– Что же мешает им это сделать? – спросил Брейгель. – В смысле, не мячам, а зонам? Мы ведь совершенно беспрепятственно переместились из одной в другую.
– То же самое, что не позволяет нам взять в руку нарисованный на листе бумаги кубик. Аномальные зоны – это разные измерения. А может быть, и разные времена.
– Все равно я не понимаю, как нам удается перемещаться из одной зоны в другую? Мы ведь тоже принадлежим своему измерению и времени.
– Именно потому, что это наше пространство и время, мы можем беспрепятственно проникать в аномальные зоны. Вот если бы фрагмент нашего мира затянуло в разлом и он стал бы аномальной зоной, существующей по другую его сторону, мы оказались бы в ней заперты. Кстати, вероятно, это может служить объяснением того, почему «серые» не покидают пределов аномальных зон.
– Возможно. Но поисковики встречались с «серыми» во многих зонах.
– Не исключено, что «серые» пользуются разломами для путешествия между пространствами и временами. Но все равно они не могут покинуть аномальную зону, образующуюся вокруг разлома.
– Кто такие «серые»? – спросила Светлана.
– Потом, – заговорщицки подмигнул ей Брейгель.
– Это все очень интересно, Док-Вик, но сейчас у нас другая проблема. Ты сравнил две зоны с прижатыми друг к другу мячами. – Камохин свел вместе сжатые кулаки. – Если это соответствует действительности, тогда нам нужно двигаться вдоль места соприкосновения. И очень скоро мы выберемся из зоны.
– Есть один нюанс, – щелкнул пальцами Осипов. – Представьте себе не туго надутые мячи, а два воздушных шарика. Чем крепче мы станем прижимать их друг к другу, тем сильнее они будут деформироваться. При этом площадь их соприкосновения будет увеличиваться. Теперь снова возьмем два мяча. Только один из них будет туго надут, а другой – почти спущен. Если мы начнем прижимать их один к другому, то форма первого, надутого, мяча останется почти без изменений, в то время как второй, если мы приложим достаточно усилий, превратится в блин. Ну или в толстый оладушек, прилипший к надутому мячу. Поскольку «Зона 33» была сформирована раньше, чем та, в которой мы находимся сейчас, она и является тем самый туго надутым мячом. Форма ее стабильна и изменить ее очень сложно. А вот форма и расположенность зоны, в которой мы находимся сейчас, зависит от того, как близко ее центр, то бишь пространственно-временной разлом, оказался от внешнего края «Зоны 33». Чем он ближе – тем сильнее новую зону «размазало» по старой.
– То есть ты хочешь сказать, что идти вдоль пограничной полосы между двумя зонами можно очень долго. В то время как, двинувшись напрямик, через центр, – Камохин рукой обозначил направление, – мы имеем шанс очень скоро выбраться на нормальную территорию?
– Совершенно верно. Но лишь при условии, что первое, – Осипов загнул мизинец, – теория верна. И второе, – он загнул безымянный палец, – разлом находится где-то неподалеку.
– Это можно как-то проверить?
– Не знаю. Правда, – Осипов незаметно улыбнулся под марлевой накидкой, – говорят, что рядом с разломом непременно появляются «серые».
– Так что же, нам теперь сидеть здесь и ждать, объявятся они или нет? – насмешливо развел руками Камохин.
– Кто такие «серые»? – снова спросила Светлана.
– Странные существа, обитающие в аномальных зонах, – не особо задумываясь, ответил Камохин. Поскольку нужно же было что-то ответить.
– А как определяют местонахождение разлома в Центре? – спросил, обращаясь одновременно ко всем, Брейгель. – Мы ведь получили довольно точные координаты местонахождения разлома в «Зоне 33».
– По данным спутниковой съемки, – объяснил Осипов. – Берут снимок аномальной зоны, полученный с орбиты, и с помощью элементарной геометрии вычисляют центр круга.
– Дескан способен зафиксировать пакаль, который должен находиться неподалеку от разломов.
У Осипова едва с языка не сорвалось, что пакали подбрасывают «серые». Которые, понятное дело, не могут выбраться за пределы аномальной зоны и предпочитают держаться поблизости от разлома. Однако в последний момент он все же решил промолчать.
Сейчас не время было обсуждать эту тему.
– Дескан, настроенный на поиск пакаля, фиксирует объект на расстоянии до ста метров. На открытой местности.
– Маловато будет.
– Вот именно.
– Каким образом дескан обнаруживает пакаль?
– Понятия не имею.
– Надеюсь, не радиация.
– Док-Вик?
– Точно не знаю. Думаю, какие-то волновые функции.
– Что?
– Искривление пространственной структуры.
– Это можно засечь?
– Ну, а почему нет?
– Да просто странно как-то, – пожал плечами Брейгель. – Искривление пространства, изменение времени… Фантастика какая-то… Игорь, ты любишь фантастику?
– Нет.
– А почему?
– Не знаю… Просто не люблю и все.
– А ты, Док-Вик?
– В детстве читал. Сейчас нет времени.
– Светлана?
– Я – женщина.
– Ну и что?
– Женщины не читают фантастику. Женщины, если что и читают, так только любовные романы или книги с названиями вроде «Как стать счастливой».
– А вы были счастливы, Светлана?
– Когда?
– Ну, до того, как все это случилось?
– Не знаю…
– Не знаете или не хотите говорить?
– Ну что ты пристал к девушке, Ян!
– Да нет, я действительно не знаю… Что в вашем представлении счастье?
– Хороший вопрос!
– Сам ведь начал, Ян! Так что не увиливай, отвечай! – Ну, дайте хотя бы подумать, – смутился Брейгель.
– А чего тут думать? – На ноги поднялся Орсон. Руки по локоть перемазаны синей слизью. Следы той же синей слизи на лице. В кулаке – нож. Хорошо, что перочинный. Иначе биолог запросто мог сойти за убийцу-маньяка с пиктсткими корнями. – Счастье – это чувство, возникающее после хорошо проделанной работы.
Сказав это, Орсон подошел к воде, присел на корточки и тщательно вымыл нож.
– Ну, в общем, я согласен с Доком, – нашел выход из положения Брейгель.
– Спасибо. – Орсон протянул вымытый нож Камохину. – Ты меня здорово выручил.
– Да не за что, – Камохин окинул взглядом лицо и руки ученого, перемазанные уже начавшей подсыхать синей слизью. – Еще не закончил работу?
– Закончил, – следуя за взглядом Камохина, Орсон тоже посмотрел на свои руки. – Ты про это, – улыбнулся он. – Ну, во-первых, это вещество совершенно безвредно, а во-вторых, отлично защищает от кровососов.
– Серьезно?
– Смотри!
Орсон вытянул руки перед собой. Гнус и в самом деле кружил над его кожей, и даже время от времени кто-то особенно дерзкий совершал отчаянную попытку присесть, чтобы испить кровушки. Но всякий раз, так и не коснувшись перемазанной синей слизью руки, с возмущенным писком отлетал в стаю.
