Самое сложное – терпеть и ждать, когда в душе кипит ненависть, силясь найти выход и вырваться наружу. Сергей настолько упивался ею, что его потенциальный сын отошел на второй план. Главное было – убрать конкурента, а потом можно и о пареньке подумать. Хорошо, что Миша не будет путаться под ногами и останется на станции.
Была и еще одна проблема, крайне важная. Может, и посерьезнее препятствия в виде Ивана. Но чтобы ее решить, необходимо было добраться до бункера войсковой части, либо не добраться, что предпочтительнее, потому что случившееся в свое время за бетонными стенами убежища там же и должно остаться. Уйти в небытие, как того хотел Сергей. За три года жизни в подземке ему почти удалось забыть. Но судьба подбросила ему еще одно испытание, коих и так было немало в жизни Сергея. А предстоящее грозило стать последним, если не будут приняты меры. А может, он зря так беспокоится? И все не так уж и страшно? Проберется вместе с группой в бункер, заслужит всеобщий почет и уважение, уничтожит улики и попутно разделается с Иваном. Облюбует жилище подальше от людских взглядов – да хотя бы ту же самую сбойку, на три года ставшую ему родным домом, и будет и дальше лечить людей. А что потом будет предпринимать Немов, его уже не волнует: дороги у них разные, пересекаются иногда и снова расходятся. Ну, допустим, все образуется. А что делать потом с Мишей?
Когда-то он мечтал о сыне. О собственном ребенке. Представлял, как будет убаюкивать его на руках, а когда он подрастет – водить в парк на аттракционы, на футбольные матчи по выходным. Как он будет отвечать сыну на самые каверзные вопросы, какие только умеют задавать дети. Да много о чем мечтал. Все это самым наглым образом вырвали у него из рук. И что же теперь? Теперь – пустота. Нужен ли ему этот чужой для него человек? Ведь все общее, что есть у них – та самая фотокарточка, на которой он стоит с Мишиной мамой. Они никогда не станут родными друг другу, а в настоящем мире лучше не иметь родных и близких – слишком велик шанс потерять их. Ладно, об этом можно подумать на досуге, когда решится хотя бы часть текущих и более важных проблем. А перед походом следовало немного отдохнуть.
Сергей растянулся на стареньком одеяле и прикрыл глаза. Уснул он на удивление быстро. Сон был цветным – по парку гуляли двое, отец и маленький сын, державший его за руку.
* * *
После собрания Олег Немов в очередной раз проверил готовность снаряжения со своими бойцами, а затем чуть ли не насильно отослал всех будущих участников экспедиции на отдых – поспать перед сложным марш-броском было просто необходимо. Ночь обещала быть непростой, малейшая усталость и расслабленность в походе поставят под угрозу предстоящую миссию. Устроившись в спальном мешке в техническом помещении-складе, он попытался побыстрее уснуть, но сон все никак не шел.
Смутная тревога не покидала Немова, неясное чувство – ощущение какой-то угрозы – не давало покоя. Олег снова мысленно перебрал все события последних дней – вроде бы все было в порядке. Все двигалось по запланированному сценарию, складывалось удачно. Можно сказать, им определенно фартило. По крайней мере пока. Так что же не давало ему покоя? Предстоящее мероприятие? Ждущее их разочарование в конечной точке маршрута? Нереальность всей затеи с походом? Олег привык четко выполнять данные ему приказы, его группа была одной из лучших в Конфедерации Печатников и пользовалась доверием и уважением. Немов брался за самые опасные задания, а судьба каждый раз давала ему отсрочку от свидания со смертью. Важность предстоящей экспедиции было сложно переоценить.
Олег не сомневался в своих людях: и Ваня, и Саша не давали поводов до настоящего времени усомниться в себе. Любому из них Немов доверил бы свою жизнь, не задумываясь. Небольшое беспокойство вызывала недавняя стычка Данилова с Вильдером, но ничего криминального в ней не было – пара тычков, и разошлись. Подобных вспышек больше не наблюдалось. Ничего, сработаются. Коменданты станций Орехово и Домодедовская тоже дали своих людей в помощь – по два человека каждый. Понимая их заинтересованность в предстоящем мероприятии, Немов был уверен, что люди окажутся проверенными бойцами. Вроде бы все уже немного притерлись друг к другу. Немного беспокоил Миша. Немов видел неуемное желание парня оказаться в группе, но позволить себе взять его с собой не мог. В сложных условиях в кишевшем чуждыми созданиями мире наверху слишком опасно иметь в отряде неопытного бойца. К счастью, Василий Петрович поддержал его.
* * *
В столовой уже было людно. Миша заприметил Кольку в дальнем углу от входа. Он сидел один. Миша взял на выдаче грибную похлебку и небольшой кусочек вяленой свинины и присел рядом. Против обыкновения, Колька, завидев товарища, нахмурился.
– Ты чего? – толкнул друга в плечо Миша.
– Хотел в отряд напроситься, да отец не пускает, – без предисловия буркнул Колька. – Говорит, что опасно очень. Вот почему мне нельзя, что, так и торчать здесь всю жизнь? – зло спросил он.
Миша помолчал. Затем глянул исподлобья.
– Все потому, что у тебя есть родные, вот и заботятся о тебе. А у меня, кроме Игоря Владимировича, никого нет. Но и мне отказали. Думают, обузой я им буду там. Опыта, мол, мало у меня. Тьфу, – Миша в сердцах сплюнул на пол, – где ж взять его, опыт этот, если на станции безвылазно сидим?
Колька кивнул, соглашаясь. Замолчали оба. Миша доедал похлебку, жмурясь от горячего, затем быстро проглотил кусок мяса и сходил за чаем.
– Как думаешь, выгорит?
Миша вздохнул.
– Не знаю, хочется верить, об этой экспедиции только и говорят все сейчас. А если неудача, то как бы не опустились совсем руки у людей. Надежда-то небесконечна в сердцах. Мало ее осталось уже.
* * *
В палатке у Игоря Владимировича было уютно. Мише здесь все было знакомо – с малых лет, как только его мама пропала, он жил здесь, под опекой старика, пока, повзрослев, не перебрался в собственное жилище по соседству. Игорь Владимирович в меру своих сил и способностей долгое время заменял ему родителей. От него у Миши практически не было секретов, он и Колька были самыми близкими людьми для парня здесь, на станции.
Игорь Владимирович что-то вырезал ножом из куска дерева, в сумраке палатки было сложно определить, что именно. Завидев Мишу, он отложил в сторону деревяшку и улыбнулся.
– Проходи, Миша, чего на пороге застыл, как не родной?
Парень вошел и плюхнулся на старенький топчан напротив лежанки старика.
Игорь Владимирович внимательно посмотрел на Мишу, с удивлением отмечая про себя, как изменился парень за последнее время, и коря себя за то, что заметил эти изменения только сейчас. Неужели недавние события тому виной? Во взгляде Миши появилась какая-то решимость, которой недоставало парню ранее. Точнее, не то чтоб недоставало, просто не было раньше в повседневной жизни ситуаций, в которых она могла проявиться.
