— Конфетти…
— Ну да. Тебя проводить в душевую?
— Если тебе нетрудно…
Пока Рик мылся, Моника принесла ему шорты и повесила на гвоздь, так что к завтраку он вышел практически одетым.
— Тут мальчик приходил… — сказала Моника, садясь за стол.
— Какой мальчик? — спросил Рик, садясь и машинально беря из коробки галету.
— Сказал, что его зовут Зигфрид и что его послал Гарсиа…
Рик с трудом откусил кусочек галеты и, словно почувствовав чье-то присутствие, оглянулся. Из-за кухонной загородки выглядывал Морвуд. Его морда выражала одновременно испуг и удивление, ведь впервые коробку с его галетами посмели унести с ее постоянного места.
— Что ему было нужно?
— Он сказал, чтобы на работу ты сегодня не ходил.
— Это почему же?
— Не знаю.
Рик взял из коробки галету и, не оборачиваясь, швырнул через плечо, зная, что Морвуд подберет.
Поймав настороженный взгляд Моники, он криво ей улыбнулся, затем оглянулся и увидел, что Морвуд держит галету в зубах, однако не уходит, с беспокойством поглядывая на оставшуюся на столе коробку.
Чтобы успокоить его, Рик демонстративно закрыл жестяную крышку. Лишь после этого крыса ушла.
— Она у тебя, что ли, дрессированная? — спросила Моника.
— Вроде того… — ответил Рик, намазывая джем на несъедобную галету.
В дверь постучали.
— Это, наверное, тот мальчик.
— Пойду посмотрю, — сказал Рик, поднимаясь. Его снова повело в сторону, и Моника бросилась помогать, но он выставил руку, останавливая ее:
— Не бойся, я держу себя под контролем…
— Точно? — усомнилась Моника.
— Точно, — кивнул Рик и, держась за стену, пошел открывать.
На крыльце он увидел подростка лет тринадцати, давно не стриженного, с подбитым глазом.
— Привет, — сказал тот, смерив Рика испытующим взглядом. — Ты Рик?
— Да. Я Рик.
— Ох и несет от тебя. Небось с утра до ночи хлещешь?
— Хлещу. Что еще?
— Меня Гарсиа послал… Сказал, чтобы ты сегодня на работу не ходил и ждал его.
— Я… — Рик вздохнул, чтобы подавить приступ тошноты. — Я должен идти на работу и я пойду…
— Не ходи, если хочешь остаться жив… — предупредил подросток.
— А что не так на работе?
— А то не так, что сеньор Кавендиш тебя пристрелит из «редингтона», с которым он теперь по рыбачьей деревни бегает.
— А чего он там ищет?
— Не чего, а кого! — поправил его подросток и усмехнулся, наслаждаясь своей осведомленностью. — Тебя он ищет!
От долгого стояния Рика снова стало подташнивать, закружилась голова. В таком состоянии он мог лежать, сидеть или ходить. Но не стоять.
— Сеньор Кавендиш всегда относился ко мне хорошо, с чего ему искать меня в рыбачьей деревне с «редингтоном» в руках? — спросил Рик, чувствуя, что понемногу начинает злиться на мальчишку. Он давно бы дал ему подзатыльник, если бы не видел, что этот разбойник знает что-то важное.
— Рик, ты там скоро? А то кофе остынет!
— Я сейчас… — отозвался Рик.
— А что у тебя делает эта шлюха? Ты что, жениться на ней собрался? — поинтересовался подросток.
— С чего ты взял?
— С того, что она у тебя дома, а не ты у нее…
— Мы — соседи.
— Сиськи у нее большие, только вялые, — поделился информацией подросток.
— Что касается сеньора Кавендиша… — напомнил Рик, — я пойду, найду его и все выясню.
— Лучше не надо, при нем сейчас Пепе-Тесак и Малыш Бруно. Они сначала стреляют, а потом думают…
Рик помолчал, собираясь с мыслями, что было сейчас очень непросто. Черная сахелла бодрила лишь первые пару часов, а после и в особенности с утра… Лучше бы пил дешевую.
— Кто… и что… такое наговорил обо мне сеньору Кавендишу, что он меня ищет с Пепе и Бруно? — спросил Рик, с трудом ворочая языком и помогая себе жестами, чтобы не потерять нить разговора.
— О, я уж думал ты не спросишь! Короче, Гарсиа сказал Кавендишу, что ты спишь с его девкой, а потом всем об этом рассказываешь. И что ты смеешься над хозяином, говоря, что он старый дурак, девку содержит, а ты ее пользуешь…
— Бред какой-то.
Рик снова вздохнул. Он еще надеялся, что сейчас проснется на своей помятой грязной кровати и рядом не будет ни Моники, ни этого нагловатого мальчишки — только он и его похмелье.
— Так что, мне уходить? Они же сюда заявиться могут?
— Нет, Гарсиа сказал, что ты прячешься от них в рыбачьей деревне, вот они там и вьются. Сиди здесь и жди Гарсиа. Он скоро придет.
— Когда именно?
— Меньше чем через час…
— Хорошо.
Рик закрыл дверь и вернулся за стол. Однако чтобы прийти в себя, ему понадобилось еще несколько минут, и все это время Моника о чем-то говорила, но Рик уловил только окончание ее рассказа.
— Ты был так нежен со мной, Рик, а ведь до этого я всех мужчин считала подонками, с которыми приходится спать только ради заработка…
Рик поднял глаза на Монику, все еще не понимая, о чем это она.
— Ты даже хотел иметь со мной детей, — добавила она и смущенно улыбнулась. Рик попытался улыбнуться в ответ, но у него вышла страдальческая гримаса.
«А что у тебя делает эта шлюха? Ты что, жениться на ней собрался?» — вспомнил Рик. Должно быть, это как-то отразилась в его глазах, потому что настроение Моники переменилось.
— Ну, я пойду. Надо навести у себя порядок, а то после того случая…
— Спасибо тебе.
— А мне-то за что?
— За уборку моей берлоги. Я ее два года не убирал…
— Пустяки. Если бы ты вчера дверь не вышиб…
Рик кивнул. Теперь он хотел, чтобы Моника поскорее ушла, потому что снова подступала тошнота, от которой не было никакого спасения, кроме новой пьянки.
Всю ночь Джекобу снились кошмары, и он дважды падал с узкой солдатской койки. Затем включал свет и ходил по номеру, прислушиваясь к своим ощущениям. Немного успокоившись, пил безалкогольное пиво, запас которого имелся в холодильнике, и снова ложился.
Кондиционер в номере работал хорошо, условия были сносными — душ, полотенца, холодильный Шкаф. Спать можно было на широкой тахте, но она находилась у окна, а в лесу были партизаны.
И хотя Феликс уверял, что база под надежной охраной, лучше уж на узкой койке, зато у дальней стены.
Окончательно побороть кошмары и заснуть Джекобу удалось лишь под утро. В половине восьмого зазвенел будильник, Джекоб приподнялся с подушки, чтобы прихлопнуть нудно зудящий прибор, но оказалось, что этот звук исходит от скриптбокса — прибора местной связи.
Пришлось взять трубку и ответить.
