— Сами-то сами, только ведь перед начальством прогибаться нужно, Пинки. Сделаешь карточку, и будет тебе маленький, но плюс…
— А что? Верно. Спасибо, капитан, так я и сделаю. — Лейтенант повернулся к охранникам и распорядился:
— Давайте, ребята, развязывайте его…
— Всего? — переспросил некурящий охранник.
— То есть?
— И руки и ноги?..
Пинкстоун повернулся к капитану, ожидая от него очередного умного совета.
— Да пусть распутают парня, — махнул рукой капитан, — куда он со станции денется?..
— И то верно, — кивнул лейтенант. — Снимайте веревки, ребята: и с рук, и с ног.
Фрэнка развязали и помогли подняться со стула, поскольку его ноги затекли и почти не двигались.
Поддерживая пленника под руки, солдаты вывели Горовца в коридор и потащили к небольшой двери, находившейся в конце коридора. Фрэнка завели внутрь лабораторного помещения и посадили в небольшую кабинку вроде тех, что бывают у маленьких молочных фургончиков. Только вместо рычагов управления в кабинке находились всякие сложные приборы.
Охранники покинули помещение и заняли свой пост с обратной стороны двери, а лейтенант Пинкстоун принес Фрэнку салфетки и приказал:
— Вытри морду, сейчас я тебя фотографировать буду… И руки тоже вытри.
— Спасибо, сэр, — вежливо поблагодарил Фрэнк.
— Кушай, не обляпайся, — усмехнулся лейтенант.
Затем он скрылся за небольшой перегородкой, и Горовиц услышал щелканье тумблеров и жужжание реостатов.
Наконец Пинкстоун появился из-за перегородки и, подойдя к кабинке, в которой сидел Фрэнк, начал объяснять:
— Смотри сюда, придурок. Это «линки» — на них положишь руки. Они нужны, чтобы снять отпечатки пальцев и прочие дела… А вот это бициклер, к нему харю свою прижмешь, когда я скомандую. Понял, урод?..
— Да, сэр. Понял.
В этот момент дверь приоткрылась, и появился Турмае Рорди.
— Чего тебе? — спросил лейтенант.
— Сержант Биттнер просил ключ от склада радиодеталей, сэр.
— Ну конечно; так я и дал ему ключ от склада!.. Ищи дураков!.. — усмехнулся Дуайт. — Подожди, сейчас сниму показания, и тогда пойдем вместе.
— Ну ладно, — пожал плечами Рорди.
— Не «ладно», а «есть, сэр»!.. — взбеленился лейтенант.
— Есть, сэр! — исправился напуганный Рорди.
— То-то же, — кивнул Пинкстоун и отправился за загородку.
Едва он ушел, Фрэнк выглянул из кабинки и поманил Рорди пальцем.
— Вы меня? — удивился тот.
— Да, подойди, пожалуйста.
Пленник не выглядел страшным. Даже наоборот, его разбитое лицо вызывало у Турмаса Рорди сочувствие. Он подошел ближе и, просунув голову в кабинку, спросил:
— Ну что?..
Однако вместо ответа он получил тяжелейший апперкот и без чувств повалился внутрь кабины.
Не теряя ни секунды, Фрэнк перебрался через Рорди и начал усаживать толстяка на свое место. Это было не так просто, поскольку Рорди весил довольно много.
Наконец это удалось сделать, и тотчас из-за перегородки послышался голос Пинкстоуна:
— Руки к «линкам» прижал?
— Да, сэр! — отозвался Фрэнк, изо всех сил прижимая к экранам кисти Рорди.
За перегородкой послышалось жужжание, а потом снова голос лейтенанта:
— Отлично… Теперь морду…
— Да, сэр, — подтвердил Горовиц, придерживая болтавшуюся голову своего дублера.
— Готово… — известил лейтенант, и Фрэнк тотчас начал вытаскивать Рорди из кабины. Напрягаясь изо всех сил, Горовиц перетащил бесчувственное тело к двери. В этот момент Рорди приоткрыл глаза и слабо спросил:
— Что это было?.. За… зачем вы меня ударили… сэр?..
— Тихо, потом объясню, — шепотом приказал Фрэнк. Он помог Рорди привалиться к стене, а сам спешно занял место в кабинке.
Фрэнк прождал на месте не более полуминуты, когда наконец появился лейтенант Пинкстоун. Он удивленно посмотрел на сидевшего на полу солдата и спросил:
— Это что еще за штучки, рядовой?
— Он упал в обморок, сэр… — подал голос Фрэнк.
— А ты заткнись! Тебя не спрашивают, — разъяснил лейтенант пленнику его права. Затем подошел ближе к Рорди и, ткнув его носком сапога, приказал:
— Встань немедленно!
— Я не могу, сэр. Мне плохо…
— Ему плохо! — зло передразнил Рорди Дуайт Пинкстоун. — А мне, по-твоему, хорошо? Где сержант Биттнер?
— Возле склада… сэр, — проблеял больной.
— Ладно, валяйся пока здесь, — махнул рукой лейтенант и повернулся к пленнику. — А ты… Ты тоже жди здесь. И вылезай из кабины, а то, чего доброго, повредишь приборы…
— Конечно, сэр, — согласился Горовиц.
— Я сейчас вернусь, — пообещал лейтенант и вышел.
Едва Фрэнк перевел дух, как физиономия лейтенанта снова просунулась в дверь.
— Помни, у меня здесь два автоматчика, так что без фокусов…
— Да, сэр. Конечно, сэр, — поспешно закивал Горовиц.
Лейтенант исчез, плотно затворив за собой дверь.
Рорди завозился на полу, пытаясь подняться. Фрэнк помог ему, затем проводил до стула и бережно усадил, не поленившись налить стакан воды.
Рорди сделал пару глотков и благодарно кивнул:
— Спасибо вам, сэр…
— Не за что, — улыбнулся Фрэнк, — Как тебя зовут, парень?
— Рорди, сэр. Турмас Рорди…
— А я Рэй О. Кертис. Для тебя просто Рэй… — представился Фрэнк и энергично пожал Рорди вялую руку. — Ты не мог бы мне помочь, Турмас?
— Как помочь?..
— А вот так, — ответил Фрэнк Горовиц и отвесил Рорди одну за другой четыре пощечины.
Толстяк в панике попытался сползти со стула, но Фрэнк схватил его за горло и прошептал в самое ухо:
— Тур-рмас, не двигайся… Прошу тебя, не двигайся…
— Но… Но, сэр, — начал всхлипывать Рорди, — вы же меня из… биваете…
— Я не специально, друг… — пояснил Фрэнк и, сделав безумные глаза, приблизил свое лицо к красной физиономии Рорди.
— Сэ… сэр… — Казалось, солдат вот-вот потеряет сознание во второй раз.
— Я болен, Тур-рмас, я оч-чень болен… Это страшное и важное для меня признание, Турмас. Я садист… — И Фрэнк сильнее сдавил горло Рорди.
Солдат захрипел. Горовиц тут же отпустил его, и Рорди сумел наконец вдохнуть воздух полной грудью.
— Вот видишь, — трагичным голосом произнес Фрэнк. — Меня сжирает сей ужасный недуг… Я всех люблю… избивать. И это страшно, Турмас. Поверь мне — это страшно… — И Фрэнк мучительно заломил руки.
— Но, сэр, не обратиться ли вам к врачу… — предложил Рорди и начал сползать со стула в сторону двери. Заметив это, Фрэнк снова схватил солдата за грудки:
— Помоги мне, Турмас, и я награжу тебя по-королевски… — Фрэнк очень натурально шипел и брызгал слюной, что делало его похожим на стопроцентного безумца.
