— Присаживайтесь господа, — сказал Рум, — рад видеть Вас живыми и здоровыми.
Первый раз я собирал офицеров в «адмиральской каюте», обычно на корабле мне доставались апартаменты попроще. Сегодня я сидел в удобном кресле и ждал, пока все рассядутся по местам. Погрузка не была закончена и до отхода оставалось три часа. Интенданта Коса я приказал не беспокоить. У него свои дела и своя ответственность. Сейчас мне нужны были командиры взводов. Они еще не понимали, что жизнь на судне и на суше сильно отличаются друг от друга. На судне нет увольнительных, нет выходных, здесь все дни похожи один на другой. С корабля некуда уйти, ты всегда на виду. Нужно расписать смены дежурств, график прогулок и занятий личного состава. Всю эту массу людей необходимо чем-то занять, чтобы они не сошли с ума в пути. Взводные проходили по одному и рассаживались. Понимая, что их поведение на палубе разозлило меня, они старались занять место подальше, как нашкодившие гимназисты, только артиллерист Гат сидел спокойно, с интересом разглядывая каюту. Последними вошли Бад и Муки. Лейтенанты Жен и Мас, при виде бывшего адъютанта, стали о чем-то шептаться. Я отложил сигару в пепельницу и встал.
— Господа! Я собрал вас здесь, чтобы объяснить зачем офицеру дана голова. Она нужна офицеру, я к вам обращаюсь лейтенант Мас, не для того, чтобы носить красивую форменную фуражку. Сегодня Вы пытались шутить над егерями, которые принимают участие в нашей экспедиции. Вы решили посмеяться над теми, кто будет несколько месяцев жить в соседнем кубрике.
Я замолчал и обвел свирепым взглядом притихших офицеров. Я встретил их, что называется артиллерийским залпом. Мне нужно было вдолбить им в головы простые правила, по которым все мы будем жить ближайшее время.
Мас покраснел и встал, стул под ним покачнулся.
— Извините, господин супер-лейтенант-моринер, я не хотел.
— Вы сделали это при подчиненных, — продолжал я, — Теперь ваша шутка, кстати не самая удачная, будет гулять среди моринеров. Они будут, как попугаи повторять ее всякий раз, когда увидят на борту егеря. Рано или поздно это приведет к столкновению, к банальной драке, которую нам с вами придется разнимать.
— Виноват, — промямлил Мас.
— Садитесь.
Он сел. Гат крякнул, прочищая горло, но ничего не сказал. Муки сидел с напряженной спиной и смотрел прямо перед собой. Бад старался не встречаться со мной взглядом. Кажется, до них начинало доходить.
— Мы оказались на одном судне. Нам с Вами предстоит делать одно дело. Мне не нужны разбирательства в походе, не нужны драки и склоки. Я требую от каждого из вас строгой дисциплины, взаимного уважения и строжайшего соблюдения устава.
Я сделал многозначительную паузу.
— Все. Вы свободны.
Я не хотел устраивать долгих обсуждений и мнение младших офицеров, в данном случае, меня совершенно не интересовало. Монолог, идеальная форма для того, чтобы донести свою мысль до подчиненных. Все, кроме Бада вышли. Он достал трубку, набил табаком и закурил.
— Ожидаешь неприятностей?
Я сел, взял вяло тлеющую сигару и подождал пока пепел осыплется.
— Да.
— Все будет нормально. Егеря, это конечно, не лучшее соседство, но как-нибудь все устроится. Будут плохо себя вести, устроим показательную порку.
— Официально они теперь входят в состав нашей морины и временно считаются десантниками. Оформи егерей, как четвертый взвод.
Я не хотел больше говорить об этом. Мы в армии, и здесь все предельно ясно, любая нештатная ситуация подробно расписана в уставе. Провинился, получи наказание, отличился, получи награду.
Сидеть в каюте не хотелось и мы вышли на палубу. Грузов на причале становилось все меньше. Портовики, понимая, что скоро отплытие, работали быстрее, начальник погрузочной команды суетился и подгонял людей. Интендантов нигде не было видно, видимо они перешли на корабль, разбираться с тем, что уже успели погрузить.
— Как ты простился с семьей? — спросил я у Бада, — все нормально?
Мы часто обсуждали семейные проблемы и были в курсе личной жизни друг друга. Собственно, у моего заместителя личной жизни не было. Сына, который жил у родственников покойной жены, он видел редко, а с женщинами у Бада не ладилось, поэтому раз в неделю он напивался и посещал офицерский бордель.
— Сын от меня отвык. Все время к теще жмется. Поговорил со мной две минуты, взял подарки и убежал. Понимаю, что родственнички ему про меня гадости говорят, а сделать ничего не могу. Не могу же я его в казарму забрать.
— Сам виноват, — сказал я, — редко дома бываешь. Деньги взяли?
— Деньги они всегда берут, а тут еще и золото. Но я им половину отдал, хватит с них, морды торгашные.
Мы помолчали, думая о своем.
— А твои как?
— Эн сказала, что уедет на остров. Надеюсь, что не передумает. Беспокоюсь за них.
Бад понимающе закивал.
— Все будет хорошо. Тебе повезло с женой. Она все сделает правильно.
Курить больше не хотелось, и я выбросил сигару за борт.
Бад легонько толкнул меня в плечо.
— Посмотри, это еще что за чучело?
На причале появился странный господин в очках. На нем был френч, пошитый на военный манер, бриджи и ярко-желтые высокие ботинки на шнуровке, в руках он сжимал большой дорожный чемодан. Он с интересом оглядывался, не зная, как поступить.
— Уважаемый! — крикнул я и махнул рукой, чтобы привлечь его внимание, — Поднимайтесь на борт!
— Кто это? — спросил Бад.
— Наверно ученый, которого обещали к нам прикомандировать. Я совсем о нем забыл, — признался я.
Действительно, странным господином, оказался сотрудник исторического университета. Документы у него оказались в порядке и часовой пропустил его на корабль.
Младшему научному сотруднику Аси было сорок шесть лет. Он был патологически ленив, поэтому продвинуться в науке не сумел, был в университете на вторых ролях, и когда адмиралтейству потребовался ученный, его безжалостно откомандировали в экспедицию Толя, потому что, как выразился ректор — «не жалко, если пропадет». Аси сначала очень испугался, но потом решил, что в поездке никакой особенной работой его загружать не будут и успокоился. Больше всего на свете он любил читать, и сидя в комфортной обстановке, рассуждать о чем-нибудь мало понятном. Свою точку зрения он старался не афишировать, и почти всегда соглашался с собеседником, поэтому считался человеком понимающим и приятным. Когда в армейскую среду попадает штатский, его сразу начинают опекать, как в гимназии дети возятся с котенком, так военные обожают наставлять «сухопутную швабру», замечая в нем легкую придурковатость, неспособность постоять за себя и относясь к нему с отеческой заботой, правда не без ехидства. В экспедиции ему было легко, он пользовался полной свободой, начальство не обращало на него никакого внимания и из поездки он вернулся отдохнувшим и полным сил. С собой Аси привез интересные материалы и зарисовки, и сразу из младшего научного сотрудника перешел в старшие. От него ждали диссертации, но дождались только тоненькую книжонку «Жизнь варварских племен на Диком острове». Предложение опять отправиться в поход, Аси воспринял с воодушевлением, тем более, что в последнее время в нем открылась тяга к авантюрам. Естественно, что об исчезновении экспедиции он ничего не знал. Его, конечно, смущало отсутствие информации об адмирале Толе, но он решил, что все связанное с экспедицией засекреченная военная тайна.