разговоры.
А потом сказал нам, что с сегодняшнего дня сразу после столовой мы должны идти сюда, к пруду (почему пруд, а не озеро?). Здесь мы будем тренироваться управлять огнем. Каждый день! Трижды. Утром и днем — до сигнала. Вечером — пока не стемнеет. Будем ходить к пруду до тех пор, пока не станем настоящими огоньками.
Мы спросили его, что значит «настоящими»?
Инструктор ответил, что мы поймем это сами, когда научимся чувствовать огонь, как часть себя. И управлять им, как рукой или ногой.
А на вопрос о том, когда такое случится, сказал, что сам он мучился на этом берегу месяц. Но его приятель справился с обучением быстрее. Заверил, что через полтора месяца ни один из нас уже не будет сидеть на этих неудобных чурбаках. К тому времени мы все подружимся с огнём.
— Подружимся?
Наставник снова растянул губы в усмешке. Согнул руку в локте, развернул ее ладонью вверх. В воздухе, на уровне его глаз, вспыхнул маленький огонёк — как на фитиле свечи. Задрожал (должно быть от ветра), стал подниматься вверх, завис над нашими головами (высоко — даже я бы до него не допрыгнул). Потом завертелся, точно катящийся снежный ком, и… мне показалось, он стал расти.
Не показалось! Огненный ком увеличивался. И делал это всё быстрее.
Магия! Настоящая магия!
Я затаил дыхание. Тоже хочу так уметь!
Опустил взгляд на наставника.
Всё с той же усмешкой тот рассматривал наши лица. На шар внимания не обращал. Наконец, повернулся к нам спиной, махнул рукой.
Огненный шар сорвался с места и полетел к центру пруда. Когда он коснулся воды, от громкого шипения у меня заложило ужи. Взметнулся столб пара, в воде образовалась глубокая яма. А потом к берегу устремилась большая волна. Ударила наставника в спину (тот удержался на ногах), окатила нас, накрыв с головой, сбросила с деревянных чурбаков.
— Вот и искупались, — сказал Гор.
Наставник сообщил, что научиться создавать и бросать такие шары — наша главная задача. Ими мы будем убивать врагов клана. А еще нам пригодится умение делать огоньки поменьше, размером с обычный снежок. Те нам понадобятся для битв на Арене. Но об этом нам расскажут позже.
До самого обеда мы с закрытыми глазами сидели на берегу. Молча. Слушали пояснения инструктора (очень путанные) и «искали в себе огонь». Боролись с дремотой.
Когда я услышал вдали знакомый сигнал, едва не вскрикнул от радости. А кто-то из нашей группы все же не удержался: я улыбнулся, услышав рядом с собой чей-то стон (Гор?).
Наставник разрешил нам встать, что я с трудом и проделал (мое тело затекло). Спросил, как успехи (ответом ему было невразумительное мычание). Объявил, что ждет нас здесь же после обеда.
— Знаешь, друг Вжик, — сказал Гор, когда мы преодолели двадцать три ступени. — Я помню, как в меня пихали огонь. Но что-то я его в себе не нахожу. Сейчас бы курнуть! Уверен, искать стало бы проще.
* * *
После обеда мы вновь отправились к пруду. Отряд разделился на три группы. А наша группа — на две части.
Я шагал впереди всех. Долго был вожаком младшей стаи (три года!), привык всегда и везде идти первым.
За мной шли Гор и Двадцатая. Гор дожевывал на ходу мою лепешку (так жалобно на неё смотрел, что я не положил её в карман — отдал Гору), чавкал и рассказывал веселившие только его шутки. Двадцатая, как обычно, следовала за мной молча.
Другие четверо моих одногруппников поотстали. Думаю, намеренно — избегали нас. У нашей троицы пока не получилось влиться в отряд.
— Знаешь, друг Вжик, — сказал Гор. — Я наблюдал за тобой в столовой. И за Двадцатой. Заметил интересную штуку: вы очень похожи. Теперь, когда за столом вы сидите рядом, это стало заметно.
— Чем же? — спросил я.
Посмотрел на женщину. Мне показалось, что Двадцатую слова Гора тоже удивили.
— Я не про внешность говорю, друг Вжик. Так-то вы совсем разные. И по характеру тоже. Я про то, как вы едите. Понаблюдай во время ужина за другими, друг Вжик. Да хотя бы за мной! Мы все жрём, как привыкли, как нам удобно — не слишком красиво. Деревня и городская беднота — по нам видно. У вас же с подругой Двадцатой привычки не как у нас. Совсем не такие! Вы держите спину прямо, едите понемногу, не чавкаете, и даже ваши руки касаются стола схожим образом! Такое ощущение, что вас воспитывали в одном и том же месте.
— В разных местах, — сказала Двадцатая. — Но правильно.
Посмотрела на меня, словно ждала каких-то пояснений.
Я вспомнил, как отец постоянно напоминал мне не сутулиться. И не ставить на стол локти. Жевать с закрытым ртом. Даже заставлял орудовать этой вилкой, над которой посмеивались мои приятели. Мама когда-то говорила мне всё то же самое. Но маму я с каждым годом помню всё хуже. Сейчас уже с трудом вспоминаю даже её лицо.
— Мы и тебя воспитаем, если попросишь, — сказал я.
Представил, как буду бить Гора по спине, чтобы держал спину ровной.
— Нет уж, спасибо, друг Вжик! Мне ещё нужно найти в себе огонь. И побыстрее, чтобы не ходить к этой луже каждый день. На эти прогулки сил не напасешься! И еды, чтобы их восстанавливать.
Гор спускался следом за мной к воде.
Он вздохнул и сказал:
— Но мой огонь, паршивец, где-то очень хорошо спрятался. Даже не подозревал, что сам в себе могу чего-то не найти.
* * *
Наставник объяснял, что огонь внутри нас. Пылает после ритуала внутри нашего тела, не угасает. Он как кровь, которую мы обычно не видим и не чувствуем. Но огонь почувствовать мы можем. Обязаны! И мы должны научиться его использовать. Это не так сложно, как нам кажется. У нас получится использовать свое внутреннее пламя, стоит лишь захотеть. Сказал, что мы потом сами будем удивляться, почему так долго не получалось зажечь даже крошечный огонёк.
Но… не получалось. Я прислушивался к своему телу, пытался уловить изменения в нём, понять, где именно искать огонь. Но тот прятался хорошо.
* * *
Сегодня огонь в себе не нашел никто. Ни в нашей группе, ни в отряде. Промаялись у пруда до темноты. А когда солнце опустилось к самой линии горизонта, все с удовольствием покинули место тренировки.
Впереди нас шагал наставник. Освещал
