Сергей Малицкий - Блокада

— Тут тяжело железяки добывать, — проскрипел за спиной Хантик, — Почти все дома разрушены до основания. Зато уж покопаться если, обязательно что-нибудь найдешь. Но костей много. Особенно если до подвалов добраться.

— Сильный взрыв был там, — махнул рукой в сторону Гари Пустой, — Взрывная волна шла сюда. Разброс обломков в какую сторону? Дома, наверное, все завалены на юг?

— Точно! — удивился Рашпик, — Если дом не очень большой, хоть сразу отмеряй к северу от груды и долбись в погреб едва ли не на чистом месте. Но все равно тяжело тут. Дальше надо идти. За первой пленкой уже интереснее. Там дома целее.

— Конечно, — кивнул Хантик, — только раньше первая пленка как раз проходила здесь, едва ли не вдоль столбов. Сползает она понемногу к центру Мороси, сползает. Но медленно.

— Стылая Морось уменьшается? — предположил Филя.

— Ага, — хмыкнул Хантик. — На три мили за тридцать лет. Сколько там она поперек?

— По-разному, — откликнулся Пустой. — Со стороны гор доке, по равнине — расползлась, как масло по ткани. Средний поперечник — пятьсот миль. Расстояние до центра, выходит, где-то миль двести — двести пятьдесят. Считай, Хантик, пленки-то, как я понял, кольцами лежат?

— Миля за десять лет, — прикинул трактирщик, — Две с половиной тысячи лет получается? Не дождемся. А что там, в центре-то?

— Бирту, — отозвался, лязгая зубами, Файк. — Все местные знают, что в центре — Бирту. Крепость такая. Или дом такой. И светлые там тоже есть. Недалеко там. Но никто туда не доходил. Только переродки, самые уроды из них, а это такая страсть… И то наверняка никому не известно. Ты хоть знаешь, Пустой, сколько до центра пленок нужно пересечь? Я был за четырьмя. А до четвертой и сотни миль не прошел. Месяц тогда в Мороси провел.

— Что ж тебя понесло-то туда? — не понял Хантик.

— Не своими ногами шел, — пробурчал Файк. — Ватажник один узнал, что я с удачей под руку хожу, — хотел с другой стороны за меня ухватиться. Только я убежал от него. На четвертой пленке и убежал. На ней легко убежать. Она тяжелая, а я легкий.

— Филипп, — позвал Пустой, — следи за приборами. По-моему, начинаются проблемы.

Филя уставился на панель вездехода. Его датчики словно сошли с ума. Судя по зигзагам цветных линий, охлаждение не работало, энергия была на нуле, топливо закончилось, тормоза отсутствовали. Окно пеленга вообще было черным.

— Света нет, — нахмурился Пустой, постучав пальцами по сенсорам, — Запомни, надо найти время и перебросить освещение мимо блока управления. Поставить тут какой-нибудь тумблер, что ли. А то ночами будем как слепые Щенки. Все, что мы заменили механикой или простыми цепями, — все действует. Пока действует. Или экран помогает, или наводки не столь серьезны. Жаль, только два моста успели на механику перевести, без блока управления в грязь или в воду лучше не лезть. Но панель отключать пока не будем: вдруг запустится еще. А спутник-то над Моросью вовсе не отзывается. Файк! — обернулся Пустой к сборщику, который тяжело дышал, уцепившись за стенные скобы,— слышал, что ватажников в Мороси полно, — за счет чего они живут?

— Полно не полно, а опасаться надо, — с усилием выговорил Файк, — Деревеньки есть. Говорят, что в развалинах Рода целые крепости устроили местные, и переродки, и прочие, почти нормальные, которые себя чистыми зовут, ну а ватажники щиплют понемногу то от тех, то от этих. Там даже рынок, говорят, есть, а где торговля, там и торговцы, а где торговцы, там и монетка. Только дело не в количестве народу между пленками. Дело в привычке. Люди ко всему привыкают. А уж всякая мерзость… При случае каждый ватажником стать может. Некоторые на дорогах сидят, плату за проход требуют, некоторые грабят и тех, кто ходит, и тех, кто требует. Хотя те, кто берется за разбой, кто не боится между пленками шастать, совсем без бога в голове. Ходят слушки, что такое себе позволяют… ордынцы ангелами покажутся. Да и крепкие уж очень. Особенно если из перерод- ков. Каждый десятка ордынцев стоит. И оружие у них есть. С другой стороны, и обычные селяне не подарок. Нас тут редко где жалуют. Мы тут вроде как стервятниками, падаль- щиками считаемся. Поэтому и далеко не ходим. За первой пленкой пасемся в основном — там почти нет никого. Сухо очень. Воды мало.

— Город, говоришь? — словно очнулся Сишек, — То есть что-то вроде Поселка? А трактир-то там есть?

— Доберись сначала до города, — просипел Файк, — Я в жизни бы туда не сунулся. Там и без нас есть кому развалины шерудить.

— Подожди! — не понял Хантик. — Ты что, Файк, будешь мне тренькать, что там, к центру Мороси, целый город сохранился? С трактирами и рынком? Ерунда. О развалинах слышал, о том, что народу там хватает, слышал, но чтобы городом народ по-прежнему жил…

— Городом не городом, но народу там если и не пропасть, так очень много, — огрызнулся Файк, — Знающие люди говорили.

— Горазды все болтать попусту, — махнул рукой Хантик, — Вот чего не люблю, так болтовни. Город! Развалины — да, наверное, с полсотни каких-нибудь ватаг, которые друг друга режут. Переродки по подвалам сидят. А то, что свет из твоей машины, Пустой, не бьет, так оно даже и лучше. Нечего нечисть всякую на свет манить. И что за спутник не отзывается? Опять, что ли, Горника будем ждать?

— Мы его пока и не ждали, — ответил Пустой. — Горник сам нас ждал у валуна. Но подождем и его после первой пленки. Кое-кого навестим, а потом в условленном месте и подождем. А спутник — это такая машинка светлых, что летает в небе. Очень высоко. Ее и не разглядишь отсюда. Но приборы ее видят. Видели, точнее. Теперь — нет. Ни один прибор не откликается. А вот когда откликались, удалось нам через этот спутник посмотреть на Морось сверху. Так что кое-что разглядели. Смутно, сквозь туман, но разглядели. Через пару миль после пленки начнутся холмы, а потом низменность чуть ли не на сто миль. В ее конце, перед увалами, что повыше ближних холмов, как раз и город. Сверху, правда, не разглядишь, живой он или мертвый.

— Так, может, у вас и карта есть? — выпучил глаза Сишек.

— Есть и карта, — кивнул Пустой и остановил вездеход, — Пусть и не всей Мороси… Светлые, правда, не знают, что мы с их спутника картинку сняли. Или им все равно.

Впереди стоял туман. Филя прищурился, силясь разглядеть что-то, потом поднял взгляд и понял, что туман стоит стеной чуть ли не до неба.

— Что там? — спросил Пустой.

— Пленка это, — прохрипел Файк, доставая из-за пазухи шнур, — Хантик, вяжи меня к скобам. Крепко! За руки и за ноги. Так, чтобы не распустить. Потом порежем шнуры, как выберемся. Я всякий раз запас с собой беру.

— Когда пешком идем с Файком, обязательно тройку собираем, — проговорил Рашпик и оглянулся на примолкшего Ройнага, — Ребят тех, правда, уже нет, с которыми я Файка таскал. Потом — да, без Файка не обойдешься. А тут вязать его надо, да и не просто так, а к жердине, да на плечи ее, а то погрызет всех. Просто зверем воет.