Ученного мы определили в каюту Муки.
Без десяти восемь нас пригласили на завтрак. В кают-компании собрались все офицеры и морские, и десантные. Нас представили друг другу. С помощником капитана я был уже знаком. Он вяло пожал мне руку и сразу ушел на свое место. Лейтенант артиллерист Гоц был высокий и худой, как палка. У него были длинные костистые руки, которые все время шевелились, словно хозяин не мог найти для них удобное положение. Он крепко стиснул мою руку и сказал, что рад со мной познакомиться. Механик — лейтенант Лас, был молчаливым тридцатилетним великаном. Он мало говорил, много ел и иногда застенчиво улыбался. Корабельный врач был маленький и худой. Раньше он служил на гражданских судах, поэтому ему все было радостно и удивительно, он всем интересовался и задавал сразу множество вопросов. Звали его Пор, он был с востока и смешно говорил, проглатывая окончания слов. Интендант был медлительный и занудный человек. Создавалось ощущение, что он все время что-то про себя считает, и что результат постоянно не сходится. Когда взаимные приветствия закончились, и мы, наконец, сели за стол, капитан встал и сказал тост в честь дорогих гостей, с которыми команде придется провести в море несколько замечательных месяцев. Мы выпили и принялись за еду. Нам прислуживал стюард в накрахмаленной белой куртке. На завтрак подавали жаренную камбалу, маринованную селедку, салат из водорослей фру с оливковым маслом и моллюсками, свежий хлеб и сыр. Вино было хорошее, но я выпил всего один бокал и сразу попросил чаю. Слева от меня сидел доктор Сол, а справа Бад. Мой заместитель, как всегда, ел за троих. Так получилось, что флотские оказались по другую сторону стола. Я с интересом разглядывал моряков. У артиллериста Гоца на кителе была желтая нашивка, говорящая о тяжелом ранении. В десанте подобные знаки не уважали и обычно к френчу не крепили. Вообще, я видел такие нашивки во время войны всего несколько раз. «Интересный господин», — подумал я, — «война давно закончилась, а он все еще гордится своими ранами».
Капитан был явно выпивши, но держался молодцом и после второго бокала вина, попросил кофе. Флотский интендант ел, как автомат, он не смотрел по сторонам, ничего не говорил, а просто клал на тарелку еду, съедал ее и брал, что-нибудь еще с другого блюда. Пор оказался рядом с лейтенантом Гатом и с интересом расспрашивал его про транспортировку десантного орудия.
После завтрака Бад отправился проверить, как кормят личный состав, а меня, неожиданно, вызвали в каюту капитана.
Я постучал, и не дожидаясь разрешения, вошел.
Хала в каюте не было, зато в кресле удобно расположился капитан из разведки, который инструктировал меня в адмиралтействе. Он был в штатском: коричневый дорожный костюм, замшевые ботинки, мягкая шляпа, тросточка. «Неужели с нами поплывет», — подумал я и загрустил.
Капитан приветствовал меня радостной улыбкой и предложил присесть. Я опустился на стул.
— Здравствуйте, Бур. Рад Вас видеть в добром здравии.
— Здравия желаю.
— Я смотрю погрузка закончена. Все в полном порядке.
— Так точно, господин капитан.
Разведчик достал папиросу и спички, закурил. Он курил и смотрел на меня. Играть в гляделки мне не хотелось, и я стал разглядывать каюту. Она состояла из двух комнат. Мы находились в гостиной. Она была меньше, чем моя, но лучше обставлена. Признаться, я ожидал увидеть казенную берлогу настоящего пьяницы и морского волка, но все оказалось по-другому. В каюте было уютно, без сомнения, некоторые вещи и мебель принадлежали капитану. На столе стоял дорогой письменный прибор и несколько фотографий, мне была видна только одна, фотография красивой молодой женщины.
— Да ладно, Бур, успокойтесь, — сказал капитан, — я должен был проверить, как идет погрузка.
В конце концов, я отвечаю за эту операцию и, если у вас, что-то пойдет не так, мне не сносить головы.
— Все в порядке, господин капитан.
— Мне кажется, что Вас что-то беспокоит. Может быть есть вопросы?
Я с удивлением посмотрел на него. Вопросов у меня было столько, что я мог бы задавать их целый час, но вместо этого сказал:
— Мне не нравится корабль. Я думал, что для нашей экспедиции подберут что-нибудь получше.
Капитан кивнул, словно ожидал от меня этих слов.
— Вы не правы. Это судно специально переоборудовано для дальнего путешествия. Видите ли, основная проблема, с которой столкнулся адмирал Толь, это нехватка угля для обратной дороги. Почти все запасы они перегрузили на крейсер, который вернулся с докладом. Поэтому на этом судне более вместительные трюмы и почти все каюты, кроме ваших, переоборудованы под склад. Это вовсе не старая посудина, как Вам могло показаться, а вполне современное судно. Еще вопросы.
— Почему Вы прислали егерей?
— Кого смог, того и прислал, — капитан встал, прошелся по комнате и склонился над столом, разглядывая фотографии, — Вы же просили подкрепление. Этот Муки всем уже осточертел, вот я и отдал его Вам на съедение. Думаю, что тридцать человек будут не лишние. Кстати, там многие воевали и списаны на берег по ранению.
Он взял фотографию женщины, поднес к самым глазам, долго рассматривал, потом положил на стол, портретом вниз.
— Не слышу благодарности.
— Спасибо.
Капитан продолжал осматривать каюту. Он провел пальцем по столешнице и нахмурился, потом стал исследовать книжные полки.
— Скажите, Бур, Вам ничего не показалось странным? Может быть кто-нибудь задавал слишком много вопросов или просился в увольнительную, или пытался передать письмо, — капитан взмахнул рукой, — ну, что-нибудь в этом роде.
Стоя ко мне спиной, он доставал одну за другой книги, заученным движением встряхивал их и смотрел не вывалится ли что-нибудь.
— Нет. Хотя корабельный доктор задает слишком много вопросов.
— Хм. Это интересно. Вы знаете, что его брат служил артиллеристом на крейсере Толя? — спросил разведчик, не поворачивая головы.
— Нет.
— Теперь знаете. А у капитана хорошая библиотека.
Я представил, что, если исчезну, так же, как адмирал Толь, кто-нибудь будет рыться в моих вещах и разглядывать фотографию моей жены.
— Вам не противно?
Капитан повернулся и смерил меня ледяным взглядом.
— Рыться в чужих вещах? Нет. Привык, знаете ли. Работа есть работа.
Он поставил на место все книги и опять сел в кресло.
— Вы чистоплюй, Бур. Читая Ваше личное дело, я представлял Вас совсем другим.
Что Вы будете делать, если на острове никого не окажется? Или, если за эти годы, адмирал Толь объявил себя правителем новых земель и сейчас сидит на троне из пальмовых листьев, или превратился в чудовище и сожрал всех своих спутников?
