Проводник кангхов вел отряд уверенно и быстро. Размеры суточных переходов измерялись степенью усталости и состоянием ног нагруженных поклажей лошадей и мулов, а отнюдь не кангхских пленников.
Отряд состоял из одиннадцати кангхов, трех бесшерстных дахских волкодавов, проводника и шести подобранных кангхами на побережье людей.
Впереди всех на запаршивевшем ослике ехал кир Нитагор восьмидесяти трех лет. Остальные, включая десятилетнюю правнучку кира, шли следом пешком. Из всех, взятых на побережье, только Джел пользовался относительной свободой, поскольку имел некоторые познания в медицине, вынесенные из летной школы ВС, и помнил дюжину лекарственных растений, которые успел показать ему Скей. Все же, как бы ничтожны ни были его познания, кир Нитагор держался в седле исключительно благодаря Джелу. А, так как за благополучно доставленного домой кира от его родственников можно было получить неплохое вознаграждение, Джел лазил по скалам, изучал географию, геологию, флору и фауну и собирал в карманы все, что ему вздумается, на полное свое усмотрение. Чтобы не вызывать ни у кого лишних подозрений, он назвался братом Юргом и вел себя, насколько мог, неуклюже и нелепо, зная по опыту, что рано или поздно это ему пригодится. И, хотя он никогда не считал, что у него выдающиеся актерские способности, бдительные кангхи вскоре перестали обращать на него внимание. Он болтал с кем угодно и о чем угодно, на привалах уходил и приходил, когда ему нравилось, подружился с собаками и при помощи дурацких вопросов выведал у проводника сведения о дороге в ближайший торговый порт Лиларос.
Кроме Джела, старого кира и его правнучки, у кангхов было еще три пленника. Они шли за осликом, привязанные друг к другу веревкой. Первым уныло волок ноги племянник кира Нитагора, именем которого Джел никогда не интересовался. Все звали его просто Сынок, — Джел тоже. Они были ровесники, и Джел, по большому счету, презирал Сынка именно за это. Он думал, что в их возрасте человеку пора представлять из себя хоть что-то. Во всегда полусонном, неопрятном, бесхарактерном, как тряпка, Сынке Джел не замечал ни намека на личность.
За Сынком топала тощая, как палка, Моммора, белая рабыня, существо на редкость непривлекательное и бестолковое, хотя, в общем-то, доброе. Несмотря на то, что она была единственной женщиной среди четырнадцати зрелых мужчин, никто не претендовал на близость с ней, чем она была крайне огорчена и постоянно делала попытки кому-нибудь себя предложить. Основным объектом вожделений Момморы являлся некто Верзила, мрачный бронзовокожий великан с выпирающими из-под кожи, как у тяглового быка, мускулами. Он был рабом по рождению, на левой руке у него стояла метка — был обрублен указательный палец и на культю нанесено замысловатое клеймо, которое Верзила старался лишний раз на показ не выставлять. Кроме этого, на великолепном бицепсе выше локтя у него был выжжен "браслет бунтовщика" — клеймо, которым метят рабов за побеги, участия в мятежах и преступления против хозяев. Темные волосы у Верзилы были коротко острижены, а тело украшали самые разнообразные по рисунку и давности происхождения шрамы. Он был воином из казарм Валахада; Джел не понял точно, что это значит, — то ли гладиатором, то ли другим каким-то смертником. Верзилу кангхи всегда держали связанным, не спускали с него глаз ни на минуту, — и, скорее всего, эти меры были оправданы.
В своем продвижении через кусты Джел опять задержался. Он услышал лай собак в лагере и какие-то крики. На минуту его это заинтересовало. Hо из-за кустов ничего не было видно. Он продрался сквозь чащобу и снова взобрался на камень.
Возвращались пятеро кангхов, ходивших назад по тропе, в горы на охоту. Часа за полтора до стоянки они видели лежку снежных коз. С добычей они вернулись, или нет, присутствие Джела в лагере вряд ли требовалось.
Джел спрыгнул с камня и полез вперед к своей цели. Запас целебных листьев гиффы, сделанный на заболоченном озерце в Карпатханге, иссяк вчера. Гиффа лечила мозоли, ожоги, обморожения, потертости на спинах мулов и лошадей, служила обезболивающим и противовоспалительным средством, словом, была панацеей от всех болезней. Ее зеленовато-серые листья Джел видел на камнях у самой воды. У него были с собой рукавицы для защиты от стрекательных жалец и большой мешок.
Необычный шум в лагере привлек его внимание еще раз. Собачий лай, звон металла и улюлюканье, подозрительно похожее на боевой клич кангхов, никак нельзя было спутать с мирным приветствием вернувшихся охотников.
Джела посетила догадка, что на кангхов напали конкуренты.
Что в таком случае делать ему? Драться он умеет, сможет постоять за себя. Hо его ведь никто пока не трогает. Встать на защиту справедливости и бежать помогать тем, либо другим? А что посчитать справедливым: плен у кангхов или разбойное на них нападение? Тихо сидеть в кустах? Пойти нарвать гиффы, как ни в чем ни бывало?
Он сел на землю.
Караван считался хорошо охраняемым, и, если бы кангхам не пришла в голову затея с охотой, никакие злодеи не посмели бы на них напасть. Тактику захватчиков угадать было просто. Перебив сначала пятерых отделившихся охотников, они надели их панцири и шлемы, чтобы как можно ближе подобраться к лагерю, не возбуждая подозрений, и напали на оставшихся. Акция, несомненно, носила грабительский характер. Промышляя на берегу Волчьей Пасти, кангхи после каждого шторма снимали урожай изысканных товаров. Торговля между северными и южными провинциями была весьма оживленной, постоянство ветров и течений неизменным, поэтому береговой промысел кормил целые большие поселения, возникшие вблизи наиболее опасных для судоходства мест. Выловленные товары кангхи продавали купцам в Лиларосе, бесхозных рабов — на знаменитом рынке в Эгироссе. Если в руки к ним попадал знатный и состоятельный человек, за него полагался так называемый "выкуп спасения". В некоторых случаях это было справедливо: кангхи действительно спасали людям жизни. Hо бывало и так, что кое-кого из тех, кто выплывал, поймав, разоружали, вязали по рукам и ногам и волокли в селение силой. Неспроста кангхи выходили на свой берег в полном вооружении и со специально обученными собаками. На взгляд того же Верзилы, за которым кангхам пришлось охотиться в скалах двое суток, различие между их способом добывать себе средства на жизнь и открытым разбоем были ничтожны.
Кангхи были отличными солдатами и за законную свою добычу дрались отчаянно. Нападавших было около десятка. На помощь к лже-кангхам пришли зловещие фигуры в крестьянских шляпах с обвисшими полями и развевающихся бурых плащах, но было еще неясно, кто кого.
