Я не смотрел, чем там занимается Потап - все мои органы чувств сейчас были сосредоточены на звере. Я обонял ни с чем не сравнимую вонь влажной щетины. Слышал сопение и тяжелое, со свистом, дыхание. Видел направленные мне в живот острейшие антрацитовые клыки. И очень живо представлял, что именно будет со мной, если Потап все-таки промахнется...
Выстрел!
От напряжения у меня перехватило дыхание.
Пуля вошла точно под левую лопатку зверя, разыскав кратчайший путь к сердцу. Самка умерла мгновенно, но нервная система еще функционировала, посылая двигательные сигналы мускулам. Туша кабанихи по инерции продолжала нестись вперед, грозя опрокинуть меня, снести, растоптать. Даже мертвой такая массивная зверюга может запросто покалечить человека. Оказаться на ее пути - это примерно то же самое, что попасть под автомобиль.
- Уходи! - завопил Потап.
Но я не тронулся с места. В моей голове словно заработал многоядерный процессор, просчитывая скорость разгона, рельеф местности и силу инерции...
Кабаниха упала всего в полуметре от моих ног. Застыла огромной мертвой кучей вонючего мяса.
Я утер рукавом вспотевший лоб, заметив, что мои пальцы слегка дрожат.
Потап подскочил ко мне с отнюдь не дружелюбным выражением лица. Похоже, мое последнее 'геройство' его порядком разозлило.
- Отличный выстрел, Леха, - поспешил подлизаться я и улыбнулся самой обаятельной улыбкой, на какую только был способен, хотя подбородок, кажется, предательски подрагивал.
В ответ Потап издал звук, больше похожий на рычание.
- Ты чего стоял столбом, придурок? - накинулся он на меня. - Почему не отпрыгнул в сторону?
- А зачем? Я же видел, что ты попал. Скорость разгона у нее была не то чтобы очень, так что долго она бы не протянула...
Потап покрутил головой, остывая, проворчал:
- Выпендрежник хренов, вот ты кто, Бедуин. Без понтов никак не можешь.
- Э, нет, - возразил я. - Мы оба знаем, что выпендрежники в АТРИ долго не живут. Погибают смертью храбрых, но глупых. А я просто рационален. Зачем тратить силы на ненужный прыжок, когда можно остаться на месте без риска для жизни? Требуется лишь чуть-чуть выдержки.
- Совсем чуть-чуть... - съехидничал Потап. Его все еще потряхивало от пережитого напряжения. Впрочем, как и меня.
Объявился рысенок, настороженно потянул носом, облизнулся на мертвую кабаниху, но подойти к ней не посмел - вожак, то есть я, должен насытиться первым. Пришлось дать ему мысленное разрешение: 'Ешь, только быстро. А то здесь по соседству наверняка шастает самец, вторая самка и молодняк...'
Ну, точно! Не успел звереныш вонзить зубы в добычу, как среди деревьев отчетливо мелькнул бурый силуэт. К счастью, далеко. Есть время подняться на вершину гольца и попробовать переждать. Надеюсь, кабан рано или поздно уведет отсюда свое поредевшее стадо.
* * * *
Мы с Потапом и рысенком были на полпути к знакомой вершине Золотого гольца, когда кабан обнаружил мертвую тушу одной из своих 'подруг'. Я очень надеялся, что секач поведет себя, как большинство хищников на его месте - тут же забудет про погибшую, а то и по-простому сожрет ее труп.
Не тут-то было! Похоже, секач питал к убитой самке самые нежные чувства, потому что за нашими спинами раздался горестный звериный рев. Невольно вздрогнув, я попытался ускорить шаг. А секалан даже выронил кусок кабаньего мяса, который упорно тащил в зубах.
Секач продолжал орать и, судя по звукам, рыть копытами землю. Если вдруг самцу приспичит поквитаться с обидчиками, нам придется худо. Магазин 'Грозы' пуст, да и в обойме ПЯ уже давно только ветер свистит. Из оружия у нас остался только нож...
- Потап, ты когда-нибудь выходил против разъяренного секача с одним ножом?
- Нет. И не хочу.
- Ха! Можно подумать, что тебя будут спрашивать!
Внезапно Потап поднял руку в предостерегающем жесте:
- Тс!
Судя по звукам, кто-то огромный, пыхтя и похрюкивая, взбирался на нашу возвышенность. И не надо быть гением, чтобы догадаться, кто именно...
Вершина гольца голая, как столешница. Спрятаться некуда. Единственные растения - те самые чахлые папоротники, не могут послужить хоть сколько-нибудь надежным укрытием.
Не сговариваясь, мы бросились наперегонки в сторону 'Чертовых столбов' и 'Тещиных блинов'. Конечно, интересовали нас не столько аномалии, сколько надежда, что кабаны туда за нами не пойдут.
За спиной раздался торжествующий рев - стадо парнокопытных хищников преодолело подъем и обнаружило нас.
Близость разъяренного секача прибавила мне сил. Я бежал, всем весом наступая на сломанную ногу и молясь лишь об одном - не споткнуться о камень. Сейчас меня смело можно было заносить в книгу 'Рекордов Гиннеса'. Уверен, в нормальном состоянии ни за какие коврижки не сумею повторить этот свой забег! Но и секач имел весьма мощный стимул догнать нас - горе и ярость придали ему прямо-таки небывалую прыть. Вторая самка с молодняком отставали, но и их не стоило сбрасывать со счетов.
Забег рано или поздно закончился бы не в нашу пользу. Тем более что бежать нам было толком и некуда - справа перегородило дорогу 'Адское стекло', слева находился отвесный двухсотметровый обрыв, а впереди сплошным забором торчали смертельно-опасные 'Чертовы столбы' и 'Тещины блины'.
Идея пришла внезапно.
- Потап! - не сбавляя шага, я торопливой скороговоркой изложил ему свой план.
- Ты охренел? - Он даже приостановился на миг, вытаращившись на меня. - Ничего безумнее в жизни не слыхал!
- Предпочитаешь достаться кабану?
Некоторое время мы бежали молча. Потап обдумывал мои слова.
Идея, которую он неспроста назвал безумной, заключалась в следующем: подобрать возле 'Чертовых столбов' пару перышек и попробовать спрыгнуть с вершины гольца. Перышки каким-то образом управляют гравитацией, так может, с их помощью удастся мягко спланировать вниз и не разбиться?
- Этого никто и никогда не делал, - разумно заметил Потап.
- Так и на вершину Золотого гольца до нас тоже никто ни разу не забирался. А что касается перышек... Проведем эксперимент... Ушастик, поможешь?
Рысенок коротко фыркнул: 'Да!'
Я заозирался на бегу, пытаясь высмотреть хотя бы одно перышко.
С каждой минутой слово 'бежать' все меньше и меньше подходило ко мне. Сломанная нога горела огнем. Когда я наступал на нее, казалось, будто в голени взрываются крохотные гранаты. Боль отдавала уже и в пояснице, и в плече. Пришлось перейти на ковыляющий шаг. Усталость и боль почти притупили страх.
