— Галя! Да что б его, не работает. Сейчас, Иллирика Данактовна, сейчас!
Он просеменил в приемную, чтобы дать указания секретарше, и спустя минуту вернулся.
— Ну и бойцы у Вас, — обратился он ко мне. — По виду сущие демоны. Армейские?
— Благодарю, — вместо меня сухо ответила Лира.
* * *
Через десять минут мы покинули кабинет гостеприимного хозяина с нужными бумагами на руках. Любимая прижималась ко мне. Она дрожала, и еле переставляла ноги. Тяжело ей дались переговоры, тяжело.
— Всё получилось? — не удержался от вопроса Серафим.
Я кивнул, а Лира добавила:
— Прав был папа, после Юдиных выберут самого удобного, даже я смогла слепить из него то, что надо.
— Так и запишем, мягкий, как г… кхм, глина — сдержался казак, а Лира захихикала.
— А у вас? Всё спокойно было, пока мы общались? — обратился я к Апостолову.
— Да что могло случиться? — махнул рукой он, — какой-то дворянин бородатый пытался пробиться к председателю, права начал качать, меня толкать вздумал, так я ему в глаз дал, и спать уложил под стол секретарше.
А я думал, чего она такая бледная была, когда мы уходили.
— Какой герб был? — поинтересовалась Лира.
— Рыбина с трезубцем, не Раксы, не переживай, девочка.
— Михайла Фролыч это был, Рыбаков, — Лира хихикнула, — забавный дядька, дважды ко мне сватался.
— Мы ничего в приёмной не забыли? — я на ходу повернул голову к Серафиму.
— Хорошо его приложил, — ухмыльнулся казак, а любимая еще раз хихикнула, и сильнее прильнула ко мне. — Ему должно понравиться.
— А если нет? — влез в разговор Гвоздь, контролируя нижний пролет лестницы.
— Пусть на дуэль меня вызовет, — пожал плечами Апостолов.
Лира рассмеялась звонко, взахлёб, а мы поняли — Рыбакову точно понравится.
На тридцатом этаже мы ненадолго задержались. Заскочили в апартаменты графов Юдиных. Целый пентхаус, под самой крышей.
Лира забрала какие-то документы из спрятанного в стене сейфа, а затем окинула грустным взглядом покрытую пылью, но всё еще шикарную, огромную гостиную.
— Август здесь жил, когда ссорился с отцом, — всхлипнула любимая, и я крепче её обнял, слова были бы лишними. — Папа в такие моменты не приезжал сюда, говорил, что брату надо остыть и образумиться.
Она снова всхлипнула, уткнулась в мое плечо, и я увёл её из квартиры.
В автобусе Абаимов осторожно, как самое дорогое, что есть у него в жизни, передал Иллирике люльку с проснувшейся Варенькой, и Пруха рванул с места. Домой.
* * *
Отпуск. Нет, не так. «Отпуск». Так гласили бумаги, на деле же, боевая операция. Могута дал задание, надо выполнять. Графиня Юдина должна вступить в наследство, а Ерастов проследить, чтобы всё имущество рода было передано армии в качестве компенсации. Да, этим будет заниматься военный суд, но надо сначала дожить до него. Верно ведь?
Александр Ярославович всё распланировал, опираясь на силы одного отделения. Из сослуживцев отца в живых остались лишь семь человек, включая самого премьер-майора. Поэтому он не стал больше никого привлекать. Лишнее это, да и не согласились бы они. Кто такой для них Туров? Неизвестный ветеран, и его сын.
Как же мне хотелось, чтобы Гадел был здесь, вместе с нами! Всё подразделение было бы в сборе. Но они с Леной уехали к её родителям, а я не рискнул брать кого-то другого с собой в «отпуск». Хотя желающие были, даже несмотря на то, что Ерастов подробно объяснил, куда едем и зачем, а затем выставил ограничение по количеству человек. Вот и набрался наш сегодняшний отряд. А потом в него затесался Серафим, отговорившись просьбой настоятельницы.
Фух, хватит раздумий. Самая сложная часть исполнена. По уму, нам бы стартовать обратно в космос, да на суд мчаться. Но ближайший рейс только через две недели, потому надо где-то затаиться. Ферма моей семьи подходила для этого, как нельзя лучше. Простолюдины, да еще и с гербом, никакой аристократ не посмеет напасть, боясь привлечь гнев императора.
Можно подумать: «Император далеко, как он узнает?». Но с нами был целый боярин, око и десница его величества. Так что бояться было нечего. Кроме снайперов. Но это решаемый вопрос, когда есть целое отделение морпехов.
Да, оставался еще момент возвращения на космодром через две недели. Но мы сделали всё, чтобы о нас не узнали, а эвакуация, как сказал дядя Саша, будет проще. Надо только разжиться нормальным транспортом и оружием. Подозреваю, он купит танк.
— А хорошо тут, поля, луга, лепота! — протянул Александр Ярославович, отвлекая меня от мыслей.
— Это степь, — поправил его Серафим.
— Да какая разница. Эх, выйду на пенсию, куплю здесь землю, буду коней разводить, — мечтательно протянул Ерастов.
— И лошадей.
— Я и говорю, коней.
— Кони без лошадей не разводятся, — улыбнулся Апостолов.
— У меня будут! — твёрдо произнёс премьер-майор.
— Ага, выдашь им звание, — ехидно добавил казак. — Будет конь, но женского полу.
Дядя Саша насупился, и отвернулся к окну, так ничего и не ответив.
Дальше ехали молча. Вечерело. Кто-то смотрел по сторонам, кто-то задремал, я же, обнимая прижавшуюся Иллирику, любовался Варенькой и предвкушал скорую встречу с семьёй. Благодать.
Через какое-то время Серафим начал хихикать, всё громче и громче.
— Смешинка в рот попала? — повернулся к нему Ерастов. — Смех без причины — признак дурачины.
— Да нет, Саш, — покачал головой казак. — Я тут подумал, знаешь, что ты не учёл в своём плане?
— Ну? — нахмурился Александр Ярославович, а все остальные навострили уши.
— Шикарно всё распланировал, до миллиметра…. Предугадал почти всё… — сквозь смех начал объяснять Апостолов. — Даже антигравом где разжиться продумал…. А главное, секретность! — Серафим воздел палец к потолку. — Инкогнито!
— Ближе к делу! — глаза Ерастова метали молнии.
В прямом смысле метали! Маленькие такие, даже озоном запахло.
— Только вот мы под плащами в повседневной форме, со знаками различий… — Апостолов не сдержался и заржал.
Дядя Саша несколько мгновений смотрел на заходящегося от смеха казака, и загоготал сам.
Вдвоем они заразили остальных, и вот, уже весь салон наполнен хохотом. Даже Варенька что-то весело угукала в люльке, стуча крохотными кулачками по одеяльцу.
— Впереди пылевой след! — Пруха разрушил весёлую атмосферу.
— Апостол, щит! — скомандовал премьер-майор.
— Свернул влево, удаляется. Очень быстро.
— Ростислав, что там?
Я моментально сориентировался на местности:
— Ферма наших соседей.
— А откуда они могут так мчаться?
Даже думать не надо.
— Только от нас, — я на миг задумался, — Вы же не думаете…?
— Будем исходить из худшего. Приготовиться к бою.
Загудели энергетически блоки на бронежилетах, защелкали затворы на винтовках.
— Рохля, что со спутником?
— Есть контакт, — один из старших лейтенантов застучал пальцами по инфопланшету, а Чюватов с завистью на него покосился. — Вывожу картинку. У Ворот три полувоенных антиграва и два отделения террористов. Вооружение лёгкое. Против них, на ферме, десяток человек в гражданском. Стоят на местах.
— Пруха?
— Пять минут, и на месте.
— Снижайся. Жеребята, десантируетесь за километр, выдвигаетесь во фланг. Туров, забираешь с собой графиню.
— Александр Ярославович, — я так посмотрел на него, что он моментально капитулировал. — Абаимов, отвечаешь за графиню головой.
— Есть.
* * *
— Ещё раз повторяю, шли бы вы отсюда, ребятки, ферма не продаётся! — раздался голос Деда из динамиков. — Я и бычков, ведь, выпустить могу, и броневички ваши не помогут.
— Ты, старый, не пугай, пуганые! — отвечал ему один из «гостей» грубым голосом. — Граф Ракса даёт хорошие деньги за землю и быков, аристократы согласны свой бизнес продать, а ты воду среди простолюдинов мутишь. Дедушка, ничего не попутал? С кем связался, понимаешь?
