Я протянул развязанный мешочек Юрун:
– Попробуй.
– У меня свой. Точно такой же.
– Это вряд ли.
Она пожала плечами, взяла горсть пеммикана и привычно закинула в рот сушеные кусочки. Распробовала и подняла на меня удивленный взгляд.
– Действительно, не совсем обычный вкус. Вроде все то же, да не то. В чем фишка, Бедуин?
– В изюме. Всегда добавляю чуть-чуть сушеного винограда в свой пеммикан. Сладкий изюм немного перебивает кислоту брусники.
– Ммм… В самом деле… Да ты гурман!
– У меня еще много достоинств, – скромно заявил я.
Юля хмыкнула, игриво блеснув глазами, но тему развивать не стала. Что ж, раз так, то и мы не будем торопить события. Есть и другие темы для светской беседы.
– Юля, а можно вопрос? Ты же следопыт-наемник. Тебя нанимает множество людей. Неужели ты ни разу не сталкивалась вот так, нос к носу со своими… хм… знакомыми из «Козьей морды»?
– До сих пор – нет. С заказчиками общается исключительно Глеб. А на маршруты мы посторонних стараемся не брать. Да оно, как правило, и не требуется. Нынешнее задание – исключение. Я не хотела соглашаться на эту работу, но… Короче, Петрович меня убедил.
– Это он умеет, – подтвердил я, – уговаривать и убеждать – его конек… А интересно, Глеб знает о… э-э-э… Гайке?
– Да, конечно.
– И как к этому относится?
– Подначивает, дразнит Клеопатрой, говорит, чтоб была осторожней… – Юрун внезапно поняла, к чему я клоню, и засмеялась. – Ты решил, будто мы с Глебом пара?
– А разве нет?
– Нет. И никогда не были. Мы просто напарники и друзья. Ходим на маршруты вместе уже три года. Он мне как брат.
В АТРИ такое бывает, и довольно часто. Постоянная, каждодневная опасность кует прочные дружеские узы. Чужие по крови люди становятся ближе, чем братья и сестры. Так произошло у нас с Потапом, а позже и с Доком. Видно, так же случилось и у Глеба с Юрун.
– Слышишь? – Юля предостерегающе подняла руку.
Над тайгой разливался приглушенный вертолетный гул. Следопыт торопливо забросила последние кусочки пеммикана в рот, поднялась на ноги и привычным жестом закинула рюкзак за спину.
– Как думаешь, Бедуин, он за нашими подопечными? Им наконец-то надоело месить таежную грязь?
– Если их пять десятков, то одного борта будет маловато. Разве что раненых забрать. И потом… Судя по звуку, вертушка отклонилась к югу, а они движутся западнее.
Юрун кивнула, сразу теряя интерес к винтокрылой машине. В АТРИ вертолеты не редкость, мало ли кто по каким делам полетел.
Мы вновь двинулись по следу. На этот раз следопыт предпочла шаг, пояснив:
– Уже можно не торопиться. Мы от них километрах в двух, не больше. К тому же они скоро станут на ночевку.
Вечерело. Нежаркое атрийское солнышко падало за горизонт. Каракумы остались позади. Теперь перед нами лежал спуск в ложбину, за которой, собственно, и начиналась Байкитка.
– Еще километр-другой, и будем искать место для ночлега, – предложила Юрун.
Мы сошли по пологому спуску и оказались в ложбине. Вроде ложбина как ложбина. Толстые, будто разжиревшие, лиственницы. Мягкая, но не болотистая, почва. Поросшие мхом валуны. Пышный ковер брусники. Мирный, спокойный пейзаж. Но мне почему-то совершенно не хотелось идти дальше. Прямо-таки ноги не шли. Я придержал Юрун за плечо:
– Погоди-ка…
Девушка вопросительно обернулась. Я машинально посмотрел ей в лицо и застыл, потрясенный. В глубине ее черных, неестественно огромных зрачков полыхали красные искры. Будто отблески адского пламени…
У нормального человека не может быть таких глаз!
Видение адского пламени продолжалось лишь мгновение. А потом Юрун моргнула и искры исчезли. Теперь ее зрачки выглядели вполне обычными. И не такими уж большими. Ну да, чуть расширенные, но это от недостатка освещенности. У меня сейчас наверняка точно такие же. Неужели адское пламя мне померещилось? Может быть, в ее глазах всего лишь отразились блики заходящего солнца?..
– Ты чего на меня так смотришь? – настороженно спросила Юрун.
– Как так?
– Словно увидел хуги, – ехидно пояснила следопыт.
Я проигнорировал подначку, сказал о главном:
– Юрун, дальше идти нельзя.
– Почему?
– Ж… Э-э-э… Седьмое чувство.
Девушка стала серьезной. Этому самому седьмому чувству придавали в АТРИ огромное значение. Бывало, егеря да и вольные бродяги подчиняясь ему, совершали крюк по десять, а то и более километров. Правда, обычно такие предчувствия мы называли не столь деликатно, а намного грубее, зато точнее: «Жопой чую опасность». Или коротко: «жучок». Расхожая жаргонная фраза «У меня в штанах завелся жучок» на нормальный язык переводилась так: «Меня одолели нехорошие предчувствия».
При Юрун я постеснялся назвать вещи своими именами, совершенно позабыв, что это юное на вид, нежное, соблазнительное создание уже давненько живет опасной жизнью следопыта, умеет за себя постоять и местный лексикон знает ничуть не хуже меня. А то и получше. И Юрун тотчас подтвердила это.
– Большой? – деловито уточнила она.
– Что большой?
– Ну, жучок у тебя в штанах большой?
– Огромный. Прямо-таки жучара.
– Плохо. След ведет именно сюда. Если искать обход, потеряем «дичь».
Юрун права. Это тот самый редкий случай, когда в обход не пойдешь.
Я посмотрел на экранчик встроенного в КИП анализатора:
– Практически норма. И сканер тепла молчит.
– Ерунда это все. Если б я верила показаниям анализатора или сканера, то давно уже сгинула бы в чьем-нибудь желудке, – резонно заметила Юрун.
И снова она права. Есть способы укрыться от сканера тепла – спрятаться за каменный валун, например. Или правильно разместить на туловище аномальные цацки с характерным названием леденец. Про анализатор я вообще молчу. Даже самая лучшая модель не выявляет и половины аномалий. Ту же «Егозу», к примеру, в упор не разглядит.
– Вот единственный сканер, которому следует верить. Если хочешь жить, конечно. – Девушка выразительно похлопала себя по попке, кстати сказать сейчас совершенно бесформенной в бронекостюме.
В ее жесте не было ни тени кокетства, но я с трудом прогнал фантазии на тему, как же ее «сканер» выглядит, так сказать, вживую, без одежды.
Нет, так никуда не годится! Надо сосредоточиться на деле.
Я достал из подсумка маркер – измазанный святящейся фосфорной краской кусочек арматурного прута – и кинул вперед. Маркер как ни в чем не бывало зарылся в мягкую землю. Выждав пару секунд, я кинул следующий. На этот раз металлический цилиндрик ударился о ближайший валун, сорвал полоску мха и скатился вниз. И снова ничего. Тишь да благодать.
Неужели я ошибся и распадок чистый? Но мой жучара прямо-таки вопил об опасности. Ладно, последняя попытка.
