Как явствует из названия, философский камень способен обращать металлы в золото, но не все, а только железо или сталь. Эта цацка похожа на каплю ртути размером с куриное яйцо. Так же, как ртуть, она выделяет на воздухе ядовитые пары, поэтому хранить ее надо в специальном контейнере. Чтобы превратить сталь в золото, достаточно просто положить философский камень на арматурный прут или другое железосодержащее изделие и подождать некоторое время. После окончания реакции философский камень испаряется, но одного такого 'ртутного яичка' хватает, чтобы получить примерно килограмм чистого золота. А золото - это не цацка. С ним пропустят и через КПП-3, и вообще куда угодно.
Если про паутинку-невидимку егеря говорят, что это 'невидимка высморкался', то про философский камень выражаются грубее и точнее: 'невидимка насрал'.
Потап, как завороженный, уставился в 'застеколье':
- Ну, и хабара же там. И 'сопли', и 'говно'... Охренеть можно! Если все это продать... Это ж какие деньжищи! А, Бедуин?
- М-да... Только как его взять-то, хабар? Через 'Адское стекло' не пройдешь, - возразил я. - Так что, как говаривала одна моя знакомая, сотрудница музея: 'Смотреть смотри, а руками ни-ни'.
Потап хмыкнул:
- Я не люблю, когда без рук. Никакого интереса. Ладно, чего понапрасну слюни ронять. Пошли дальше, может, удастся пробраться мимо 'Чертовых столбов'. Вдруг 'Стеклышко' скоро закончится, и мы возьмем-таки хабар. Или хотя бы найдем спуск с гольца. Вернемся, наконец, в АТРИ, а то достало уже по параллельным мирам мотаться.
Но 'Адское стекло' не закончилось. Зато я почувствовал нарастающую тошноту.
- Ну-ка, погоди, Потап. По ходу тут где-то рядом 'Тещины блины'.
- Тебя мутит?
- Причем сильно.
- Странно, а меня почему-то нет, - удивился Потап.
Мы попятились, внимательно разглядывая близлежащие камни, папоротники и 'Чертовы столбы'.
- Вижу один 'Блин', - объявил Потап. - Вон он, притаился возле 'Столба'.
На вид 'Тещины блины' похожи на плоские керамические диски, размером с колесо от легковушки, которые лежат себе спокойно на земле и вроде бы никого не трогают. Тихие такие мирные блинчики... Но стоит приблизиться к ним, возникают до ужаса неприятные ощущения: тошнота, рези в животе, как при сильнейшем отравлении. Дальше - больше. Человека или зверя скручивает такая судорога рвоты, что выворачивает наизнанку, причем в самом прямом смысле - бедолага буквально выплевывает собственные внутренности, которые превращаются в кровавое месиво. К счастью, такой смерти легко избежать - ощущения нарастают постепенно, так что главное вовремя отступить.
- Да тут они повсюду разбросаны, - недовольно скривился я. - Нет, Потап, дальше нам не пройти.
- Здесь не пройти, а там не спуститься. Ну, что за хрень, - посетовал Потап. - Близок локоток, а не укусишь. Вот она, атрийская тайга, буквально под ногами, а просто так и не спустишься. Короче, тупик. Прямо хоть в ущелье возвращайся.
- Придется. Выхода-то другого нет. Так что, как говаривала одна моя знакомая стюардесса: 'Курс прежний, ход задний'.
Прежде чем попасть в ущелье, следовало немного спуститься вниз по пологому склону и миновать странный перемешанный лес с чернозубыми кабанами.
Нетипичная для АТРИ жара закончилась сразу, едва мы покинули бедную на растительность плоскую вершину Золотого гольца и вступили в лес. Подул прохладный ветерок, небо стало быстро затягиваться тучами. После адского пекла такая погода показалась необычайно приятной. Хотя поменявший направление ветер сыграл с нами злую шутку - запах шалфея успел выветриться, и чернозубые кабаны учуяли нас первыми...
Ушастик едва успел коротко мявкнуть, как в тридцати метрах от нас из кустов выломилась клыкастая туша кабанихи.
Самка была, конечно, поменьше своего 'муженька', но маленькой я бы ее тоже не назвал. А злобностью и агрессивностью она явно превосходила всех виденных мною до сих пор хищников. Не знаю уж, что так ее разозлило: плоховато выполнил свой супружеский долг секач, или это не ей, а сопернице досталась вся его ласка. Как бы там ни было, свои претензии кабаниха твердо решила предъявить именно нам...
Триста килограммов живого веса с торчащими изо рта двумя парами острейших клыков стремительно понеслись на нас.
Ушастик взвизгнул и ринулся обратно на вершину гольца. Потап при желании мог последовать его примеру. Я - нет, сломанная нога не оставляла мне ни малейшего шанса.
Мы с Потапом остались стоять, где стояли, а кабаниха набирала скорость, надвигаясь на нас с неотвратимостью фортуны.
'В 'Грозе' остался всего один патрон!' - мелькнула отчаянная мысль.
- Кто будет стрелять: ты или я? - торопливо спросил Потап.
- Ты. А я останусь за приманку...
Он взял у меня 'Грозу', взглядом продолжая фиксировать приближающегося зверя. Ему предстояла поистине ювелирная работа...
Охотники знают: кабаны весьма 'крепки' на рану. Даже смертельно-раненый зверь, прежде чем издохнуть, способен натворить немало дел, например, расправиться с подстрелившим его охотником. К тому же секачи имеют своеобразный подкожный панцирь из хрящеватого вязкого сала, так называемый калган, который защищает шею и грудную клетку зверя аж до лопаток. Правда, это относится к 'земным' кабанам, причем исключительно к самцам и только на период гона. Самки же такого калгана не имеют. Земные не имеют. Впрочем, пуля из 'Грозы' гарантированно пробьет и калган, и черепную кость. У земного зверя пробьет. Но зверюга, которая сейчас приближалась к нам, свирепостью и остротой клыков совершенно не походила на 'земную'.
У нас оставался всего один патрон, а значит, не было права на ошибку. Мы решили действовать так, как будто у местной самки не только имеется природная броня, но и прочностью во много раз превосходит 'земную'. Значит, чтобы гарантированно завалить кабаниху одним-единственным выстрелом, нужно стрелять точно под левую лопатку, то есть зайти сбоку. А как это сделать, когда зверюга мчится прямо на тебя, лоб в лоб, и не собирается сворачивать? Правильно: подпустить ближе, отпрыгнуть в сторону и стрелять навскидку, почти не целясь.
Между нами и кабанихой оставались считанные метры...
Потап колобком откатился вперед и в сторону, а я остался прямо на пути разъяренной зверюги. Чтобы она не отвлекалась, я принялся махать руками и выкрикивать всякие неприличные выражения.
Моя хитрость сработала. Кабаниха не обратила внимания, что жертв перед ней стало меньше. Чтобы утолить ярость, ей вполне хватало одного меня - для начала. Маленькие злобные глазки подернулись кровавой пеленой. Самка уже почти чувствовала, как вонзает клыки в податливое человеческое тело, а острые тяжелые копыта рвут мясо и дробят кости.
