуп. Все ребята это решение одобрили, ведь им разрешили по разу забраться на одну их этих королев… Я то, конечно, понимаю коммерческую выгоду твоего предложения, но пойти против своего слова уже не могу. Все что я могу для тебя сделать, это отдать тебе всех пассажирок — среди них есть и очень хорошенькие…
— В таком состоянии, Ди, в котором ты мне их отдашь, они ни на что не годны. Кому нужны сумасшедшие шлюхи?..
— Это все, что я могу тебе предложить. — Развел руками капитан.
— Это твое последнее слово?..
— Да, Джонни, последнее слово…
Штатный штурман «Окуня», Билли Свинопас, пришел к каюте, доставшейся ему девушки, на полчаса раньше назначенного срока. Решив подождать прямо у двери, он сел на, специально поставленный здесь, стул. Билли плотно пообедал и его немного клонило ко сну. Решив, что в этом нет ничего плохого, он моментально уснул. В коридоре было тихо и только сопенье штурмана нарушало тишину.
Вскоре послышался звук осторожных шагов, а затем, из-за угла, выглянула девушка. Увидев спящего Билли и оценив ситуацию, она, стараясь не шуметь, приблизилась к пирату и осторожно дотронулась до его плеча. Ничего нет произошло — штурман спал очень крепко. Пару секунд девушка раздумывала, глядя на заткнутый за пояс пирата пистолет, а потом взяла за рукоятку и потянула. Билли опять ничего не почувствовал и пистолет перекочевал в руки похитительницы.
Только завернув за угол, она проверила обойму и передернула затвор, проверяя нет ли в стволе патрона. Пистолет был не ухоженный и девушка решила, что позднее обязательно его почистит. Она понимала, что когда пропажа обнаружится, у пленниц могли сделать обыск, поэтому решила спрятать оружие в одном из коридоров…
Билли Свинопас проснулся от того, что кто-то похлопал его по щеке. Он открыл глаза и подумал, что спит — такая красивая женщина стояла над ним:
— Ну, что, толстяк, хочешь чистой любви?..
— Я?.. — Вскочил со стула Билл. — Мисс… о мисс… я конечно…
— Ну тогда заходи… — И с этими словами девушка, с прекрасной шоколадной кожей, прошла в каюту, предоставляя Биллу видеть ее сквозь прозрачную комбинацию.
— О, мисс… Вы такая… Вы такая… — Не мог придти в себя Билли Свинопас.
— О'Кей, парень, я поняла, что очень тебе нравлюсь, поэтому закрывай дверь и иди делай свое дело. — Замира сбросила комбинацию и улеглась на кровать. Билли засуетился стаскивая с себя одежду, а девушка наблюдала за ним и испытывала откровенную скуку.
Хейс Тернер и Джек Саймон сидели в зарослях колючего кустарника, не решаясь выйти на открытую бетонированную площадку. Впереди, в каких нибудь трехстах метрах, высились, словно статую, плоские корпуса мерных бункеров. Их было более сотни. Одни принадлежали «Вилидж плэйс», другие «Фрейзер фудс», а третьи непонятно кому — краска стерлась от времени и надписей разобрать было невозможно.
