Ларек на углу призывно сверкал разноцветными лампочками и яркими наклейками на витрине. Он, брезгливо глядя под ноги, чтобы не вляпаться в очередную грязную лужу, подгреб к этому чуду свободной коммерции. Порылся в кошельке, доставая деньги.
Пьяный, подпиравший стенку, отделился от своей опоры и подошел к нему.
— Слышь ты, мужик, — сказал он равнодушным голосом, — десятки не найдется?
— Отвали, — брезгливо сказал Павел.
— Грубишь, да? — Попрошайка неожиданно схватил его за плечо, развернул к себе, и, глядя в бесцветные глаза, Павел неожиданно понял, что тот вовсе не пьян.
А откуда-то с тылу, из-за задов киоска, уже выходил второй.
«Влип!» — мелькнуло у него в голове.
Он не был прирожденным бойцом, но, как и любой хлебнувший лиха его современник, отлично понимал, что в таких случаях нельзя ждать, пока тебя ударят. Надо бить первым.
Его тренированные пальцы, находившие нервные узлы на сотнях холодных тел, безошибочно ударили в самую болезненную точку. Тот, кто держал его за плечо, охнул и на миг ослабил хватку. Павел, не дожидаясь, пока он придет в себя, развернулся и носком ботинка въехал второму нападавшему в пах.
«Какого черта? — Мозг, привыкший бесстрастно анализировать ситуацию, казалось, работал сам по себе. — Что им от меня надо?»
— Не нравишься ты мне, — пояснил, словно в ответ на эти мысли, первый нападавший, — очень не нравишься.
И вновь двинулся на Павла. Он ударил его в солнечное сплетение, и по эффективности этого акта Павел понял, что бил он не пустой рукой. Дыхание перехватило, тупая боль заставила согнуться пополам.
«Хоть бы из чертова ларька кто-нибудь вышел», — подумал он. Но прекрасно понимал, что сидящий в тепле и относительной безопасности мелкий коммерсант не будет ни с того ни с сего вмешиваться в чужую драку.
Это было последнее, что он успел подумать, — на его склоненную шею обрушились чьи-то сомкнутые руки.
И тут раздался отчаянный свист.
Сквозь багровую пелену, застилающую глаза, он увидел приближающиеся патрули. Они почему-то показались ему очень рослыми, и ему потребовалось какое-то время понять, что он смотрит на них снизу вверх, лежа на земле. Боли он не чувствовал. Но достаточно разбирался в устройстве человеческого тела, чтобы понять — это ничего не значит.
«Шок…» — подумал он.
Тех, нападавших, поблизости уже, конечно, не было. Патрульный склонился над ним. У него были новенькие хромовые сапоги.
— Пропади они пропадом, эти алкаши, — сказал он своему напарнику.
— Я не пьян, — пробормотал в ответ Павел. Наконец не проявлявшая себя до времени боль, как ей и положено, взорвалась внутри со страшной силой. — Я не пил… это — нападение.
— Так и запишем, — деловито сказал дежурный, — разбойное нападение. С целью грабежа?
— Откуда я знаю? — огрызнулся Павел.
— Встать можешь?
Павел попробовал подняться и тут же, охнув, вновь опустился на четвереньки.
«По меньшей мере два ребра сломаны, — подумал он, — а может, и печень отбита».
— Лежи, — сжалился патрульный, — я «Скорую» вызову.
— Не нужна мне… «Скорая».
— Не дури, парень. Да… документик-то при тебе?
Павел попробовал пошевелить рукой, чтобы дотянуться до внутреннего кармана пальто, и понял, что не может этого сделать.
«Господи, — ужаснулся он, — неужто они и руку мне поломать успели?»
— Сами возьмите, — сказал он хрипло.
Патрульный безжалостно перевернул его поудобней и извлек паспорт из внутреннего кармана.
— Все в порядке, — сказал он, посветив себе фонариком, пока его напарник вызывал по рации «Скорую».
— Интересное заявление, — устало выговорил Павел. — Но спорное.
И провалился в темную пропасть, куда даже рев подъезжающей «Скорой» проникал очень смутно.
«Скорая помощь», покрутившись по пустынным улицам, выехала наконец на широкую магистраль. Павел, лежа на жестких носилках, видел лишь мелькание тусклых фонарей да отблеск фар встречных машин.
— Куда мы едем? — спросил он сидящего рядом с ним санитара.
Тот обернулся.
— А, — сказал он, — мы пришли в себя? Хорошо.
«Скорая» как раз затормозила у светофора, и красный отблеск, падая на лицо санитара, придавал ему какой-то потусторонний вид. Павлу почему-то стало не по себе.
— Так куда меня везут? — повторил он.
— В Первую градскую, — сказал санитар внушительно. — В травматологию. И не дергайтесь. Вероятно, у вас сотрясение. Мутит?
— Слегка, — ответил Павел слабым голосом.
Тот кивнул.
— Должно бы. Вы ведь сознание теряли. Если бы не это, вас подлатали бы и выпустили. Атак, может, придется поваляться.
— Черт! — пробормотал Павел.
Тот усмехнулся.
— Не входило в ваши планы, да? Ну, вам еще повезло. Если бы не наша доблестная милиция… и поделом вам — нечего ввязываться в драку было. Морды бить все любят, а вот получать по морде…
— Да я и не ввязывался, — устало ответил Павел. Что толку объяснять?
— Неплохо вас обработали, — почти одобрительно заметил дежурный врач. Он был сонным и усталым, и растерзанный вид Павла на него особого впечатления не произвел.
— Да, — Павел осторожно вздохнул, что тут же отозвалось болью в ноющем теле — по меньшей мере два ребра… плечевой сустав вывихнут.
— Три… — уточнил врач, рассматривая снимок.
— Внутреннее кровоизлияние…
— А вы, похоже, мой коллега? — удивился дежурный. — А я думал, криминальная разборка очередная. — Он вздохнул. — Сегодня уже троих таких принял.
— Да нет… — плотно наложенная повязка давила на грудь, но это было ничто по сравнению с грызущей его тревогой. — Послушайте… телефон тут есть?
Врач с минуту колебался.
— Вообще-то это не принято. Если каждый больной… Ну, ладно, коллега! Звоните.
Павел неловко, одной рукой стал шарить по карманам. Но визитной карточки, которую оставила ему Регина, не было. Может, мент, просматривая документы, ее выронил?
— Вот зараза, — пробормотал он.
— Да вы что? — удивился врач. — Не настолько уж вас шарахнуло, чтобы не помнить домашний телефон. Хотя… и такое бывало.
— Да я не домой, — досадливо пояснил Павел, — я один живу. Я одной знакомой хотел позвонить.
— Ничего страшного, — успокоил врач, — я тоже не всегда помню телефоны своих девушек. Да и имена тоже. Ладно, завтра позвоните.
— Мне срочно надо было, — горько сказал Павел.
Нападение выглядело случайным, да, верно, но он давно перестал верить в подобные совпадения. А если так… если так, то Регине тоже должна грозить опасность.
Павел поднялся.
— Куда это вы собрались, коллега? — с интересом спросил врач.
— Мне нужно идти, — Павел старался говорить как можно тверже. — Я… одним словом, я не могу тут оставаться.
«Господи, — подумал он, — как мне ее отыскать? Посреди ночи? Ни один «справочный стол» не работает. Ее редакция… будь это газета, да еще ежедневная, там наверняка сейчас бы работала ночная смена. Но она-то с журналом сотрудничает! А там хорошо, если один сторож на все здание имеется».
— Вы не можете идти, — терпеливо сказал врач. — Поверьте мне. Видал я таких. Это типичные симптомы сотрясения мозга — психомоторное возбуждение…
— Я без вас знаю, какие у сотрясения мозга симптомы, — огрызнулся Павел. — Вы что думаете, мне сейчас охота хоть пальцем шевельнуть? Говорю, мне очень надо…
Он миновал врача, который даже не пытался задержать его, и сделал решительный шаг к двери.
Только один шаг…
Потому что тусклый свет в кабинете вдруг сузился до слепящей точки, и сквозь нарастающий гул в ушах он услышал издалека спокойный голос врача:
— Я же говорил вам, коллега, это типичнейший случай.
Он пришел в себя уже на койке. Оглянувшись, понял, что лежит не в палате, а в закутке в коридоре, — повернув голову, он мог рассмотреть чахлый фикус в кадке и плакат, призывающий чистить зубы. Черт бы их подрал, эти наши богадельни, подумал он. Небось ждут, что кто-нибудь к утру помрет, — тогда и место в палате освободится. Лежать было неудобно — мешала плотно наложенная повязка, а на неповрежденной руке — еще и полоска пластыря. Скосив глаза, он увидел, что она удерживает вставленную в вену иглу, от которой трубка шла к капельнице, укрепленной на кронштейне.
«Хорошенькое дело», — подумал он.
Из окна напротив тянуло холодом, а фонарь, который еще не могла заслонить молодая листва, заливал коридор ртутным светом.
И в этом смутном свете он увидел, как по коридору движется человек. — Одетый в белый халат, он ступал бесшумно и оттого напоминал больничное привидение — загробного старожила здешних мест.
Он попал в освещенный квадрат, и его халат вспыхнул призрачным бледным светом. Павел лежал, не двигаясь; полуприкрыв глаза, он наблюдал за приближающейся фигурой.
